Пятьдесят слов дождя - Лемми Аша

Акико позволила ей повозиться с обновками лишь минутку. Совсем скоро прибудут гости, и не следовало опаздывать.

– А кто приедет, Акико? – спросила Нори.

Она не смела строить догадки.

Служанка опустила взгляд в пол.

– Не знаю. Однако ведите себя прилично. Подойдите, приберу вам волосы.

Нори решила надеть белое кимоно и велела Акико сделать ей пучок, какой носит бабушка. Волосы перевязали драгоценной белой ленточкой, которую Нори носила нечасто из страха испачкать. Но если к ней придут гости, важные люди, то для чего еще тогда ее беречь?

Акико вытащила крошечный тюбик красной помады и провела им по губам Нори.

– Ну вот и все, маленькая госпожа.

Нори взглянула в зеркало. Что ж, не так ужасно, как обычно.

– Нам пора?

Служанка протянула руку, и девочка взялась за нее, чувствуя, как знакомое действие, подтверждение установившейся между ними за годы связи, помогает ей успоко-иться.

Они спустились по лестнице, и Нори невольно вспомнила, в каком страхе была в подобный момент еще несколько мимолетных месяцев назад. Столь многое изменилось с тех пор, что ей по-прежнему с трудом в это верилось.

Перед тем как завернуть за угол, служанка отпустила ее руку. Нори робко улыбнулась. Темные глаза Акико наполнились чем-то нечитаемым, она помедлила мгновение, а затем ушла.

Сперва Нори увидела женщину. Ее было трудно не заметить, настолько она поражала совершенной красотой. Высокая, статная, с пышной грудью напоказ в откровенном кимоно, специально для этого пошитом. Лицо женщины было выкрашено белым, губы – алым. Она походила на фарфоровую куклу.

А вот мужчину Нори приметила не сразу. Он сидел в углу у окна, спокойно потягивая чай, в темно-сером костюме-тройке и очках. Последние скудные волоски были зачесаны набок и смотрелись, как клочок травы на голом тротуаре.

В противоположном углу безмолвно стояла бабушка, прикрыв лицо своим бессменным веером.

Нори не знала, что ей следует делать, и потому лишь низко поклонилась, особенное внимание уделяя осанке.

Женщина издала смешок, и Нори удивилась, как у столь женственного человека может оказаться такой низкий, вульгарный голос.

– Ты, должно быть, Норико.

Девочка выпрямилась и кивнула.

Женщина улыбалась ей нагло и беззастенчиво, к чему Нори не привыкла.

– Я – Киёми, – приветливо представилась женщина. – Очень приятно наконец с тобой познакомиться. Подойди-ка ближе, дитя. Дай тебя рассмотреть.

Нори сделала как велено и попутно уловила аромат духов. От Киёми пахло корицей. Женщина оглядела Норик-о с ног до головы, от кончиков пальцев ног до макушки.

– Ну разве не прелестная малышка. Очень… экзотичная. И глазки красивые.

Девочку охватило сильное желание беспокойно переступить с ноги на ногу.

– Большое вам спасибо, госпожа.

Киёми снова рассмеялась и провела длинным ярко-алым ногтем под подбородком Нори. Годы выучки помогли не дернуться.

– Сколько, говоришь, тебе лет?

– Одиннадцать.

– Одиннадцать, – пробормотала Киёми, бросив хитрый взгляд на мужчину в углу. – Юная. Податливая. Однако в этом возрасте они докучливы. Плачут…

– Заверяю вас, – вмешалась Юко с присущим ей хладнокровием, – девочка весьма хорошо выучена.

Мужчина поднялся; Нори заметила, что он очень маленького роста, чуть выше, чем она сама. У него были толстые пальцы с обилием волос на костяшках; хорошо бы он к ней не прикасался.

– Хорошенькая, – объявил мужчина, ни к кому конкретно не обращаясь. – И добротно воспитана. Она умеет разливать чай? Читать поэзию?

Бабушка хлопнула веером по запястью – явный признак того, что она раздражена.

– Ты прекрасно знаешь, что меньшего я не потерплю, Сюске! Ну, так и будешь попусту тратить мое время?

У Нори перехватило дыхание. Зато мужчину такое обращение как будто ничуть не обеспокоило.

– Ладно, Юко, – фыркнул он, помахивая толстой ручонкой. – Не нужно резкости. Девочка прекрасно подойдет для моих целей. Должна стать вполне прибыльной. Правда, худощава малость.

