KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Леопольд Захер-Мазох - Венера и Адонис

Леопольд Захер-Мазох - Венера и Адонис

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Леопольд Захер-Мазох, "Венера и Адонис" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Симпатию… ко мне?

– Большую симпатию.

– И эта дама, наверное, тоже…? – спросил итальянец, показывая руками гигантские объемы царицы.

– Эту даму также, конечно, нельзя назвать худышкой, – ответила госпожа Протасова.

– Но она хоть молода и красива? – воскликнул Томази.

Госпожа Протасова пожала плечами.

– Я вашего вкуса не знаю, – промолвила она, кокетливо склоняя голову набок, – рассмотрите-ка ее еще разок, стало быть, хорошенько рассмотрите… и решите сами.

II

В последующие дни госпожа Протасова лишь на короткие мгновения разлучалась с возлюбленным. Стояла необычная жара, и пока солнце за окном грозило буквально испепелить все живое на земле, очаровательная тюремщица держала плененного Томази в своих просторных, прохладных покоях. Она лениво возлежала на мягких подушках турецкой оттоманки, а счастливый художник, примостившись у ее ног, играл на лютне, или они болтали о всякой ребяческой ерунде, как то могут делать только влюбленные.


А с наступлением вечера они точно пчелки мечтательно блуждали под сенью зеленой листвы по дорожкам парка, чтобы в завершение, когда небосвод разворачивал над их головами похожее на золотую вышивку звездное великолепие, посетить храм доброй феи этой сказки в летнюю ночь.


К счастью любящих императрица, казалось, забыла об итальянце, тем неприятнее была поражена Софья Протасова, когда однажды во время утреннего приема Екатерина Вторая внезапно сделала ей знак подойти ближе и, нисколько не стесняясь ни дам ни господ двора, ни своего фаворита Потемкина, с видимой заинтересованностью спросила о молодом художнике.


– Я не решалась до сего дня представить доклад вашему величеству, – залившись румянцем, начала госпожа Протасова, – потому что не могу, к сожалению, сообщить о молодом человеке ничего лестного.


– В самом деле? – спросила Екатерина, которой это показалось несколько странным. – Вы не находите его красивым?


Госпожа Протасова пожала плечами.


– Я не отважусь предвосхищать приговор вашего величества, но Томази столь же груб, как и красив.


– То, что вы именуете грубостью, – промолвила царица, поднося ко рту чашку шоколада, – в действительности, возможно, лишь проявление неукротимой мужественности.


– Прошу прощения, ваше величество, – поспешила возразить госпожа Протасова, – но этот итальянец гораздо больше похож на невоспитанного мальчишку, чем на мужчину, а вульгарные манеры в значительной степени снижают ценность его физических достоинств.


– Похоже, ваш обычно такой проницательный взгляд на сей раз утратил былую остроту, дорогая Софья, – ответила царица, – поэтому мне самой, видимо, придется внести в этот вопрос ясность.


– Но ваше величество…


– Хватит толковать о второстепенных вещах, – решительно оборвала ее своенравная самодержица. – Я хочу видеть Томази сегодня же вечером, и он должен будет нарисовать меня, вам понятно, Протасова?


Бедная влюбленная женщина, в эту минуту увидевшая, что потеряла все, ибо неповиновение Екатерине было равносильно самоубийству, молча поклонилась и затем быстро покинула флигель императрицы, чтобы излить свое горе Томази. Однако тот не захотел принимать близко к сердцу такой поворот событий.


– Сейчас я первым делом хочу нарисовать вас, дорогая Софья, – сказал он, устанавливая как положено свой мольберт, – а дальше поглядим, какую шутку нам сыграть с любвеобильной сельдяной бочкой на той стороне дома, несмотря на ее Сибирь.


– Но царица желает видеть вас уже сегодня, Томази.


– Подумаешь!


– Она отмстит мне и вам, если мы окажем ей сопротивление.


Томази расхохотался и принялся смешивать краски.


– Похоже, вы в самом деле собираетесь меня рисовать, – вздохнула молодая красивая женщина.


– Разумеется, и притом не откладывая.


– Но как? В каком туалете?


– Я изображу вас в образе олимпийской красавицы.


– Мне предстоит стать богиней, – пролепетала кокетливая дама.


– Вы уже богиня, – засмеялся Томази, – а я представляю собой счастливого смертного, к которому вы снизошли с высот Олимпа, Эндимиона[4], если позволите.


