Алексей Осипов - Сага о поющих камнях
Градибор весь день усердно таскал камни c берега реки, аккуратно выкладывая их у дороги. К вечеру умаялся, взопрел весь. Помылся, поел и упал спать мертвым сном. А рано утром, еще до наступления Насти28, ушел на берег Великой, – там смотреть камни.
Великая безмолвно несла свои темные смоляные воды. Речная рябь плотно укрылась туманом. Свежий влажный воздух пробирал до косточек.
Где-то вдалеке заиграл рог, и снова стало тихо.
Подул ветер, стремительно разгоняя мгу. И неожиданно прямо перед Градибором выстроились варанежские29 корабы. Покуда было видно, – вся река была заставлена судами. На передней из них, замысловато украшенной головой оскалившегося змея, стоял у борта, пристально разглядывая незнакомый берег, видимо, самый главный – c рыжей густой бородой и золотым кольцом в левом ухе. Что-то прокричал ему на непонятном языке. Вооруженные люди засмеялись. Предводитель спрыгнул, оказавшись по пояс в воде.
Градибор чуть отступил, сделав шаг назад. Запрыгнул на каменный валун, выхватив из-за пояса отцовский нож, и встал намертво в угрожающей позе. А за спиной невидимая Берегиня30 успокоено объяла мальчика на плечи, оглядывая суровым взором добрую тысячу незваных гостей.
Варанег тоже остановился. Поднял вверх руки. Что-то заговорил, оглядываясь на корабы. Варанеги еще громче заржали. Но главный что-то рявкнул, и вмиг все притихли…
*********************************************************
– В рог не трубить! И веслами потише, не плескаться! – грозно прикрикнули c самого большого драккара31.
– Что-то не пойму я тебя, Олав! Вроде как торговать идем! – усмехнулся Эйрик. Облокотившись o борт, всматривался в густой туман.
– Осторожность лишней не будет. А ты смотри лучше по сторонам, а не указывай! В конце концов, кто из нас c тобой – конунг?!
– Вот именно! Эй! Слышите?! Кажется, конунг Олав заблудился в водах Гарды32!
– Не ори! А то за борт вышвырну! «Эйрик-толстопузый»! – конунг шутливо пнул товарища ногой под зад.
Стали пихаться, бороться. Попеременно кряхтя или заливаясь смехом, в зависимости от того, кто на ком сидел сверху.
– Олав! – окликнул одноглазый торговец Смид c близко подошедшего, борт к борту, тяжело груженого кнорра33, – а как же Хольмгард34?! Ты обещал через десять дней уже быть там…
– В Изборск сначала зайдем, к Ярополку. Дань заберем, за два года, – недовольно ответил Олав надоедливому купцу. А на ухо товарищу прошептал, – клянусь Славным Хаддингом35, не вернется живым «одноглазый» в Хедебю36. И оба расхохотались…
– Берег! – крикнули c шедшего в авангарде драккара.
Конунг Олав перебрался, ловко перепрыгивая c борта на борт, на передний драккар.
Действительно, сквозь рассеявшийся туман, виднелся незнакомый высокий берег. И какой-то местный мальчишка, ни свет ни заря, отыскивал зачем-то большие камни.
– Эй! Маленький рус37! В какой стороне Изборск?!
Мальчик от неожиданности встрепенулся. Оглядел мореходцев. Встал как вкопанный, даже не пытаясь убежать. Только, сверкая исподлобья черными глазами, вытянул вперед в сторону Олава нож.
– Братья мои! Нас, кажется, сейчас возьмут в плен! Может, откупимся?! – загоготал Олав, и спрыгнул в холодную воду.
– Веди переговоры! Конунг Олав, – засмеялись вслед вождю cо всех сторон, – наши изнеженные ручки не привыкли к тяжелой работе! Уж, избавь нас как-нибудь от рабской доли!
Олав, забавляясь, поднял руки вверх. И в этот момент его точно пронзило ужасом. Он почувствовал что-то необъяснимое, похожее на животное чувство страха, – перед неведомой могущественной силой.
– Хватит ржать! Все мы вместе, – не стоим по храбрости и его мизинца. Кто из вас рискнет один против тысячи?! Вот как надо стоять за свою землю!
В драккарах смолкли. Только смотрели, в две тысячи c лишним угрюмых глаз, на трясущегося от страха мальчонку, но ни на пядь не сдвинувшегося c места.
– Ты и впрямь – храбрец! Как твое имя?!
Маленький кривич молчал.
– Может, немой? – подсказал, нагнувшись к самой воде, Эйрик, – и зачем тебе знать его имя? Прирезать! И делов-то…
– Может быть, и немой, – тихо согласился конунг, почесав затылок, – видишь ли, кое-кому не помешает для нашей пользы услышать, что, дескать, «Олав разбит в сражении». Вот и надо слух пустить.
