Валерий Воронин - Родина ариев. Мифы Древней Руси
– Что же? – уточнил я.
– Об этом я тебе позже сообщу… А вот за цепи особое спасибо. Конечно, мы понятия не имели, каково их назначение. И скажу тебе больше – вначале даже возникло желание использовать их как обычное золото. Его здесь много!
– Согласен…
– Но затем меня вдруг посетила счастливая мысль. И свастика, и цепи сделаны из одного и того же материала – золота. К тому же их и нашли в одном подземелье. Не следует ли думать, что они являются частью одного механизма?
Я вздрогнул.
– Эта мысль мне тоже приходила в голову! Ещё там, под землёй… Но затем я позабыл об этом.
Генерал Краузер внимательно посмотрел на меня.
– Кстати, как твоя нога?
– Хромаю.
– Это я вижу, а болит?
– Ещё болит, но я привык. Хотя пока ещё долго ходить не могу.
– Это хорошо!
– Хорошо?
– Да, хорошо, – уточнил генерал, – в том смысле хорошо, что ты жив остался. И уже не в первый раз. Тебе везёт! Можно сказать, Провидение особо оберегает тебя. Таких людей немного.
Я повёл плечами.
– Так вышло…
В этот момент я вспомнил свои собственные размышления, касающиеся «счастливой» свастики, моего детства и избавления от смерти во время завала. Наверное, мы с генералом думаем одинаково.
– Надо твоё везение использовать по назначению, – сказал мой собеседник.
Я посмотрел на своего шефа.
– И это связано с цепями?
– Ещё не знаю. Вполне вероятно, косвенно ты будешь с ними связан.
– Лишь бы не прикован ими! – пошутил я.
Но генерал моей шутки не оценил, сказав строго:
– Да, именно прикован.
Я не понял, что именно он имеет в виду, но ничего не стал уточнять. Надо будет – сам скажет. У генерала Краузера много планов в голове, и он всегда решал сразу несколько самых разных задач.
9Неожиданно он спросил у меня, хорошо ли я знаю древнегреческую мифологию. Я ответил утвердительно. Ещё в гимназии мы достаточно подробно изучали Древнюю Грецию. Кроме того, отец «нагружал» меня дома всевозможными сведениями о прошлом человечества. Так что в этом отношении я считал себя образованным.
– Ты миф о Геракле помнишь? – продолжил Карл Краузер.
– Конечно! Это один из самых известных персонажей древней истории человечества. О нём, наверное, слышал любой европеец, даже мало-мальски образованный.
– Ты не обижайся на мой вопрос, – сказал генерал, – просто я хотел уточнить, помнишь ли ты о том, что Геракл совершил несколько подвигов.
– Двенадцать, – уточнил я и добавил: – Двенадцать подвигов Геракла.
– Вот, вот! О них я говорю. Все двенадцать нам не нужны. А вот на одном я хотел бы остановиться. Кажется, речь идёт о первом из них. Помнишь?
Я отрицательно мотнул головой.
– К сожалению, так подробно я подвиги Геракла не помню…
Генерал Краузер продолжил:
– Он победил льва. Причём задушил его руками. Лев был огромный, его все боялись… А затем содрал с него шкуру и ходил в ней, набросив на свои плечи.
– Да, да! Я вспомнил. Так и было на самом деле!
– Это если верить древним грекам, – поправил меня Карл Краузер.
– А разве кто-то сомневался в правдивости этого подвига?
– Как мы можем сомневаться! – рассмеялся генерал. – С богами лучше не спорить. Я лишь хотел у тебя уточнить, а помнишь ли ты, в связи с этим мифом, что Геракл ещё и разорвал цепи.
– Нет… – признался я.
– А в связи с другими подвигами?
– Не помню…
Генерал Краузер удовлетворённо кивнул головой.
– Это хорошо.
– Почему хорошо? – удивился я.
– Я тоже этого не помню, хотя и получил в своё время прекрасное образование. Но вот наши маги утверждают, будто бы Геракл разорвал цепи, когда душил льва. Кстати, в одной из редких трактовок, касающихся этого подвига, действительно говорится о цепях, которые Гераклу пришлось разорвать. Правда, из этого следует вывод, что речь идёт о цепях символических, связанных с преодолением собственной неуверенности в своих силах.
Так вот, о магах. Они в один голос заявили, что цепи, возле которых мы с тобой сейчас стоим, именно те, которые разорвал Геракл. Как видишь, они вовсе не символические, а даже наоборот. Очень тяжёлые цепи!
В каждом ящике часть цепи. Но если соединить – получится одна большая цепь. Поднять одному человеку, даже самому сильному, такой вес невозможно. А чтобы разорвать… Нечеловеческий рук это дело! Если на такое и был кто-то способен, то он мог называться сверхчеловеком. Или, как утверждают твои греки, – Гераклом.
