Александр Лавров - Варяги и Русь
Самому Новгороду новое правление доставляло такие выгоды, о которых прежде новгородцы мечтать не могли. Прежде всего благодаря сильной дружине Рюрика и прекратившейся неурядице отовсюду стали собираться в Новгород люди торговые. Приходили часто и норманнские гости, теперь уже не опасавшиеся вероломного нападения. Происходивший при этом обмен товаров был очень выгоден новгородцам, а потому они с большим неудовольствием узнали о возвращении Вадима.
Да и, кроме того, новгородцы понимали, что сила все-таки на стороне их князя.
Дружина Рюрика не уменьшилась, а, напротив того, возросла; благоразумных людей, сочувствовавших князю, было много, и люди эти смотрели на затею Вадима как на новую попытку завести распри…
Поэтому и мало собралось новгородцев на собранное Вадимом вече. Пришли только отчаянные крикуны, которым любы были смуты да распри и которым терять было нечего…
Но Вадим появился не один в Новгороде; вместе с ним пришло много его единомышленников, готовых теперь следовать за ним, куда бы он их ни повел.
Все эти люди были очень плохо вооружены, не дисциплинированны, не под силу им была борьба с варяжскими дружинами. Но Вадиму и не нужен был успех, он по-прежнему жаждал только одного — отомстить своему врагу…
Он заговорил с новгородцами так, как прежде говорили с ними с вечевого помоста: вкрадчиво, униженно, с поклонами. Это понравилось, но особого впечатления не произвело… Новгородцы начали уже отвыкать от таких речей и привыкли к другим, более твердым, более решительным.
Среди благоразумных все-таки нашлись и такие, на которых не действовали никакие доводы. Поэтому в Новгороде Вадим все-таки имел некоторый успех. Число его приверженцев увеличивалось. Стоило подняться Новгороду, за ним пошли бы и другие…
На Рюриково городище немедленно пришли вести обо всем происходящем в Новгороде.
Теперь заволновался и беспечный Руар, но было уже поздно…
Рюрик ничего не знал о том, что происходило на Ильмене. Сам он был далек от всяких подозрений и спокойно устраивал дела кривичей, приведенные в беспорядок смертью Синеуса. У веси и мери все было хорошо, и кончина Трувора не вызвала среди них никаких волнений.
Сам Рюрик был очень огорчен кончиной братьев. Теперь у него оставался один Олоф.
Как ни удачно начал свое правление Рюрик, но было нечто, что мучило и тревожило его. Эфанда была бездетна, и в будущем некому было передать начатого великого дела объединения всех славян… Некому, кроме Олофа…
Поэтому-то Рюрик и не хотел отпускать от себя названого своего брата. Молодой норманн знал мысли своего князя и готов был принять на себя трудное дело правления.
Весть о возникшей на Ильмене смуте как громом поразила Рюрика и Олофа.
Эфанда потеряла всякую надежду на благоразумие Руара и решила отправить гонца к своему супругу.
Снова пришлось Рюрику услышать о Вадиме.
— Вадим, Вадим! Опять он на моей дороге! — воскликнул Рюрик, получив известие от Эфанды.
Рюрик и Олоф поспешно собрали дружину. Они даже взяли с собой тех, кто должен был бы оставаться с наместниками князя.
Вадима окружала многочисленная дружина, главным образом молодежь и недовольные князем.
Бывший старейшина ликовал.
Он не сомневался, что теперь выполнит задуманное.
— Прогоним князя, не бывать над нами ничьей воли, кроме нашей! — кричали сторонники бывшего старейшины.
— Пусть Вадим будет нашим князем, его хотим!
Но целью Вадима не был Новгород, а Рюриково городище. Там была Эфанда, ставшая предметом его мечтаний. Никто среди мятежников и не подозревал затаенных мыслей своего вождя. Для всех он являлся поборником прежних вольностей. За ним шли не только те, кому терять было нечего, но и те, кто помнил старый порядок и дорожил им…
Лишь только собралось достаточное количество людей, Вадим решил начать мятеж.
— Чего мы будем ждать, братья, — говорил он, — пойдем и прежде всего разорим гнездо хищного сокола, не оставим там камня на камне, тоща уже легко будет докончить остальное.
— Идем, идем, мы с тобой.
Руар понял теперь, что приходилось уже думать не о том, чтобы подавить восстание, а о том, как бы сохранить свою жизнь и продержался до прибытия дружин с князем во главе.
Рюриково городище было хорошо укрепленной крепостью, и взять ее трудно было, но вольница Вадима была многочисленна и воодушевлена жаждой норманнской крови.