– Имеешь в виду конунга Хаскульда или Ингвара?! Хочешь забрать Бирку38?! – оскалился Эйрик, – ну назови тогда «Готлибом».
– От чего «Готлибом»?
– Очевидно, что Боги его очень любят…
– Слава «Готлибу» Храброму! – закричал Олав.
– Слава!!! – раскатистым эхом пронесся над рекой, неистовый рев данов.
Вдруг поднялся сильный ветер, раскачивая и хрустя на волнах драккарами. И ярчайшей вспышкой ударила молния, вторя яростным грохотом. Росший на холме огромный дуб разнесло в щепки…
– Клянусь Великим Одином! Надо бы поскорее «платить дань» и сматываться отсюда, – прошептал Олав. Эйрик быстро закивал головой, приглаживая вставшие дыбом волосы…
**********************************************************
Градибор так и стоял, – не в силах пошевелиться, не издать и звука.
Двое варанегов опасливо выбрались на берег. C серьгой в ухе долго говорил, показывал на высокий мыс, кивал рыжей бородой. Видимо, одобряя выбор местности под строительство крепости. Затем что-то прикрикнул своим. C первой корабы c шумом и брызгами попрыгали, втащили валун вместе c Градибором на длинные жерди, и отнесли к самому селению, поставив у дороги.
До восхода солнца расправили прямоугольные паруса и медленно ушли, всей армадой, вниз по течению…
**********************************************************
– Позвать Хорика?
– Зачем?
– Руны на камне высечет.
– Не надо. Пускай так стоит. А всякий, проходя или проезжая, пусть думает, зачем он здесь стоит. А думать, Эйрик, всегда очень даже полезно…
**********************************************************
795 год от Рождества Христова.
«Буйным» на события был тот год. Император Византии Константин схвачен заговорщиками. C выколотыми глазами прикован цепями к стене сырой темницы. Карл Великий уже близок к мечте восстановления Западной Римской империи. Племена викингов «свеев» под предводительством конунга Отрюгга, в поисках новых источников наживы, добрались-таки и до Ирландии. А в Новгороде на Славенском конце звонко стучали топоры, сооружая первую мостовую. И только Изборск как стоял недвижно и несокрушимо c веков незапамятных, так и еще простоит многие лета…
Волчонок
«Род39 – создал небо, землю, леса, реки. Затем населил все это людьми, животными разными, рыбками, бабочками. Род посади Дуб40, который кроной своей обуял Правь41, стволом могучим пронзил Явь42, а корнями ушел глубоко в Навь43. Из дыхания Рода появилась Богиня Лада. А Сварог44 – сын Рода».
– А где растет этот Дуб?! – спросил Могута.
– На острове Буяне45, – терпеливо отвечал Радей.
– А как выглядит Род?
– Как самый сильный и красивый Бог всех Богов, Князь Князей! Едет Он на облаке, мечет дождь на землю, и от этого рождаются детки. Солнце золотое выходит из лица Его. Месяц серебряный – из груди Его. Звезды яркие – из очей Его. Ясные зорьки – из бровей. Ночи темные из дум Его. А ветры буйные – из дыхания…
– Да-а! – в восхищении задумался Могута, почесал затылок, – да-а!
Градибор сидел на лавке, помогал кузнецу плести веревку. Молчал.
За семь лет не проронил ни единого слова. C того самого утра, когда нашли его возле неизвестно откуда взявшегося камня у дороги c сжатым в руке ножом. Втроем насилу разжали ладонь, отымая оружие. Через три дня привезли убитого Любима на повозке. А еще через три дня нашли утопленную в реке Любаву.
Радей слез c лавки на культях в кожаных мешочках вместо ног, на руках выполз на улицу.
– Могута! Принеси-ка воды, – заглянула в оконце Радмила.
– Да, сейчас, – потянулся Могута на лавке, – сейчас.
– Могута! – снова окрикнула c улицы жена Радея.
– Да… сейчас встану, принесу, – сладко потянулся на лавке Могута, громко позевывая.
– Могута!!!
– Да, иду, иду, – однако, сам даже не шелохнулся.
– Да за что же мне такое наказание, Недоля46?! – раздалось совсем близко у двери.
Могута вскочил, зарычав. Схватил огромную кадку. И побежал за водой…
Градибор, повертев в руках веревку, небрежно бросил ее на стол, и пошел в свой пустой дом.
Вытащил из ножен отцовский меч. Осмотрел внимательно: каждую бороздочку, заусеницу, клеймо треугольное замысловатое франкское, тяжелую рукоять c серебряной чеканкой, сверкающее закругленное острие. Взмахнул несколько раз, отточенными движениями рассекая воздух. Убрал в кожаные ножны. Спрятал в потайное место, – в углубление под печью…
