Серо Ханзадян - Царица Армянская
Рабы Артит Арара, правившие сильно отяжелевшими плотами, затянули
песнь о Ерасхе...
Некогда на месте Айраратской долины было море. Синее-синее. И жили в
нем нимфы. Жила и Цовинар. Рассердилась как-то богиня Цовинар на
Сьюнакские горы* за то, что перекрыли дорогу воде и с высоты своей
вожделенно взирали, как она бьется в теснине. Рассердилась и попросила
бога Шанта наслать гром и молнии. С помощью молний Цовинар рассекла горы и
открыла путь воде. Потекла вода и стала рекою Ерасх. Влилась она в
Каспийское море, омывающее восточные земли армян. И Цовинар переселилась в
это море...
_______________
* Сьюнакские горы ныне называются Зангезурскими.
Об этом пели рабы-плотогоны, переплывая с правого на левый берег
Ерасха, где раскинулось Шарурское плато.
На левобережье прибывших встречали толпы людей. И у этих в руках тоже
были изображения их богов. Всюду горели костры. Народ восторженно
приветствовал престолонаследника.
Артит Арар пригласил царевича к огню, но Каранни пошел посмотреть,
как войско сходит на берег.
— Трогаемся сейчас же!
— Как пожелаешь. Но куда, божественный?
— В Нахичеван.
Костры погасли.
* * *
Нахичеванская долина благоухала цветущими садами. Дозревал ячмень,
входили в силу рисовые поля. В пути встречались телеги, запряженные
быками. Крестьяне торопливо съезжали с дороги и, скатившись с телеги,
простирались на земле. Жители сел, через которые проезжало войско,
высыпали на улицу с зелеными ветками, с кувшинами, полными вина. И все
радостно приветствовали царевича.
— Славься, славься, земля армянская!
— Славься, наш царевич Каранни!.. — кричали люди и лили священную
воду под колесницу Каранни, на его воинов...
Город-крепость Нахичеван торжественно встретил престолонаследника.
Каранни прежде всего проследовал в храм, чтобы принести бычков в жертву
реке Дзюнакан, протекающей вдоль города. Собралось очень много народу.
Жрецы стали освящать воду, хлеб.
— Много, безмерно много жрецов в твоем краю! — заметил Каранни Артит
Арару.
Ночь царевич провел в шатре неподалеку от храма. Проснувшись с
рассветом, он выразил желание посмотреть знаменитые изделия местных
ткачей. Артит Арар попытался отговорить его:
— Там дым и смрад. Это не доставит тебе удовольствия, божественный. В
мастерских очень тяжелый дух...
— Если доставляет удовольствие носить одежды из тончайших тканей,
производимых только здесь, в Нахичеване, в городе нашего всеславного
прародителя Гайка, то дым и смрад этих мастерских тоже надо принимать как
должное. Идем.
Нахичеван — город глинобитный, расположен на равнине, но весь обнесен
сильно укрепленной крепостной стеной, сооруженной еще самим Гайком.
Огромные камни искусно пригнаны один к одному.
Мастерские располагались на окраине города. Едва Каранни там
появился, надсмотрщик словно голову потерял. Царевич вошел в помещение,
где скручивали в рулоны уже готовые ткани. Мастера и подручные кинулись
наземь. Они все были в краске, лица бескровные, изможденные.
— Рабы пусть выйдут, а мастера поднимитесь, — сказал Каранни и,
подойдя поближе, потрогал еще горячую ткань, на которой проступал чуть
видный, тонкий рисунок. — Вы сами создаете эти узоры?
— Сами, — несмело проговорил в ответ старший мастер.
— А что они означают?
— Не знаю, как объяснить, — смутился мастер. — Вот эта волнистая
линия, она как символ воды, государь наш... А эти звездочки вроде бы наше
небо. Круг-колесо — жизнь и смерть, смерть и воскресение...
Каранни вспомнил, что видел в Тавруберане точно так же расписанную
гату*.
_______________
* Г а т а — закрытый сдобный пирог с начинкой из масла, муки и
сахара; чаще круглый по форме.
