KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Борис Федоров - Царь Иоанн Грозный

Борис Федоров - Царь Иоанн Грозный

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Борис Федоров, "Царь Иоанн Грозный" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

С рассветом начали собираться царские сановники в приёмных палатах, заботясь о приготовлении пиршества и приёма послов. Вооружённые стрельцы протянулись строями по Кремлёвской площади; туда же спешили толпами боярские дети и служилые люди в нарядных одеждах. Даже московские купцы, желая похвалиться богатством и усердием к государю, заперли лавки и оделись в парчовые кафтаны, которые для торжественных дней береглись в кладовой и переходили по завещанию от отца к сыну.

От дворцового крыльца до первой приёмной палаты по обеим сторонам лестницы и в сенях стояли боярские дети и жильцы в светло-синих бархатных кафтанах с серебряными и золотыми нашивками. В передней палате толпились стольники в кафтанах из парчи и глазета, в средней палате сидели бояре и окольничие; степень старейшинства их означалась богатством отложных воротников, шитых в узор золотом с жемчужными зёрнами. Думные дьяки, привыкшие встречать и провожать послов, похаживали с величавою важностью или толковали с думными дворянами за особым столом, на котором лежало несколько грамот и памятных записей в свитках.

Но уже царь шествовал чрез переходы в золотую палату; звук труб возвещал приближение послов, и улицы наполнились народом. Почётные гости ехали на красивых конях, гордо выступавших в блестящей сбруе, но ещё вдалеке от дворца, по правилу, не позволявшему подъезжать к царскому крыльцу, должны были сойти с коней и идти пешие.

Стечение народа многим препятствовало видеть проходящих; особенно жаловался на тесноту дворянин Докучай Сумбулов боярскому сыну Неждану Бурцеву. Докучай по малому росту должен был довольствоваться рассказами своего высокого товарища.

   — Вот, — говорил Неждан, — посол самаркандский, в жёлтом кафтане из камки кизильбашской, подпоясан индейскою шалью, а шуба-то на нём распашная, крыта объярью, отливает в прозелень золотом.

   — Я вижу только мухояровую шапочку, — отвечал Докучай, — обшита соболями, унизана по узору жемчугом.

   — Это идёт посол бухарского царя, Авдула, пояс у него так и горит самоцветными каменьями.

   — Эх, за народом-то не видать, — повторял Докучай.

   — Вот никак польский посол в аксамитовом кунтуше, в атласной шубе с откидными рукавами, шапка из вишнёвого бархата; а длинное цаплино перо так и развевается.

   — Цаплино-то перо я вижу, — сказал Докучай.

   — Он и сам выступает как цапля, — проронил Неждан.

   — А много идут за ним?

   — Много,.. все поляки, экие нехристи, дивись на бусурманов: мимо собора идут, не перекрестятся...

   — А это кто такой дородный молодец? Щёки румяные, волосы светло-русые, кудрявые?

   — Английский торговый гость, Антон, а прозвище-то мудреное... Уж как царь его жалует; послала его сама королева Елизавета; не диво, что щеголяет в синем бархатном плаще, а епанча какая! Шляпа с белыми перьями, на руке посверкивают перстни алмазные...

   — Не вижу, — сказал Докучай, приподнявшись на носки сафьяновых сапог.

   — А вот старый немец, голова Божьих дворян, которого полонил воевода князь Курбский.

   — А теперь будут вместе пировать в золотой палате.

   — Нет! Князь Курбский под великою опалой государевой.

   — Гнев Божий на людей! — сказал Докучай.

   — Молчи, наше дело сторона! — молвил Неждан.

«Князь Курбский под опалой государевой!» Так отвечали и в приёмной палате старцу, ливонскому гермейстеру Фюрстенбергу, спросившему о славном воеводе думного дьяка, и Фюрстенберг был в недоумении, за что победитель его мог подвергнуться царскому гневу?

В это время польский посол вошёл в приёмную палату. При всей горделивости, с какою он вступил во дворец государя, от которого ему поручено было требовать уступки Новгорода, Пскова, Смоленска и других городов и областей, в основание мирного договора, он не мог скрыть удивления при виде блеска московского двора.

Обширная палата была наполнена царедворцами в златоцветных одеждах, в собольих шапках, украшенных жемчугом; они сидели на бархатных лавках важно и чинно, но в глубоком безмолвии: казалось, каким-то очарованием никто не трогался с места, и так было тихо, как будто послы проходили чрез пустую палату. Смотрящему издали казалось, что золотое море блистало со всех сторон.