– Они не мои, – отшутился я.
– Не уверен! Если тебе дозволено было отыскать цепи, да ещё и вынести из подземелий, значит, ты какое-то отношение к этой давней истории имеешь.
Но сейчас речь о другом. Главное, эта реликвия сейчас у нас. Так вот, этим золотым цепям мы даём название – Геракловы цепи. Такое имя для них более чем справедливо. Как считаешь?
Я, конечно же, с мнением своего шефа согласился. Хотя для меня абсолютно непонятно, почему он вдруг решил испрашивать моё согласие. Только лишь потому, что я извлёк эти цепи из подземелий?
Генерал Краузер потёр пальцем переносицу и вдруг заявил:
– Хотя верить нашим магам можно лишь тогда, когда ты видишь дальше их самих.
Нет, мой шеф решил меня удивлять и дальше.
– Конечно! – согласился я, и моё последнее восклицание прозвучало очень искренне.
Мой собеседник достал из кармана круглые толстые часы, на крышке которых поблёскивала позолотой свастика, и между пальцами зажал цепочку, которая обычно соединялась с корпусом часов.
Затем он выронил часы, и они закачались в воздухе, удерживаемые цепочкой, которую генерал держал очень крепко.
– Это маятник! – пояснил он.
– Я вижу…
– Так устроены и часы, которые можно заводить цепью, когда к ней прицеплен груз. Пока груз опускается, цепь движется вниз, увлекая за собой круговое движение шестерёнки. А она уже движет колёсики часов и, следовательно стрелки. Убери груз – цепь ослабнет и часы встанут.
– Так и есть, – согласился я, вспомнив наши настенные часы, что висели в столовой.
Обычно их заводил раз в сутки отец. Совершать это действо больше никто не мог. Если, конечно, по каким-то причинам отца не было дома, тогда его заменяла мать. Я до сих пор помню, как шелестела цепь, когда её передвигали, запуская часы на очередные сутки. Этот звук всегда тревожил меня, заставляя думать о каких-то магических превращениях времени…
– Я думаю, – продолжил генерал Краузер, – четыре куска золотой цепи Геракла, которые раньше были одной цепью, и служили для этой же цели. На одном конце был привязан груз, который тянул вниз. Где-то существует блок, через который цепь была переброшена, а также шестерёнки, с которыми она соединялась. В конце концов, всё сводилось к свастике, которую ты сфотографировал. И она вращалась!
Это единый гигантский механизм…
Карл Краузер развивал свою мысль. А я вспомнил, как о подобном я тоже думал, впрочем, принимая действие этого механизма как некий защитный, предназначенный для охраны свастики. Наши мысли были близки…
– Так это часовой механизм?
– Не исключено.
– А золотая цепь – его главная деталь?
– Точнее, деталь, которая приводит его в движение.
– Но она разорвана на… – протянул я. – Выходит, Геракл сломал его?
– Он остановил этот механизм. Очевидно, существовала угроза для него самого или для всего человечества… Я не знаю. А цепь он разорвал, чтобы никто не смог запустить вновь этот гигантский механизм. И, как я понимаю, использовать его в своих корыстных целях, вредных Гераклу.
– Какая неожиданная идея! – воскликнул я. – Правда, я не могу взять в толк, какая связь между этой золотой цепью и мифом о льве, которого задушил Геракл. Что здесь может быть общего?
– И я не знаю. – Карл Краузер улыбнулся краешками губ. – Может быть, вся эта история со львом – просто вымысел, который греки специально придумали для того, чтобы скрыть правду о золотой цепи, этом гигантском механизме, и его истинном месторасположении. Впрочем, мы с тобой сейчас лишь размышляем… Может быть, лев и был.
– В Коккозах?
Генерал повёл плечами.
– Меня сейчас больше заботит эта «гераклова цепь»… Ты хорошенько запомни её.
– Зачем?
– Может быть, придётся с ней работать.
– Соединить четыре куска в один?
– Да.
– Где, здесь эту работу проводить или в Коккозах?
Карл Краузер как-то неопределённо махнул рукой.
– Нет, там…
Я уточнил, где именно, но мой шеф лишь намекнул о месте, где мне предстояло провести с цепью Геракла данную работу.
– За океаном…
Впрочем, и этих слов оказалось достаточно. Речь шла о Южной Америке и о той секретной базе, которая создавалась нашими усилиями в последние годы. Я не был задействован в этой работе и знал о ней очень мало. Но по всему чувствовалось – ставка на Южную Америку сделана серьёзная. И золотая цепь Геракла должна сыграть какую-то важную роль для всех нас. Это яснее ясного.
