Алексей Соловьев - Распятая Русь. Предания «Велесовой книги»
– А где он может быть сейчас?
Балк внимательно посмотрел на анта.
– Я скажу, но ты сразу забудешь! Сюда с Урала идет Эллак, под его рукою шесть племен. Одоакр ушел к нему добровольно. Эллак хочет пройти по берегам Понтиды, по землям Кия и Даженя. Он хочет пасти свои стада за Ра, у вас там прекрасные луга!
– Откуда ведаешь?
– Меня тоже звали. Но лучше быть свободной ласточкой, чем связанным орлом. Я ухожу вверх по Ра к булгарам.
Богумиру стало не до пиршества. Новость была слишком важна, чтобы не сообщить ее немедленно князю в Кияр. Воевода призвал к себе десятника, пересказал слова Балка и велел, не мешкая, возвращаться домой.
* * *На следующее утро, не дав своим воинам отдохнуть обещанные трое суток, Богумир повел отряд к месту обычной встречи с восточными купцами. Озирая с курганов округу, выбрасывая к востоку и северу дозоры, он спешно двигался по степи. От теплых южных ветров снег сошел, кони могли двигаться широкой рысью без опасения поранить ноги об острый коварный наст.
Спустя седьмицу столь желанная встреча состоялась.
Глава 3
Мягко падал снег. Ветер полностью стих, и в неподвижном воздухе хлопья спускались почти вертикально, лишь иногда пританцовывая в морозном воздухе. До великой Ра оставались считаные версты, когда вдруг навстречу отряду из-за высокого яра вылетел на полном скаку передовой дозорный. Резко осадив коня, он крикнул возбужденным голосом:
– Гунны преградили нам путь!!
– Много их?
– Мы видели сотен восемь.
– Они в строю?
– Еще нет, но явно готовятся к бою. Можешь с бугра посмотреть!
Богумир взмахом руки приказал всем оставаться на месте, а сам вместе с гонцом неспешно направил лошадей к вершине яра.
Действительно, в четырех верстах, почти у самого берега Ра, виднелось стойбище. Еще ближе съезжались и разъезжались большие толпы конных, руководимые чьей-то рукой и волей. Громадные табуны коней, коров и овец поспешно отгонялись прочь. Ветер доносил обрывки чужой гортанной речи, хлопанье бичей, мычание быков. Богумир долго смотрел на открывшуюся перед ним картину, затем бросил через плечо своему спутнику:
– Призови ко мне сюда Верена!
Поднявшемуся пожилому боярину воевода указал на кочевников и произнес:
– Боя не избежать, Верен. Где б ты его принял, будь на моем месте?
Седовласый ант долго размышлял. Наконец ответил, указывая на длинный отлогий спуск с возвышенности:
– Вон там! Овраг не даст обойти нас с правого бока, коням легче будет набрать разгон.
– Я тоже так подумал. Однако их больше, чем нас, гораздо больше. Можно было б оторваться, наши кони быстрее, чем их низкорослые лошади. Но купцы со своим караваном висят оковами. Бросить же их воля князя и честь наша не дозволяют.
– Может быть, попробовать откупиться их серебром?
– Тогда, Верен, они больше никогда не призовут антов для охраны. Князь не простит нам этой трусости! Нам остается лишь один путь: разбить их или умереть!
– Любой ант или рус с радостью отправится на Сварожьи луга, – улыбнулся пожилой воин. – Все мы когда-то обретем покой в Ирии за огненной рекой.
Он еще раз всмотрелся в расположение противника и вдруг протянул правую руку вперед, указывая на скот:
– Смотри! Это ведь сердце кочевника, верно?
– Да, – с легким удивлением ответил Богумир.
– Так давай я со своей сотней и ударю их прямо в это сердце. Гунны не выдержат, когда увидят своих быков с моими копьями в спинах! Они бросят на меня несколько сотен, и ты будешь драться с остальными на равных!
Богумир повернулся и пристально посмотрел на старого боевого товарища:
– Но ведь это?..
– Ты сам сказал, что наши кони быстрее! Как только они сблизятся на два полета стрелы, мы направим коней на тот берег. Но слишком спешить не будем, чтобы заманить подальше от поля боя. А там пусть Перун все решает! Я пойду вон за той грядой и выступлю немедленно, чтобы успеть и не загнать коней. Ты же ставь людей на молитву и строй для боя.
Верен улыбнулся Богумиру, хлопнул его по плечу и закончил:
– Ну, до встречи! Либо на том берегу, либо… В Ирисе!
Он развернул коня и широкой рысью направился вниз. Воевода проводил его долгим пристальным взглядом.