Растворились двери золотой палаты; посол потупил глаза, не выдержав блеска окружающего великолепия. Вся гордость его исчезла с приближением к самодержцу российскому. По златошёлковому ковру, расстилавшемуся до ступеней трона, посол дошёл до середины палаты.

На возвышении, облачённом малиновым бархатом, стояли греческие кресла из слоновой кости, с разрезными изображениями птиц, зверей и растений. Здесь посол увидел царя в одежде, обшитой широкою жемчужной каймою, унизанной алмазными цветами. Ожерелье из драгоценных камней метало яркие лучи; с него ниспадала златая цепь с яхонтами. Рука Иоанна покоилась на бархатной подушке, держа царственный скипетр; лицо его поражало важным, строгим видом. Небольшие глаза его обращались на предстоящих, как глаза орла, следящие добычу. Чёрная борода его сбегала на грудь; длинные широкие усы, до половины закрывая уста, спускались почти наравне с бородою.

У ступеней трона стояли юные рынды с серебряными топориками, в белых атласных полукафтанах, опушённых соболями, в высоких чернолисьих шапках, из-под которых вились гладкие, как шёлк, волнистые кудри; стояли безмолвно, неподвижно.

Думный дьяк, встав перед троком, произнёс титул царя и торжественно воскликнул, что посол польского и литовского короля Сигизмунда Августа бьёт челом царскому величеству.

Посол три раза почтительно поклонился, не без смущения подал грамоту Сигизмунда и, повторив по обряду титул царя, заключил кратким приветствием.

Царь отвечал лёгким наклоном головы и, привстав с трона, спросил о здравии брата своего короля Сигизмунда Августа.

Посол ответствовал, снова преклонясь пред царём. Иоанн, просмотрев поданный Щелкаловым свиток, в котором заключался перевод королевской грамоты, нахмурился и, приподняв скипетр, сказал:

— Вот наш ответ королю Сигизмунду: желаем мира и союза по любви христианской; но доколе держим скипетр российского царства, дошедший к нам по роду и наследию от великого князя Владимира и великих боговенчанных предков наших, дотоле никому не уступим ни единой пяди от богодарованного нам царства, но сохраним всецело и от врагов невредимо.

Иоанн умолк, но послу ещё слышался грозный голос его; он стоял в смущении. Тогда думный дьяк подошёл к нему и сказал, что великий государь жалует его, приглашает к царской своей трапезе с другими послами.

Поцеловав руку царя, посол сел на приготовленном для него месте, возле ливонского магистра Фюрстенберга.

Щелкалов дал знак бухарскому послу подойти к трону; между тем польский посол имел время внимательнее обозреть палату и находящихся в ней.

Над царским местом блистала большая икона в золотой ризе, с драгоценными камнями; на серебряном столе с позолоченным подножием лежали на златобархатных подушках три короны: мономахова и царств казанского и астраханского. По правую сторону трона, на местах, покрытых среброткаными паволоками, сидели царские братья: князь Юрий Васильевич, двоюродный брат, князь Владимир Андреевич и другие Иоанновы сродники; возле них в пышной восточной одежде и в блестящих доспехах сидели цари и царевичи, служащие царю московскому: потомок Тохтамыша, сын Сумбеки, вдовы Саф-Гиреевой, Александр Сафгиреевич; царь казанский Симеон Касаевич, прежде именованный Едигером; любимец Иоанна царевич Симеон Бекбулатович и астраханский царевич Кайбула; далее сидели на парчовых лавках первостепенные царские сановники, а с левой стороны родословные князья и бояре. Повсюду блистали аксамит, золотые кружева, золотые цепи, отливал радугами яркий бархат, лоснился чёрный соболь, белели жемчужные кисти.

После бухарского посла подошёл к трону посол самаркандский и приветствовал царя речью от имени своего властителя, которую думный дьяк провозгласил в переводе со златописаной грамоты султана Сеида, царя Абусандова сына:

— Превеличайший в великих! Превознесённый властелин многих земель! Славны были Дарий и Соломон, ты их славнее; как солнце, освечиваешь вселенную, как месяц средь звёзд, блещешь среди владык земных! Благотворение твоё, плодовитое древо, даёт всем прохладу; ты — царь царей, подобен Гамаюну, подобен Александру; меч твой, как ключ, отмыкает замки крепких градов, саблей твоей отворяешь пути в чуждые царства...

Радостно слушали бояре речь посла, и на лице Грозного просияло веселие; обратясь ласково к послу, он спросил его о здравии царя Сеида, обещал самаркандским и бухарским купцам не только дозволить торговлю в Казани и Астрахани, но и во всех городах русского царства.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*