Игорь Ушаков - Вечный Жид
Какое-то неприятное, смутное чувство будоражило душу Агасфероша. У него перед глазами, как наяву, стояло лицо Иешуа с его мольбой… Ну, конечно, он бы разрешил Пророку присесть на пороге дома и хоть минутку передохнуть, но когда он увидел, как смертоносный таран креста направился в сторону его малышки, он, не задумываясь, что есть силы, оттолкнул крест вместе с привязанным к нему Иешуа. А что он мог еще сделать?
Все время на ум приходила та последняя фраза, которую произнес тот, который нарек себя Царем Иудейским. Что это — угроза? И куда я пойду? И как я буду ждать того, которого через час уже не станет?
Агасферош несколько раз ходил на проповеди Иешуа, который был ему чем-то очень симпатичен. Он учил любви к ближнему и добру. Он не называл себя Божьим Сыном, как называли его ученики, но в то же время и не возражал им, молча принимая эти слова.
Правда, дважды Агасферош был удивлен поведением Иешуа, когда тот отказался выйти к матери своей и братьям своим, хотя только что вещал: «Чти матерь свою». А потом еще, когда он отказал женщине Хананеянке излечить дочь ее, ибо она не из дома Израилева… Но — подумал тогда Агасферош — все же это простительно: все мы человеки! Кто из нас не ошибается? Кто из нас не делает необдуманных поступков в моменты гнева или отчаяния?
* * *Шло время… Вот уже и старшая дочь Агасфероша, Елишева была на выданье — четырнадцать лет, тот возраст, когда пора становиться женой… Не зря говорят, что незамужняя женщина — это незаконченный сосуд.
И вот сыграли свадьбу… На послетрапезных танцах Агасферош так отплясывал, что оставил позади многих молодых: все удивлялись, сколько же сил у этого моложавого папаши! Бет-Шева любовалась своим мужем, но ей как-то даже взгрустнулось, что она-то уже не та: погрузнела, спина иногда побаливает… Видать, взаправду, бабий век короток!
А вскоре и Хана выпорхнула из родительского гнезда…
А спустя несколько лет, Агасферош и Бет-Шева были окружены внучатами: три внука от Елишевы и внук и внучка от Ханы…
Агасферош заметил, что с ним происходило нечто странное: он сохранился таким же крепким и здоровым, каким был, когда его дочки были еще совсем маленькими. Жена его, Бет-Шева последние пять лет была прикована к постели какой-то неизлечимой болезнью, она выглядела настоящей старухой, а Агасферош будто молодел: ему никто не давал больше лет, чем его собственным зятьям.
Агасферош все чаще и чаще задумывался над теми странными словами, которые изрек Иешуа перед тем, как рухнуть под тяжестью креста, который он нес на Голгофу… Дело в том, что многие вокруг него поверили в то, что Иешуа был Пророком какой-то новой религии, что он отдал свою жизнь, чтобы искупить первородный грех человека. Почему эта его жертва имела какой-то смысл и для кого, Агасферошу было совершенно неясно.
Как это кто-то может искупить чужие грехи, грехи, которых он сам не совершал? Или же люди вновь вернулись к давно забытым человеческим жертвоприношениям? Опять повторяется нелепая история про раболепного Иакова, который готов был заклать собственного сына, чтобы доказать, как он любит Господа?
Ведь вроде бы все эти ветхозаветные жертвы трактовались не более, чем иносказательные символы: евреи давно уже начали потчевать Господа «запахами жареного барашка с барского стола»! А тут — на тебе! Грубо говоря, взял парень да и залез добровольно на крест…
Нет, много тут темного и неясного… Ведь ежели Иешуа и взаправду Сын Божий, ежели он знал, что делал, то что ж тогда было просить Господа: «Да минует меня чаша сия?» Ведь сам же напросился! И ежели все творится по велению Господа, то что же Иуду из Кириафа клясть: не выполнял ли он воли Божьей? Да и Пилат разве не помог Иешуа выполнить свою миссию: быть распятым и тем вдохнуть новые силы в начинающее чахнуть новое религиозное течение?
Нет, что-то здесь путано-перепутано…
А в то же время, ведь вот предрек мне Иешуа, что должен дождаться я его возвращения на грешную землю. А все его ученики начали трактовать, что вернется он оттуда, откуда никто еще не возвращался, чтобы свершить суд над человеками… А ведь сам же учил: «Не судите, да несудимы будете»…
Ну, что ж, значит подарил он мне жизнь вечную! Или же проклятие наложил? Ведь с одной стороны, Бог праведникам обещает жизнь вечную после смерти, а с другой стороны, Каина наказал вечной жизнью! Вот поди разберись в этих подарках и наказаниях!