Чтобы привлечь к себе внимание и отвлечь его от обходного движения сотни Верена, Богумир вывел всех остальных на место будущего боя. Купцам велено было ожидать своей дальнейшей участи в овраге. Выстроив пять сотен неким подобием клина, Богумир громко заговорил:
– Склоним головы перед Триглавом! Сварога – деда богов восхвалим! Роду великому славу споем! О, Громовержец, бог Перун, бог битв и борьбы, яви нам лицо свое! Посмотри на детей твоих, грязных гуннов не испугавшихся!! Забросай врагов молниями небесными, оглуши их грома раскатами. Пошли нам на помощь рати твои, что перешли с земли в войско Перуново!! Дажьбог, ослепи врагов лучами своими!! Поздвид[12], отнеси от нас стрелы их, пылью забей глаза коней и людей! Сильнобог[13], сделай наши руки неутомимыми, пусть разят наши мечи врагов непрестанно! Приготовьтесь, братья мои, к новому подвигу во славу земли и князя нашего! Держите строй, следите друг за другом, разите врага стрелой, копьем и мечом! Ждем часа своего, братья!!!
В этот миг неожиданно налетел сильный порыв ветра, толкнув конных в спину. Вдали пророкотали раскаты сухой грозы, столь необычные зимою. Анты заулыбались:
– Боги с нами! Они услышали просьбу Богумира! Мы победим!!
Гунны тем временем собрались единой бесформенной толпой и двинулись навстречу славянам. Они остановились в сотне метров. Из рядов выехал громадный толстый воин на низкорослой лошадке и закричал что-то явно обидное, вызывая на поединок. Богумир покосился вправо: Верен уже достигал табуны, все еще оставаясь невидимым. Лишь потревоженные вороны указывали его местонахождение.
На вызов поединщика требовалось ответить, если анты не желали признаться в трусости. Богумир хотел было отдать приказ одному из опытных воев, как ряды раздвинулись и выехал совсем молодой рус. Золотистая бородка только-только начала покрывать его щеки.
– Дозволь мне сразиться, воевода?
Богумир окинул его быстрым взглядом.
– Как звать тебя, юноша?
– Мирослав.
– Не страшно, Мирослав?
– Нет. Ты же сам видел: боги с нами!
– Ступай!
Русич выехал из общего строя. Посмотрел в сторону гунна, на котором поверх кожаного панциря была наброшена бычья шкура. Крутые рога венчали голову кочевника. В левой руке он держал круглый щит, в правой – громадный кистень с длинными железными шипами.
Мирослав вдруг сбросил с себя доспехи, оставшись обнаженным по пояс. Взял копье и меч, поцеловал сталь и тронул коня, управляя им лишь коленями. Гунн дико заорал, раскрутил кистень и сделал то же самое. Лошади перешли с рыси на галоп. Расстояние стало стремительно сокращаться.
Схватка длилась считаные мгновения. Когда противники сблизились почти вплотную, Мирослав метнул копье. Гунн прикрылся щитом, на какой-то миг потеряв руса из вида. Юноша же сильными коленями заставил коня чуть повернуть и пройти с левой, неудобной для противника стороны. Гунн неуклюже развернулся, бить железным шаром через голову коня оказалось очень неудобно. Разящий удар меча по пояснице переломил его пополам. Торжествующий крик разом вырвался из пяти сотен глоток.
В этот миг отдаленный, но не менее дружный крик долетел со стороны реки. Сотня Верена веером вылетела на скот гуннов, беспощадно рубя и коля животных направо и налево. Немногочисленные рабы-погонщики испуганно разбегались прочь.
Кочевники заволновались, зашумели, славяне продолжали стоять, подобно молчаливой каменной глыбе. Когда же Верен бросил половину своих воев на кибитки пришельцев, предводитель гуннов не выдержал. Более трех сотен всадников откололись от толпы и наметом полетели спасать свои богатства.
– Наш час! – оглушительно возвестил Богумир. – Вперед!!
Он с места пустил коня в карьер. Опытный воевода не раз уже сталкивался с гуннами: их племена все чаще и чаще стали появляться на землях Русколани, мутной волной накатываясь с востока. Самым страшным оружием в руках кочевников были мощные луки почти в рост человека. Они обычно перевозились разобранными на три части. Собранные в единое целое, выпускали со страшной силой стрелы, способные пробить не только кожаный, но и металлический панцырь. А потому нужно было как можно скорее дорваться до рукопашного боя!
Навстречу действительно засвистело целое облако смертоносных посланцев. Раненые кони бешено ржали, анты валились под копыта молча. В ответ также полетели стрелы. Казалось, на краткий миг над полем боя заметались тучи бешеных птиц! Выпущенные кочевниками были беспощаднее…
Вот и гунны! Щитом Богумир привычно отбил жало копья, меч достал голову врага. Конь врезался в образовавшуюся щель в толпе кочевников. Новый взмах, вновь сталь погружается во что-то мягкое. Боевой конь грудью опрокидывает лошадку, оказавшуюся на его пути. Воевода не оглядывался. Он знал, что сзади свои, что они прикроют. Пока не погас напор, пока рубка не превратилась в толчею – вперед и вперед!! Как можно сильнее разрезать строй гуннов, как можно быстрее развалить его на отдельные части!
