Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I
Однако вдовствующая королева всё ещё оставалась значительной персоной из-за детей: если у теперешнего короля Генриха не будет наследников — а за двенадцать лет, сначала с одной женой, затем со второй, они пока не появились, — то её сын, дон Альфонсо, унаследует корону.
Стремление к безопасности заставило её отправиться в Аревало: за полями пшеницы и шафрана в долине Адахо, за гребнем фиолетовых холмов, на много миль во всех направлениях лежали огромные пространства пустынной каменистой местности. Здесь была безопасность изоляции, здесь она могла спокойно переживать своё вдовство и воспитывать детей в благопристойной обстановке вдали от неспокойного двора своего приёмного сына Генриха IV, или Генриха Бессильного, как говорили его недоброжелатели.
При дворе короля Генриха было много такого, что могло вызвать беспокойство матери юноши, который может стать королём, и девушки, которая может стать королевой. Когда, очень нерегулярно, из столицы приезжал посланец с деньгами на содержание королевы, она прятала дона Альфонсо, чтобы не заметили, как он слаб, и донью Изабеллу, чтобы не заметили, как она выросла и превратилась в почти взрослую девушку. Оба они не могли быть в безопасности при дворе в Вальядолиде.
Когда король Генрих вспоминал о существовании вдовствующей королевы, он иногда посылал ей и её детям подарки. Для неё это мог быть дешёвый черепаховый гребень, хотя она больше и не носила гребней в волосах. Для доньи Изабеллы чаще всего присылался сборник стихов о любви, который королева сразу же приказывала сжечь. Подарки для дона Альфонсо, как правило, представляли собой одежду, от которой отказался какой-нибудь франт-придворный, потому что уже шесть месяцев как она вышла из моды. Вдовствующая королева приказывала её тоже сжечь: длинные, ярко окрашенные плащи напоминали ей развевающиеся одежды мавров, чуждые, еретические. Альфонсо продолжал носить короткий изношенный плащ, чёрный, чисто испанский.
Однажды в порыве щедрости король прислал наследнику целый флакон духов, сопровождаемый маленькой запиской о том, что эти духи — последняя мода при дворе: жизнь в деревне Аревало не должна препятствовать принцу приобрести хорошие манеры, иметь которые, заявлял король, очень важно. Дон Альфонсо так никогда и не увидел странного подарка. Вдовствующая королева открыла флакон, с отвращением понюхала и узнала изделие мавров. Она выбросила флакон в ров. Он ударился о камень у основания крепостной стены и разбился на мелкие кусочки. В течение многих дней ветерок, который пролетал над зубчатыми стенами, доносил запах мускуса, жасмина и роз. Возможно ли, спрашивала себя с негодованием вдовствующая королева, что мужчины при дворе короля Генриха стали пользоваться духами?
Было немодно наносить визит вдовствующей королеве, даже чтобы оказать ей уважение в годовщину смерти короля. Но не все мужчины в Испании стали пользоваться духами, и многие из них с любовью вспоминали стареющую королеву. Один из таких мужчин, брат Томас, считал своим долгом посещать её регулярно, четыре раза в год. Монахи, жившие под его строгим руководством, очень радовались, когда он уезжал. Кроме того, они считали эти визиты проявлением благотворительности, так как никаких выгод от своего внимания к вдовствующей королеве он не получал. Монахи отмечали, что брат Томас, никогда не позволявший им использовать мулов для поездок, был так же суров и к самому себе: он шёл пешком все тридцать миль до Аревало в одиночку через дикую и опасную страну, даже не взяв с собой куска хлеба. Казалось, брату Томасу одинаково безразличны были жара, холод, голод, усталость и дикие звери, которые жили в пустынных районах между Сеговией и Аревало.
Его бы очень рассмешило, если бы ему кто-то сказал примерно следующее: «Брат Томас, вы святой человек, живущий в воображаемом мире, забывая о реальном и оставляя всё на волю Бога». На самом деле он обладал большим здравым смыслом. Он ходил пешком, потому что это было хорошим примером для других и потому что он был молод и силён. Он не брал с собой еды, потому что привык поститься — он не помнил вкуса мяса, которого не ел уже больше десяти лет, — и хроническое чувство голода было для него настолько привычно, что он его просто не замечал. Что же касается диких зверей: кабанов, медведей, кошек, — то он брал с собой крепкую палку. Звери, так же как и язычники, в сущности трусы, их можно ошеломить внезапным нападением; они страшны только в том случае, если люди теряют бдительность.
