Виктор Суворов - Освободитель
– Миша, – объявил вдруг майор, – водитель-дублер запасной машины первого заместителя командующего Ленинградским военным округом генерал-лейтенанта Парщикова…
– А! – вдруг осекся подполковник. – Что ж ты раньше-то…
– Это не все, – жестко продолжал майор, – это только официально, а неофициально… он… он Марию Михайловну, супругу его, возит… Вот!
Дежурный по штабу округа тихо вышел из комнаты.
– Вот, лейтенант, учитесь… Присылают из войск всяких балбесов… Привыкли там в полках да дивизиях орать на кого угодно не разобравшись… А тут штаб округа! Тут голову на плечах иметь надо! Штабная служба – тонкая, не каждому дано… Хорошо – Миша не обидчивый… Влипли бы сейчас в историю…
Миша не давал мне покоя всю ночь. Подполковник ему в отцы годился по возрасту. Но по положению это ведь не просто подполковник, командир батальона или какой-нибудь заместитель командира полка, нет, это был подполковник особого рода, не дежурный по штабу дивизии, корпуса или армии, нет. Дежурный по штабу округа!!! Всю жизнь карабкаться по скользким лестницам карьеры, не доберешься до такой высоты. И вдруг Миша. Просто Миша и все. Парень, видать, прослужил в армии месяцев шесть, не больше, а подполковник войну всю прошел… Упекла бы судьба этого самого Мишу к нам хотя бы в учебную дивизию, пресмыкался бы сейчас перед сержантом.
Откуда же в нем столько чванства, зазнайства, откуда у него такой взгляд? Спору нет: водитель-дублер запасной машины генерал-лейтенанта Парщикова не последняя величина в штабе округа. Но откуда у него все-таки столько презрения?
А может быть, руководители наши имеют какую-то специальную систему отбора людей, меченых печатью холуйства? Ведь на тракторе парень в колхозе навоз возил, не больше. Где ж это он нахвататься успел? А может быть, мы все такие, дорвавшись до подножия пирамиды власти, забываем все, кроме себя, и, ослепленные могуществом власти, презираем всех нижестоящих?
Что же позволяет себе личная кухарка или уборщица спальни, они-то к персоне товарища Парщикова куда ближе стоят, чем Миша, и не один год? А если товарищ Парщиков вдруг станет генерал-подполковником и не заместителем, а командующим округом? Что тогда Миша позволит себе? От этого начинала кружиться голова.
Я забылся коротким жутким сном, и свиная рожа Миши преследовала меня в бесконечных кошмарных коридорах ничем не ограниченной и никем не контролируемой абсолютной власти.
Путь в главкомы
Киевский военный округ
1967 год
Каждый командир от взвода и выше должен искать способ, как отличиться, как продемонстрировать себя начальству. Иначе затопчут более молодые и резвые.
Наш командир дивизии на всякие выдумки был горазд, оттого, видать, и дошел до генерал-майора и, видно, дальше пойдет.
В военном искусстве он был нулем абсолютным, но это, как известно, в Советской Армии никакой роли не играет и на воинскую карьеру ни малейшего влияния не оказывает. Был бы организаторский талант да смекалка! Вот комдив и смекнул, что дальнейшую карьеру надо строить не подметанием плацев, не выравниванием кроватей в казармах, а чем-то более новым.
Замысел его был столь же прост, как и оригинален: пригласить командующего Киевским военным округом генерала армии Якубовского на встречу с офицерами дивизии: посмотрите, мол, дорогой товарищ командующий, на нашу дивизию. Все вокруг боевой подготовкой и всякой прочей херней, извините за выражение, занимаются, а наша дивизия нет! Наша дивизия спать не может и есть тоже, а желает только с командующим повидаться да послушать, как он землю родную от врагов защищал, за что ордена-медали получал. И вообще полюбуйтесь, как мы вас любим, что даже никаких других авторитетов не признаем. Вот какая у нас дивизия и какой славный у нее командир.
Шло секретное совещание руководящего состава округа. Обсуждали вопрос мобилизационной готовности. Стены большого зала завешаны картами, графиками, диаграммами. Обсуждение велось серьезно, по-деловому. Высказывались дельные соображения о том, как поднять боеготовность и выучку войск.
Регламент жесткий: по три минуты командирам и начальникам штабов дивизий, по пять минут командующим армиями, их заместителям и начальникам штабов. По десять минут командующему округом, его заместителям и начальнику штаба округа. Выступать должны все без исключения, Но только с конкретной критикой и конкретными предложениями.
