Мосэ Хонели - Амирандареджаниани
Все это пересказал царю Абуласан, и тогда обратился к нему царь со словами: "Оттого печалюсь я, что были такие люди, а мы ничего не знаем о них". Еще пуще омрачилось чело царя Абесалома, и не пожелал он более утех, доставляемых охотой и пиршествами.
И тогда предстал перед ним его старший везирь и, низко склонившись, промолвил: "Живи, о царь, вечно! Чувствую, что и мною овладевает глубокая печаль. Горе нам, если мы ничего не узнаем о тех достойных витязях". И, боясь, что позже не осмелится сказать ни слова, предложил старший везирь: "Пошли, о царь, людей во все города Персии узнать, может быть, жив еще кто-нибудь из вассалов тех витязей, и тогда мы узнаем всю правду о них".
Царю понравился совет Джазира, и вскоре его люди отправились в Персию. Побывали они там во всех городах, долгое время оставаясь на чужбине. Двое из посланцев царя посетили Багдад, исходили его вдоль и поперек, но так и не узнали ничего.
Возвращаясь домой, они повстречали старика, который, остановив их, спросил: "Откуда идете, братья? Видать, чужестранцы вы". Те ответили старику: "Мы инды, выполняем повеление царя своего", – и рассказали, что привело их в чужую страну.
Выслушал старик путников и сказал им: "Если возблагодарите меня, укажу вам путь, который приведет к желанной цели".
Обрадовались посланцы царя Абесалома и одарили старика богатым одеянием индийским. И сказал тогда им незнакомец; "Есть в стране нашей город небольшой, основан он самим Дареджанисдзе. В городе том по сей день живет его вассал Саварсимисдзе, который с юных лет был свидетелем славных деяний своего повелителя и может многое о нем рассказать".
Поблагодарив, пошли посланцы царя по указанному стариком пути. Шли пять дней и пять ночей, пока не увидели в Балхети на берегу большой реки красивый город. На вратах того города изображен был на коне Амиран Дареджанисдзе. И воскликнули посланцы, глядя на это изображение: "Вот тот, о ком печалится наш царь Абесалом!" Вошедших в ворота путников встретили горожане и повели к себе. По обычаю, введенному самим Саварсимисдзе, каждому, кто посещал их, устраивали достойный прием, и никто не спрашивал гостя, кто он и откуда, и ему ничего не говорили о себе.
Три дня пробыли посланцы царя Абесалома в гостях, и каждый день их приглашали к столу, ни о чём при этом не спрашивая.
В том заветном городе возвышался большой дворец, а на фасаде его изображен был Амиран, сын Дареджан.
Вот вышел из дворца глубокий старец и принял участие в трапезе своих сограждан.
То был Саварсимисдзе. Когда ему подали первую чашу вина, он подозвал рабов, и они, поддерживая его с обеих сторон, помогли ему привстать для сотворения молитвы. Воздав благодарение всевышнему, старец взглянул на изображение Амирана Дареджанисдзе и, заплакав, промолвил: "Вот человек, подобного которому не было и нет на свете". Произнеся эти слова, он низко опустил голову, как бы кланяясь ему, а уже затем выпил вино.
Три дня наблюдали посланцы царя подобную картину и наконец встали, почтительно склонили головы перед старцем и сказали: "Мы посланы в этот город индийским царем Абесаломом и предстаем пред вами, рассчитывая на ваше благоволение", а затем рассказали обо всем подробно.
Заплакал, выслушав гостей, Саварсимисдзе и ответил им гневно: "Не будь вы посланцами великого государя, клянусь всевышним, приказал бы я отрубить вам головы за то, что осмелились предложить мне рассказать о жизни и деяниях повелителя моего".
Ни с чем вернулись посланцы на родину и так доложили царю Абесалому: "Живи, о царь, вечно! Нашли мы одного почтенного старца, вассала Амирана Дареджанисдзе, однако не пожелал он ничего нам рассказать".
Усмехнулся царь, выслушав эти слова, и сказал: "Слава богу, что не лишен я надежды узнать на своем веку кое-что, о славном витязе". И тогда подали царю его посланцы совет поспешить, ибо очень стар тот вассал и может умереть раньше, чем успеет его повидать венценосец.
Внял совету царь Абесалом и тотчас отправил людей своих к старцу с письмом, в котором говорилось: "К тебе, прославленному рыцарю Саварсимисдзе, обращается царь индийский Абесалом. Я очень рад и воздаю богу хвалу, что ты жив и здравствуешь. Так поспеши же, прочитав это послание к нам, порадуй нас посещением своим. С почетом встречу тебя, как отца родного, и насладишься ты здесь покоем и отдыхом, как воспитатель наш, и поведаешь нам о повелителе своем Амиране, сыне Дареджан, и тогда развеется печаль, которая тяготит наши сердца.