Брат Томас искренне и честно следовал своим правилам, будучи потомком древнего кастильского рода. Его предки боролись с маврами. В тридцать лет он был приором доминиканского монастыря Санта Круз в Сеговии. Он великолепно справлялся, считая свои обязанности доверием, оказанным ему Богом, и не жаждал дальнейшего восхождения по иерархической лестнице, несмотря на то что его дядя был кардиналом и легко мог способствовать продвижению. Но дядя находился в Риме; от брата Томаса могли потребовать покинуть Испанию, а ему это представлялось невозможным.
В начале пути он ощущал угрызения совести, полому что получал удовольствие от длительной бодрящей ходьбы. Путь проходил по извилистым лесным тропинкам, где его сандалии погружались в опавшие сосновые иглы; затем пролегал по безлесой возвышенности, покрытой беспорядочно разбросанными камнями и колючей порослью, и пересекал долину Эресмы, где находился мост, давно требовавший ремонта. К ночи брат Томас обычно достигал фиолетовых холмов, откуда становился виден алькасар Аревало, маленький и тёмный среди геометрических линий засеянных и вспаханных под пар крестьянских полей. Он укорял себя за чувствительность, которую вызывали в нём красоты Испании, хотя был не в силах не любить свою страну, и ничто в его обетах не требовало предпочитать уродливое прекрасному. Но ему всегда становилось благостно на душе, когда он говорил о любви к родине наследникам престола при посещениях вдовствующей королевы.
Он принадлежал к ордену, который уделял особое внимание образованию людей. Во всех странах Европы доминиканцы обучали молодёжь; даже в далёких России, Персии, Индии, Китае, Повсюду в этом огромном мире. С помощью своих разбросанных по всему свету миссий доминиканцы приобрели огромные практические познания в географии.
Для него было совершенно естественно учить, и дети с нетерпением ожидали его визитов, потому что он был более образован, чем их домашние учителя, и умел объяснять сложные вещи простым языком. Сам похожий на ребёнка, он рассматривал окружающий мир в контрастных черно-белых тонах: чёрный, как его мантия, белый, как его клобук. Он был высокого роста, подбородок выдавался вперёд, голос звучал грубо, и вообще юным принцу и принцессе личность его казалась просто необыкновенной.
Однажды, когда он с гордостью и энтузиазмом рассказывал о далёких миссиях ордена, Изабелла взволнованно спросила:
— Разве миссионеры в своих дальних странствиях не подвергаются большой опасности, брат Томас?
— Никакое расстояние не может быть слишком далёким, чтобы добраться до язычников.
— Но разве они не могут упасть, достигнув края света?
Брат Томас помедлил мгновение. Купцу, задай тот подобный вопрос, он бы ответил, что ни один корабль ещё никогда не падал; философу — что тень Земли на Луне во время затмения круглая; студенту университета в Саламанке — что неплохо бы перечитать Аристотеля, молодой человек.
Но эти аргументы не подходили для мальчиков и девочек. Поэтому сначала он произнёс по-латыни с грубоватой уверенностью:
— Mundi formam omnes fere consentiunt rotundam esse, — тут же переводя эти слова, так как помнил, что члены королевской семьи не знают латынь: — Широко допускается мысль о том, что форма Земли круглая. — Это были слова самого святого отца, папы Пия II. А затем прекратил обсуждение при помощи аргументов, убедительных для молодых: только немногие моряки боятся плыть на кораблях, которые несут нашу святую веру в дальние страны. Только испорченный или глупый человек может придерживаться мнения, что Земля плоская, как блин. Может вода задержаться на поверхности блина? Нет, она тут же скатится. И то же самое с нашей Землёй. Если бы она была плоской, вся вода морей и океанов давным-давно бы скатилась. Испания окружена морями, как и любая другая страна мира.
Брата Томаса на самом деле не интересовало, кругла ли Земля или нет, он был просто заинтересован в том, чтобы принц или принцесса, придя однажды к власти, не колебались бы в отправлении миссий для распространения христианской веры. Гораздо ближе его сердцу была Испания и её проблемы, особенно государство мавров Гранада, которое как пиявка раздулось на богатых, прекрасных равнинах Андалусии.
— Никогда не забывайте, что Испания похожа на щит. Сама карта этой благословенной земли — отражение испанской судьбы, которая повелела ей стать щитом, защищающим не только нас, но и всю христианскую Европу от еретического зла мавров. Именно эту задачу всегда выполняла Испания, — говорил брат Томас, — в течение долгих тёмных веков, когда порой каталось, что крест может навсегда быть повергнут полумесяцем, когда орды неверных доходили до самых подножий Пиренейских гор. Но испанцы никогда не сдавались. Мужественные предки наши медленно вытесняли с гор Астурии завоевателей в тюрбанах всё дальше и дальше на юг.
![Майкл Муркок - Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен]](/uploads/posts/books/75413/75413.jpg)