– Со временем расцветет, – заметила Киёми. – И я присмотрю за ней до тех пор. – Повернувшись к Нори, она заразительно улыбнулась. Завораживающее зрелище. – Ты по-настоящему послушна, Норико?

– Да, – чирикнула та, раскрасневшись от гордости; это было единственным, в чем она не сомневалась благодаря годам выучки. – Я очень послушна.

– Юко, – пропыхтел мужчина и, вытащив из кармана платок, вытер вспотевшее лицо. – Мы давно знаем друг друга. И ты до сих пор ни разу не соглашалась иметь со мной дел. Твой отец был великим гордецом, и он считал, что я ничем не лучше того, чем он подтирал задницу. Зачем вдруг спускаться с пьедестала?

Лицо бабушки Нори осталось бесстрастным. Она словно была неуязвима для его хамской грубости – или очень к ней привычна.

– Вы закончили? Я хочу закрыть этот вопрос как можно быстрее.

– Вечером я покидаю город. Поторопись, если решилась.

Глаза бабушки цвета грозового неба вспыхнули.

– Я понимаю, что ты привык иметь дело с простым людом. Но не забывай, в чьем доме находишься, Сюске.

– Если дело в деньгах…

– Я не торгуюсь, – холодно перебила Юко, с резким щелчком захлопывая веер. – Это вульгарно. С тобой мы решим все позже. Сейчас я хочу, чтобы вы оба вышли. – Она перевела взгляд на Нори. – Я поговорю со своей внучкой наедине.

Мужчина низко поклонился, а Киёми пожала плечами, словно для нее все это вообще не имело значения. Когда гости покинули гостиную, бабушка повернулась к Нори. Последовало долгое молчание, которое заставило девочку поежиться.

– Ты хорошо справилась, Норико.

Та моргнула. После стольких лет ожидания этих простых слов они почему-то ее не тронули.

– Спасибо, бабушка.

Юко-сама криво улыбнулась.

– Чего ты хочешь, Норико?

Странный вопрос… Девочка сложила руки.

– Я ничего не хочу.

Бабушка вскинула бровь.

– Все чего-то хотят. Я годами за тобой наблюдаю, но никак не могу понять, чего ты хочешь. Я говорю не о глупых капризах. Я спрашиваю, какова твоя цель. Чему ты готова посвятить жизнь, за что ты готова умереть?

Нори ущипнула себя за внутреннюю сторону запястья.

– Разве мне можно было об этом думать?

Бабушка отвернулась и подошла к столу, шлейф кимоно заструился за ней следом. Она взяла книгу в кожаном переплете, очень старую на вид.

– Моя цель ясна, – произнесла Юко-сама твердым голосом, ее осанка была прямой, гордой. – Я рождена с ней. С ней и умру. Моя цель, кровь моей жизни – это наша семь-я.

Она поманила Норико, чтобы та подошла ближе. Ее взгляд был полон решимости.

– Ты знаешь, что это?

Нори покачала головой. Бабушка подняла книгу по-выше.

– Это книга нашей семьи. В нее вписаны имена каждого Камидзы за тысячу лет. Мое имя, имя твоей матери. Акиры. Однажды он должен будет занять мое место. И мой долг, моя непременная обязанность осуществить это прежде, чем я покину бренный мир. Ты понимаешь, дитя?

– Да.

Их взгляды встретились. В восторженной, неослабевающей убежденности ее бабушки было нечто невероятно трогательное.

– Сыграешь ли ты свою роль, Норико?

Нори моргнула. Что-то сдавливало ей грудь, не давая промолвить и слова.

Бабушка кивнула.

– Я ошибалась. Неправильно было прятать тебя от греха подальше. Ты дочь своей матери. Ты – моя кровь. Тебе тоже надлежит сыграть свою роль. Твое имя будет вписано в книгу. Тебя запомнят.

В ушах Нори звенело.

– Правда?

– Правда. Но ты должна исполнить свой долг. Когда я умру – а моя смерть не за горами, – мои обязанности возьмет на себя твой брат. И это тяжелое бремя. – Старуха покачала головой, словно удивляясь, как сама под ним не сломалась. – Скажи-ка мне кое-что, девочка…

Нори так и подмывало сказать: «Что угодно!» Что угодно, лишь бы ее имя появилось в этой книге рядом с именем брата.

– Да?

– Что для тебя важнее всего на свете?

Уж на этот вопрос она точно знала ответ. Ее щеки залил румянец.