Но похоже, что Бог устами Иешуа (или же тот — свят! свят! — и всамделишный Сын Господень?) наградил меня за то, что помог я Иешуа избежать греха смертного — убиения младенца невинного своим смертоносным крестом-тараном…
Ну, что ж, спасибо тебе, Господи!
* * *Прошло еще несколько лет… Жена Агасфероша умерла, будучи лет пятидесяти от роду, а ведь была она была она лет на семь-восемь моложе своего мужа… Время шло, умерла его младшая дочь Хана… Он горевал — что может быть страшнее, чем пережить собственного ребенка?
Это был первый момент в его жизни, когда он впервые засомневался в ценности подарка, сделанного ему Господом. Значит, Господь не наградил его за спасение Иешуа от смертного греха, а наоборот наказал за то, что он оттолкнул смертоносный крест? Воистину, неисповедимы пути твои, Господи, впрочем, как и деяния твои…
Агасферош оставался так же молод душой и телом, как и все годы до этого, а было ему уже за шестьдесят. Не зря говорят, что время лечит: оно действительно лечит, хотя и оставляет на душе рубцы, а то и буквально кровоточащие раны. Но как бы не быки тягостны потери, как бы ни болели незаживающие раны души, надо было жить…
Росли внуки… Старшая из его дочерей — Елишева давно уже сама стала бабушкой И вот подружки его внуков стали «класть глаз» на их деда! Это было нестерпимо: он чувствовал себя молодым, но он же понимал, что есть табу: и одно из таких табу — невеста внука не может стать твоей женой!
И он нашел выход: он пошел однажды купаться и не вернулся домой. Елишева с сыновьями обыскались повсюду, спрашивали всех, кто последним видел Агасфероша… Но никто ничего не мог сказать им на их расспросы. Вот ведь, действительно, как в воду канул!
* * *Агасферош уехал не очень далеко, но все же так, чтобы его случайно не встретили его бывшие знакомцы. Он старался появляться в Йерушалайме, как можно реже. Он предусмотрительно изменил свой облик до неузнаваемости: подкрашивался хной, бороду расчесывал в необычной для себя манере. Но скоро и узнавать его никто и не мог — все знавшие его друзья и знакомцы поумирали, а молодые так быстро менялись сами, что для них и весь мир менялся с той же скоростью.
Агасфероша все время тянуло — будто каким-то незримым магнитом — в город его молодости. Он часто проходил мимо своего бывшего дома. Теперь он уже не боялся, что его признают. Однажды из дома вынесли простой деревянный гроб. Агасферош спросил стоявшего в стороне мужчину, кого хоронят, на что тот ответил: «Елишеву…» За гробом молча шли трое уже пожилых по тем временам мужчин, в которых Агасферош признал сыновей Елишевы, потом вышел старичок, которого Агасферош едва узнал — это был безутешный муж Елишевы.
Агасферош пошел на кладбище вместе со всеми и бормотал вполголоса каддиш — ту самую молитву, которую читают, кладя усопшего в могилу. Рыдания душили его, но он держался, чтобы не выдать себя…
Когда же все разошлись, а расходятся на еврейских похоронах быстро, он вернулся к могиле, бросился на землю, стал царапать ее ногтями и почти в голос завыл, протяжно и безысходно, по-волчьи… Умерла еще одна его кровиночка…
И вот тут он задумался о своей судьбе. Он вспомнил, как Яхве проклял Каина за убийство Авеля и обрек его на мученье вечной жизнью… А собственно, не сам ли Яхве был виноват в этом убийстве? Ведь если и волос не падет с головы, не будь на то воля Божья, то как же могла без воли на то Божьей пасть вся голова? Значит, разрешил? Более того, не направил ли сам руку Каина? А потом за это же еще и наказать невинного? А чего стоит этот дурацкий вопрос: «Где брат твой?» На всей земле всего-навсего четверо людей обитают — Адам с Евой да два их сыночка, а он и не уследил? И это спрашивает Всевидящий и Всемогущий? А о чем же говорить сейчас, когда по земле расплодились миллионы каинов и авелей? Или же ты, Боже, водишь всех нас за нос — и никакой ты вовсе не Всемогущий?
Так что же, Иешуа — тот, который называл себя Божьим Сыном, — тоже проклял его, как его Отец — Каина, и обрек Агасфероша на вечную жизнь? Не зря говорят, яблочко недалеко от яблоньки падает… Каков Отец, таков и Сын…
А где же милостивость ваша, про которую ежедневно талдычат прихожанам прислуживающие вам священники?
* * *Решил Агасферош, что переедет поближе к своим внукам: в Йерушалайме уж узнать его никто не сможет, а он хоть поживет по соседству со своими внуками и внучкой, которые сами уже обзавелись детьми… Но внуки, если вы их не пестуете, не умиляетесь сначала их забавными шалостями, а потом не учите их уму-разуму, остаются чужими… Ну, а если они Агасфероша даже и не знали вообще, то о каких отношениях могла идти речь!