Долго медлить Вадим не любил. Он окружил со всех сторон Рюриково городище. Руар, Эфанда и все варяги были отрезаны от Новгорода, где они могли бы искать защиты.
Новгород не примыкал к мятежникам, но и не шел против их. По крайней мере он и не подумал помочь осажденным. Если бы победителем оказался Вадим, тогда новгородцы перешли бы на его сторону; если же сила оказалась бы на стороне князя, то новгородцы оказались бы ни в чем пред ним невиновны…
Таким образом, осажденным неоткуда было ждать помощи…
Положение их было тяжелое. Съестных припасов было очень мало, и нечего было думать о том, чтобы отсидеться за крепкими стенами городища. Да и осаждающие не ждали. Вадим понимал, что борьба с княжескими дружинами ему не под силу, и торопился кончить дело до прибытия Рюрика.
Темной ночью повел он своих сторонников на приступ. Один за другим падали защитники крепости. С несколькими самыми отчаянными из своих людей ворвался Вадим в княжеские хоромы. Там, окруженная толпой беззащитных женщин и детей, была Эфанда. Она готова была умереть. Смерть не пугала ее. Вадим кинулся к ней, схватил несчастную женщину и выбежал с ней из княжеских хором.
Предчувствие чего-то ужасного не оставляло Рюрика во все время на обратном пути. Как он жалел теперь, что не оставил на Ильмене Олофа.
Совсем уже близко от Новгорода, узнал он о дерзком нападении Вадима на его городище.
Некогда было раздумывать о том: виноваты или не виноваты новгородцы в мятеже.
Появление князя с дружиной привело в ужас мятежников. С громкими криками кинулись они было к Волхову, ища на его волнах себе спасения, но подоспели ладьи с остальной дружиной князя. Никому не было дано пощады, всех истребили ожесточенные дружинники. Как раненый лев, Рюрик искал Эфанду… Искал и не находил…
Наконец от одного из мятежников удалось узнать, что Вадим с лишившейся чувств княгинею на руках переправился через Волховец и на лихом коне умчался по направлению к дремучему бору.
— Он увез ее к Малу, — воскликнул Олоф, — там живет этот проклятый чаровник! Скорей туда.
Рюрик и Олоф вихрем помчались туда, где надеялись найти Эфанду.
Олоф не ошибся. Вадим действительно увез княгиню к Малу. Там он рассчитывал быть в полной безопасности.
Мал как будто ждал его.
— Видишь ты, старик, — сказал ему Вадим, — судьба еще не совсем оставила меня. Победа на моей стороне, и в моих руках то, что заставит моего врага смириться предо мной.
— Да, ты быстро идешь к своему концу!..
— Скажи — к моей мести! — захохотал Вадим и наклонился над Эфандой.
Но та как будто ждала этого и быстро отскочила в сторону.
— Прочь от меня, презренный убийца! — воскликнула она, — погляди, на тебе кровь беззащитных женщин и детей… Будь ты проклят!
— Пусть так! Но все-таки я тобой отомщу врагу…
— Никогда!
Он не успел удержать руки Эфанды, и она ударила кинжалом себя в Грудь.
— Я в самом деле проклят! — дико закричал Вадим, — судьба и тут помешала моей мести… Проклят, проклят! — говорил он. — О боги, я хочу смерти.
— Ты зовешь смерть, сейчас она придет к тебе, — прохрипел над ухом безумца Мал, — слышишь?..
Конский топот раздался совсем близко.
— Что это? — с ужасом спросил Вадим.
— Это орел спешит на помощь к своей орлице, — отвечал Мал. — Готовься, настало твое время, сейчас ты умрешь.
— Да, да, я умру, но умру не от его руки! — исступленно закричал Вадим и, схватив кинжал, которым ранила себя Эфанда, взмахнул им.
В это мгновение двое всадников вихрем влетели на поляну. Это были Рюрик и Олоф.
— Вот она! — закричал Рюрик и, забыв о Вадиме, кинулся к Эфанде.
— А ты не уйдешь теперь от меня, презренный убийца! — бросился с поднятым мечом Олоф на мятежного старейшину.
— Поздно! — крикнул тот и что было силы ударил себя кинжалом — Ты опоздал, проклятый варяг, я умираю не от чужой руки…
— Собаке собачья смерть! — закричал Олоф.
— Все-таки он умер, как храбрый, — возразил Мал, — но вместе с ним кончено и мое дело! Высшие существа связали его судьбу с моей судьбой… Он умер, теперь и я могу отдохнуть. Прощай, Вадим! Воля судьбы свершилась.
Мал наклонился над телом Вадима и нежно поцеловал его. Потом он поднял голову и с радостной улыбкой устремил свой взор на небо.