Так живи и здравствуй долгие лета!".
Доставили это послание старцу, прочитал он и написал царю такой ответ: "Живи, о царь, вечно! Я, Саварсимисдзе, прах твоих ног, почел за честь великую прочесть твое веление и, преисполненный радости, вознес к небу руки, благословил царствование твое за то, что осчастливил ты меня вниманием своим, о царь, и удостоил послания, которое обрадовало и утешило меня в старости, а также за то, что справляешься о воспитателе моем Амиране, сыне Дареджан, равного которому не было и, сдается мне, не будет и впредь на целом свете. Ты повелел мне предстать перед тобой и тем удостоил меня счастья узреть тебя, уподобленного всевышнему, однако путь дальний, и силы мои ослабшие не позволят мне исполнить веление твое.
Если же пожелаешь, о царь, узнать все, что хранит моя память о воспитателе моем, то пришли человека, которому смог бы я поведать, пока немощь старческая не лишила меня этой последней утехи". И хотел Саварсимисдзе тут же начать свой рассказ, но посланцы царя ответствовали, что велено им только послание передать.
И доставили они ответ старца царю своему.
Прочел то письмо царь Абесалом и велел двум вельможам снарядить паланкин на верблюдах и отправиться за старцем с посланием новым. А в послании том говорилось: "Ежели по воле всевышнего ты дожил до нынешнего дня, то не может случиться, чтобы не узрели тебя наши очи царские. Посылаю к тебе двух вельмож – Джаунара и Омара и с ними паланкин для того, чтобы ты не испытывал в пути никаких неудобств. И да будет тому свидетелем бог, что нет лучшего лекарства от старческих недугов, чем находиться в пути".
Доставили Саварсимисдзе Джаунар и Омар послание царя, подали паланкин и, усадив в него старца, повезли его в царство индийское.
Несказанно обрадовался царь Абесалом встрече с гостем знатным и воскликнул: "Большое счастье принес ты сердцу моему, Саварсимисдзе! Да возрадуется и твое сердце, ибо встречаем мы тебя, как родного отца, когда же пожелаешь вернуться к себе, проводим тебя с почестями и славой". Затем, обратившись к своим придворным, царь продолжал: "О господи! Ничего мудреного, что такой достойный человек творил добрые дела!" Ответили ему вельможи в один голос: "Живи, о царь, вечно! Никогда еще не видали глаза наши столь достойного человека, а каким же должен был быть его господин?! " Прослезился растроганный подобными речами Саварсимисдзе и молвил: "Ах, что сказал бы ты, о царь, узрев господина моего, если уж я, несчастный старец, удостоился таких похвал!" Много дней пробыл Саварсимисдзе во дворце, вкушая сладость покоя и почестей. Что ни день, то новыми подарками радовал его царь Абесалом. И однажды царь сказал своему гостю: "Я очень жажду услышать повесть о повелителе твоем и о вас, вассалах его, но до сих пор не решался о том сказать, видя тебя уставшим. Ныне же прошу, начни свой рассказ долгожданный".
Ответил царю Саварсимисдзе: "Живи, о царь, вечно! Я стар и не смогу говорить долго… – Помолчав немного, гость продолжал: – Повествование о деяниях повелителя моего и других рыцарей составит двенадцать глав и может продлиться целый год, но так долго я не смогу говорить". Потом добавил: "С самого отрочества я был свидетелем деяний Амирана Дареджанисдзе, и ныне прошу вас сказать о каком из его деяний рассказывать раньше? Начать ли с того дома с изображениями Амирана Дареджанисдзе и его вассалов Бадри Иаманисдзе и Носара из Нисры, что довелось вам увидеть в пустынном поле?" Царь молвил: "Поведай мне о деяниях трех этих героев". И ответил ему старец: "То, что желаешь ты услышать, о царь премудрый, – есть середина сказа, и с этого я начну…"
Глава вторая
СКАЗ О БАДРИ ИАМАНИСДЗЕ
Живи вечно, о царь царей! Да возвеличит бог друзей твоих и да посрамит недругов.
И пусть усладится слух твой этим рассказом.
Охотились мы однажды и увидели леопарда, схватившего серну. Долго не мог отвести от них взгляда Амиран Дареджанисдзе. И тогда мы заметили едущего к нам на вороном коне человека в черном одеянии. Лицо и десница его тоже были черные.
Соскочив с коня, незнакомец приблизился и низко поклонился. Взглянув на него, Амиран Дареджанисдзе проникся жалостью и сказал нам: "Горе-то какое! Что могло приключиться с этим человеком?" И обратился к нему с вопросом: "Кто, мол, ты и по ком носишь траур?" Тот ответил! "Повесть моя очень длинная. Когда закончится охота и вы отдохнете, я вам все поведаю".