Когда очередь дошла до нашего комдива, он встал и, не заглядывая в записи, начал:
– Не хватает нам боевого опыта, товарищи. Сколько лет живем без войны, позабывали все. Многие командиры полков и те пороху не нюхали, не говоря уж о комбатах и ротных. А ведь какую возможность упускаем! Мы служим под командованием такого славного генерала, как товарищ Якубовский Иван Игнатьевич, который всю войну прошел. Вот где опыту набираться! Я в своей дивизии совещание провел, мне мои молодые офицеры и посоветовали… Пригласите, говорят, товарищ генерал, товарища Якубовского к нам в дивизию, пусть он нам про войну расскажет!.. Товарищ командующий! Я пользуюсь этим случаем, чтобы передать вам просьбу молодых офицеров нашей дивизии!
Всех присутствующих генералов так и перекоробило от такой змеиной хитрости. Главное, наш генерал уклонился и от конкретной критики и от конкретных предложений. Все же его выступление было засчитано как конкретное предложение и притом самое ценное.
– Что ж, и приеду, – промычал дорогой Иван Игнатьевич. – Почему б не приехать?
Когда командующий округом вышел, заместитель командующего армией генерал-лейтенант Геленков обернулся к лукавому комдиву и эдак сладенько, чтобы, однако, все присутствующие слышали, поинтересовался, не на его ли должность расторопный комдив целит. Присутствующие ответили дружным хохотом. Комдив же не обиделся: зам. командира был пока его прямым начальником, а на начальников комдив не обижался, это был его жизненный принцип, который его никогда не подводил.
После возвращения с окружного совещания комдив развернул кипучую деятельность. Первым делом была остановлена вся боевая подготовка, танки, бронетранспортеры, орудия – все было поставлено на консервацию. Все солдаты были брошены на «облагораживание», чистить и красить машины, ремонтировать казармы. Больше половины дивизии ушли на нелегальные работы: кто в колхоз, кто на разгрузку вагонов, кто на заводы.
Директор любого завода и председатель любого колхоза всегда просят армейских командиров подсобить людишками. Людей ведь нигде не хватает: ни в колхозах, ни в промышленности, ни на транспорте. Такая нелегальная операция взаимовыгодна. Армейский командир нелегально получает цемент, асфальт, кирпич, сталь, лес, гвозди, а самое главное – краску. Директор или председатель срочно докладывают о перевыполнении плана, а самое главное – о повышении производительности труда. Сейчас это самый модный критерий – производительность труда. Ибо еще Владимир Ильич учил нас, что для победы новой экономической формации производительность труда, в конечном итоге, есть самое главное.
Все хозяйственные руководители до Косыгина включительно это массовое явление приветствуют. Всем контролерам на этот счет строгие указания даны: выполнение плана и производительность прежде всего. Народный контроль должен помогать выполнению планов, а не срывать их.
Засекут, допустим, контролеры нехватку одного, другого десятка тонн краски: где?
– Да мы же производительность на прошлой неделе поднимали! Вы что, забыли, что ли?
– А! Так бы раньше и сказали.
Так что промышленность, сельское хозяйство и транспорт такую активность армий только приветствуют. Они в любой момент готовы принять любое количество солдат и щедро оплатить их труд натурой. У директоров одна лишь проблема – чем армейских командиров умаслить, чтобы они солдат давали побольше да почаще.
Такая практика армии тоже очень нравится. Один лишь человек противится этому – министр обороны. И ведет с этим беспощадную борьбу. Только разве может один человек противостоять коллективу?
Издает, допустим, министр обороны громовой приказ: только он, и никто больше, может в порядке исключения дать приказ войскам отрываться от боевой подготовки. Командующие округами слушают внимательно, кивают головами, кто же может посягнуть на монополию министра обороны? Приказывает затем министр какой-либо дивизии работать три дня на полях и заводах и всю выручку внести в фонды Министерства обороны. Есть! Будет выполнено!
Три дня дивизия работает для Министерства обороны, а четвертый день для командующего округом. Если нагрянет московская комиссия, оправдаться в любой момент можно: работаем для вас и по вашему приказу.
Каждый командующий округом издает подобный же приказ: только по его приказу войска могут вместо боевой подготовки заниматься побочными делами, в любом другом случае работа будет считаться левой. Командующие армиями, конечно, соглашаются, но в своих армиях отдают подобные приказы: прекратить всю левую работу, приказ о таких работах может исходить только из штаба армии. Все, конечно, согласны. В моей собственной практике наш полк ровно половину времени проводил в левых операциях.
