Евгений Богданов - Черный соболь
Однажды в ловушке придавило соболя. Гурий принес его в зимовье с великой радостью и положил перед отцом. Аверьян погладил мягкий мех и сказал:
– Не черный, да гож. Поздравляю тебя с полем!
Поздравить «с полем» – старый обычай промысловиков, означающий удачное начало охоты.
А полей тут не было и в помине. На сотни верст суровая, глухая тайга.
2Соболей делят на «ночников» и «денников». Одни бегают по лесу в поисках корма ночью, другие – днем. Черный Соболь охотился в разное время: то в дневные сумерки, то в лунные ночи.
Однажды он выбрался из дупла яркой лунной ночью. Иней искрился на деревьях, под ними стыли на морозе глубокие, словно провалы, тени. Черный Соболь сначала осторожно ступал по снегу, пока лапки не привыкли к его жгучему прикосновению, а потом побежал к полянке, где под снегом была у него брусничная кладовка. Вовсю работая передними лапами, он долго добирался до брусничника. Наконец добрался и стал есть ягоды. Не очень мерзлые под слоем снега, они на открытом воздухе тотчас замерзали, превращаясь в красные круглые льдинки. Поев брусники, соболь закидал снегом разрытое место и пошел прочь. Скорее в лес с открытой поляны, где он весь на виду, где опасно. Мягкие, опушенные внизу густой шерстью лапы проворно мелькали, снег из-под них вихрился пыльцой. Соболь то отклонялся в сторону от прямого пути, то возвращался обратно и тем же путем шел дальше.
Среди валежин с нависшими на них клочьями снега он ненадолго остановился, прислушался, склонил мордочку и снова быстро-быстро заработал лапами.
Он почуял под снегом мышь, мигом добрался до нее, вонзаясь в сугроб, поймал. Пятясь, выбрался наружу и съел мышонка тут же, оставив на снегу крохотные капельки крови.
Побежал дальше. Заметил дерево с дуплом, внимательно обследовал его. Дупло оказалось пустым. Взял его на примету на всякий случай: в нем можно спрятаться. Под вывороченной с корнями старой лиственницей отыскал в ямке склад. Бурундук еще осенью спрятал здесь запасы кедровых орешков. Соболь не трогал их, но приметил кладовку: пригодится, когда придется туго.
Вылез из-под корневища, прислушался, понюхал воздух и спрятался под нависшие ветки.
Кто-то появился в его владениях. Вот он приближается, видно, как за пнями, за валежинами мелькает синяя тень. Черный Соболь приготовился встретить незнакомца. Сейчас… сейчас он нападет на незваного гостя, который посмел появиться на его участке. Драка будет такой, что шерсть клочьями полетит, а кровь – брызгами. Надо проучить незваного гостя, дать ему острастку, чтобы никогда больше не смел появляться здесь! Соболь осторожно переступил, весь подобрался, напружинился и стрелой вылетел из укрытия.
Противник встретил его острыми зубами, больно куснул в грудь, увернулся и выскользнул из-под Черного Соболя. «Ах, ты кусаться! Ну и задам же я тебе трепку». Черный Соболь снова приготовился к нападению. Но, разглядев гостя, растерянно остановился, опустил хвост. Боевой запал сразу прошел.
Гость, а точнее гостья, вылизывала на себе помятую шерсть.
Это была Соболюшка.
Черный Соболь с виноватым видом подошел к ней, обнюхал, чуть тронул лапой, пытаясь вызвать ее на игру. Он шел на примирение. Он виноват. Но Соболюшке было не до утех и любезностей в эту морозную лунную ночь. Она была голодна. Соболь, словно догадавшись об этом, зауркал тихо, призывно и пошел по снегу. Отойдя немного, оглянулся, опять тихонько заурчал «Ур-р-р…» и взглядом пригласил Соболюшку следовать за ним. Соболюшка пошла сначала неуверенно, с опаской, но потом быстрее.
Черный Соболь привел свою подругу к вывороченной ветровалом лиственнице и скрылся под корневищем. Но сразу вышел и сел на снег в спокойной выжидательной позе. Соболюшка смело пошла туда, куда указал Соболь, и нашла бурундучий склад. Там она принялась есть кедровые орешки, а Черный Соболь терпеливо ждал.
Вскоре его подруга выбралась из-под корневища, отряхнулась от сухого песка, лапами очистила мордочку и облизнулась розовым язычком. Черный Соболь деликатно ждал. А когда она привела себя в порядок, то подошла к нему. Теперь она согласна была порезвиться. Некоторое время они играли и бегали так, что кругом вихрилась снежная пыль. А потом внезапно и быстро разбежались в разные стороны, будто их и не было.
Соболюшка осенью поселилась вблизи участка Черного Соболя. Что ее привело сюда? Зов сердца? Чувство привязанности к нему?
* * *В другую ночь, такую же морозную и лунную. Черный Соболь снова вышел добывать себе пищу.