– Это невозможно, не могу же я как Диана…


– О! Если бы маркиза Помпадур велела изобразить себя с атрибутами этой девственной охотницы, – заметил Томази, – то вам тем более надлежит иметь при себе лук и колчан, чтобы они символизировали любовные стрелы, которые вы без сострадания посылаете в сердца всех мужчин.


– Каков льстец!


Итальянец придал красивой женщине нужное положение и приступил было к работе. Вдруг госпожа Протасова закричала: – Придумала, я придумала, – и пустилась, танцуя, кружить по комнате.


– Что вы придумали? – озадаченно спросил художник.


– Мы спасены! – ликовала госпожа Протасова. – Я знаю тут поблизости одного свободного крестьянина, у которого спрячу вас, а императрице скажу, что вы нежданно-негаданно захворали и по этой причине уехали из Царского Села.


Не спрашивая больше ни о чем своего обожателя, она поместила его в крытый паланкин и велела доверенным слугам кружными путями перенести его во двор свободного крестьянина, а сама тем временем вскочила на лошадь и поскакала к месту назначения впереди них, чтобы быстро договориться обо всем с преданным и готовым к услугам стариком. После этого она вернулась во дворец и без промедления попросила доложить о себе императрице.


– А где художник? – воскликнула при виде ее Екатерина Вторая, в роскошном неглиже восседавшая в кресле и время от времени сверху донизу опрыскивавшая себя духами.


– Он… он не может явиться, – запинаясь, проговорила доверенная подруга.


– Не может явиться, когда я приказываю?! – тяжело дыша, выговорила царица, ее груди начали вздыматься от ярости подобно бурному морю.


– Томази внезапно заболел, ваше величество! – продолжала госпожа Протасова. – Он был вынужден покинуть Царское Село и сейчас находится в доме одного крестьянина здесь поблизости.


– Ему придется немедленно выздороветь, – потребовала Екатерина Вторая, – и если в течение часа он не окажется передо мной, то его приволокут сюда четыре дюжих гренадера.


– Это исключено, ваше величество! – воскликнула госпожа Протасова. – Дело в том, что у Томази крайне опасная и очень заразная болезнь.


– Уж не оспа ли, случаем? – быстро спросила царица.


– Так и есть, ваше величество, оспа, – облегченно вздохнув, с готовностью подтвердила госпожа Протасова.


– Тогда конечно, – пробормотала Екатерина, – тогда ничего не поделаешь.


– Действительно, ничего не поделаешь, – поддакнула доверенная подруга, – вашему величеству ни в коем случае не следует подвергать опасности свою прославленную красоту.


– Ты все еще находишь меня красивой? – милостиво улыбнулась Екатерина Вторая.


– Кто рядом с вами устоял бы перед вашим очарованием.


– Я и правда сегодня очень недурно выгляжу, – сказала Екатерина, – она грузно поднялась и с трудом дотащила свое гигантское тело до ближайшего стенного зеркала, – очень-с недурно. Как только Томази снова будет здоров, он обязательно должен будет написать меня в образе Венеры.


Осень раньше обычного прогнала двор Северной Семирамиды из Царского Села, и вслед за ним Томази тоже перебрался в Петербург, где в компании своего друга Боски поселился в заднем корпусе протасовского дворца, и теперь рисовал и писал маслом его прекрасную хозяйку во всевозможных антуражах и туалетах. Население Олимпа было поголовно истреблено, чтобы им украсить ее дворец: здесь возлюбленная в образе Анадемены[5] поднимается из морской пены, там, окруженная нимфами, она превращает Томази-Актеона в оленя[6], чтобы в следующем зале в образе царицы богов[7], под охраной павлина, восседать на троне рядом с Юпитером-Боски.


Зима для любящих пролетела блаженно и радостно в обществе муз и маленького проказника – бога любви. В вакханическом водовороте придворных мероприятий, балов, ассамблей, санных катаний и зимних народных увеселений императрица напрочь позабыла о красивом итальянском художнике и о его оспе.


Но вот опять наступила весна, за ней подоспело лето, и снова Екатерина Вторая жила в загородной резиденции русских царей. Случаю было угодно, чтобы однажды вечером, прогуливаясь с княжной Меншиковой по парку, она прошла мимо зарослей кустарника, в которых когда-то застала врасплох рисующего Томази.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*