Здесь он с удивлением наблюдал и то, как готовят необыкновенную по
яркости красную краску из знаменитого вордан кармира. Собирают этих
червячков на берегу Ерасха в камышовых зарослях. И тут вспомнилось еще и
то, что египетская царица часто просит у них именно эту краску. Остальные
краски — зеленую, оранжевую и другие — готовят из местных растений...
Покидая красильню, Каранни обратился к старшему мастеру:
— Не мог бы ты подарить мне несколько человек из своих помощников, а
то и из детей своих? Я тоже хочу начать в Куммахе изготовление тканей.
— Что ж, это возможно, государь наш, — охотно согласился мастер. — Мы
ведь все твои подданные. Боги сотворили нас для того, чтобы мы верно
служили царю. Желание твое будет исполнено.
Вечером Каранни пригласил старшего мастера к себе в шатер. И тут они
порешили, сколько ткачей и с каким снаряжением следует отправить в
Куммаху. Затем Каранни объявил старшему мастеру, что отныне он свободный
человек и получает в свое владение нахичеванское побережье реки Дзюнакан.
После ночного осмотра крепостного ограждения Нахичевана Каранни один
пришел к себе в шатер. И вдруг почувствовал какую-то опасность. Из-за
полога высунулась маленькая головка с испуганными глазками. Каранни с
трудом узнал одну из своих лазутчиц, жрицу-карлицу. Он тут же затолкал ее
обратно за полог, сунул ей в руку сласти и нетерпеливо потребовал:
— Ешь и рассказывай, что принесла на хвосте.
Жрица накинулась на медовую коврижку.
— В Мецаморе живут три переодетых хеттских жреца.
— А что им там надо?
— Хотят выкрасть секрет, как делать бронзу, прекрасный царевич! А ты
и вправду очень красив, божественный! — жадно давясь сластями, выпалила
карлица. — Воры они, эти хетты, мой венценосный повелитель, властитель
языка моего, но не тела. И староста Мецамора тоже вор. Хеттские жрецы
подкупили его.
— Артит Арар в этом замешан?
— Нет, не замешан.
Каранни облегченно вздохнул. Это хорошо, что властитель Айраратской
земли невиновен. И он вышел из шатра. Неподалеку стояли и разговаривали
сыновья родоначальника Андзева и Артит Арар. Царевич поприветствовал их и
сказал:
— Моя звезда показывает, что надо трогаться в путь.
Спустя три дня, уже миновав долины Шарура и Дуина, Каранни и все его
войско подошли к крепостным стенам и башням Эребуни*. Это была резиденция
Артита Арара. Еще издали, из-за стены, виднелись круглый купол храма бога
Тейшеба и языки пламени священного огня.
_______________
* Д у и н — древнее название города Двина и его окрестностей;
Э р е б у н и — древняя армянская крепость, на месте которой возник около
трех тысячелетий назад город Ереван.
День был на исходе, воины надеялись на отдых, но престолонаследник
вдруг объявил, что он хочет вечернюю молитву совершить в Мецаморе.
И Артит Арара, и староста Эребуни, и вся местная знать почувствовали
себя обиженными оттого, что престолонаследник не погостит у них. Но делать
было нечего; проглотив обиду, им оставалось только утешать друг друга.
Прошли через мост, перекинутый над бурной рекой Ильдаруни,
протекавшей у самой крепостной стены. По обоим концам мост венчали
каменные изображения драконов. Прирезали пару телков и мясо оставили в
жертву этим драконам, положив его прямо на них.
Долина была обширной, дорога хорошая. Кони, впряженные в колесницу,
неслись галопом. Артит Арар, восхищавшийся отвагой престолонаследника в
этой бешеной скачке, все гадал, отчего тот не почтил его дом.
Ворота Мецамора отворились мгновенно, словно под действием звуков
литавр, сопровождавших войско в пути. Каранни промчался через ворота в
своей колеснице, когда тяжелые створки еще не полностью распахнулись, и
распорядился тут же закрыть ворота и приставить к ним усиленный отряд
стражников.
— В городе есть тайные ходы? — спросил он у Артит Арара.
— Да, конечно.
— Прикажи перекрыть их. И всюду приставь надежных людей, чтобы никого
не выпускали из города!
В момент, когда стража закрывала ворота Мецамора, к ним на рысях
подскочила колесница.
— Не закрывайте ворота, э-эй!