Гулко стукнуло в лесу: сорокаградусный мороз раздирал щели в старых, подгнивших деревьях. Луна заливала все кругом голубым, изменчивым светом.
Ноги кормят не только волка. Соболь долго бегал по снегу. Если бы кто-нибудь взялся измерить его путь, то намерил бы верст двадцать.
В одном месте Черный Соболь почуял незнакомый запах. Он был довольно слабый, но пугал и настораживал зверя своей необычностью. По снегу тянулась слегка припорошенная лыжня. Запах исходил от нее. Черный Соболь прислушался
– в лесу ни звука, ни шороха. Только потрескивают на морозе деревья. Он, движимый любопытством, пошел вдоль лыжни. Запах то исчезал, то появлялся снова. След лыж привел его к ловушке, настороженной под невысокой елью с ворохами снега на низко нависших лапах. Снег этот был не тронут, первозданно чист, а близ ловушки лыжня тщательно присыпана и заметена, словно метелкой, лапником. Конечно, Черный Соболь не был в состоянии понять все это. Он тут же почуял другой запах – свежего мяса. Он тянулся из-под ели, возбуждал у голодного зверя желание добраться до лакомого кусочка и съесть его. Черный Соболь осторожно приблизился к кулемке, обследовал ее снаружи и заметил на снегу несколько маленьких стружек. Они были свежие, пахли смолкой и железом от ножа. Черный Соболь вспомнил о запахе, который он почуял возле лыжни, и в нерешительности затаился перед ловушкой. Мясо рядом. Он различал между кольями этот соблазнительный кусочек и с трудом удерживался от того, чтобы проникнуть внутрь ловушки.
Незнакомые и неприятные запахи отпугивали его. Инстинктивно почуяв опасность, Черный Соболь огромными прыжками ушел прочь и долго петлял по лесу, путая свой след.
Отпугнул Черного Соболя не только запах стружек, а и нерпичьей кожи, которой были подбиты лыжи Аверьяна и его товарищей. Кожа была плохо выделана, и от нее пахло ворванью. Откуда было взяться нерпе в этих местах? Неоткуда. Для соболя были привычны запахи собаки, лисицы, оленя и других зверей, обитающих на Тазу-реке. Привкус нерпичьего сала был ему неведом и потому отпугивал его.
Холмогорцы не догадались купить в Мангазее камуса – кожи с шерстью, снятой с оленьих ног, которой подбивали лыжи здешние охотники. Они использовали нерпичью шкурку, захваченную из дому, и потому их преследовала неудача: соболи редко попадались в их ловушки…
3Жизнь в зимовье шла тихо и обособленно. Никто не приходил гостевать, не справлялся, как устроились в чужедальних краях холмогорцы, каковы их радости и печали. Места были довольно малолюдные, каждый промысловик в облюбованном им урочище жил бирюком, заботясь лишь о том, чтобы кто-нибудь не помешал ему охотиться.
Да и, по правде сказать, зимовье было упрятано в дремучем лесу – ни с какой стороны не видно и, не ведая о нем, без собаки не найдешь.
Снеговую воду поморы употребляли для разных хозяйственных надобностей, а для приготовления пищи за водой ходили к реке, где у берега была пробита прорубь. Чаще всего туда приходилось идти Гурию, поскольку он был моложе всех. Он шагал полверсты слабо торенной им самим тропкой, брал спрятанную в кустах пешню и колол лед на проруби, а после зачерпывал деревянными ведрами воду и нес их на коромысле, вытесанном из кривой лесины.
По реке пролегала зимняя дорога. Иной раз было видно, как мчится быстрее ветра по ней оленья упряжка или мохнатый от инея конек тащит санки приказного дьяка, стрельцов или ясачных сборщиков.
Однообразная жизнь в зимовье наскучила Гурию. Его тянуло в Мангазею – побыть там подольше, познакомиться с интересными людьми, может быть, с девушками, почерпнуть что-то полезное для ума-разума. Но отец и слышать не хотел об этом. Он знай твердил одно: «В город нам до весны путь заказан. Запасы есть, а рот разевать на девок или по кабакам ходить некогда. Знай лови зверя! На стороны не гляди».
Все светлое время суток Гурий лазил по лесу, как послушный и добросовестный промышленник. Он постиг все хитрости и тонкости охотничьего ремесла. Научился с одного выстрела из лука поражать белку или горностая, умел незаметно подкрадываться к белым куропаткам, роющимся в снегу, в его кулемки попались три песца и два соболя.
И хотя поморам не очень везло в добыче соболей, изредка все же приносил из них кто-нибудь драгоценную тушку.
Расчеты Аверьяна на меновую торговлю с местными жителями не оправдались. Где искать кочевников в незнакомой тайге? Оставалось надеяться лишь на случай да на весну, когда ненцы и остяки приедут на торг в Мангазею.
