РАФАЭЛЬ САБАТИНИ - Торквемада и испанская инквизиция
С материалами этого «дела отвратительной безнравственности» Охеда незамедлительно направился в Кордову, куда теперь удалились монархи. Повествование ничего не потеряет, если мы опустим изложение случившегося устами благочестивого святого, но упомянем, что он добавил к этому, что добрый люд Севильи негодует и близок к мятежу. Он вновь доказывал таким образом настоятельную необходимость учреждения инквизиции. Не приходится сомневаться, что его активно поддерживал и легат Франко, находившийся в то время при дворе.
Тем не менее. Изабелла по-прежнему не давала согласия на столь крайние меры.
Но в этот момент, согласно Льоренте, на сцене появился другой защитник веры – мужчина в черном плаще доминиканского братства, человек пятидесяти восьми лет, высокий и худой, с сутулыми узкими плечами, с бледным лицом, смиренным взглядом и выражением глаз кротким, благородным и милосердным.
То был монах Томас де Торквемада, настоятель доминиканского монастыря Санта-Крус в Сеговии, племянник прославленного Хуана де Торквемады, кардинала Сан-Систо.
Его влияние на королеву было огромным, его красноречие – блистательным, его логика – убедительной. Охеда приметил это, и его надежды наконец переросли в уверенность.
Глава VII. НАСТОЯТЕЛЬ МОНАСТЫРЯ САНТА-КРУС
Если в чьем-либо имени содержалось предзнаменование судьбы человека, то это было имя Торквемады. В такой сверхъестественной степени оно указывает на механизм из огня и пытки, которым ему предопределено было руководить, что кажется придуманным нарочно – чем-то вроде зловещего прозвища, составленного из латинского «torque» и испанского «quemada», полностью подходящее человеку, которому выпало занимать пост Великого инквизитора.
Оно происходит от названия северного города Торквемада («Turre Cremata» на латыни, то есть «Сожженная земля»), откуда берет начало этот знаменитый род, получивший историческую известность после возведения в рыцари Лопе Альфонса де Торквемады королем Альфонсом XI. Впоследствии некоторые его представители достигли выдающегося положения, занимали более-менее значительные посты. Но самым известным обладателем этого имени был теолог-доминиканец Хуан де Торквемада (правнук Лопе Альфонса), возвысившийся до пурпурной мантии кардинала Сан-Систо. Он был одним из наиболее эрудированных и уважаемых теологов своего времени, сторонником догмы непорочного зачатия и, со времен Фомы Аквинского49 , самым пылким защитником доктрины непогрешимости папы. Он обогатил теологическую литературу несколькими работами, из которых наибольшей известностью пользуются его «Размышления».
Томас де Торквемада был сыном единственного брата кардинала Педро Фернандеса де Торквемады. Родился он в Вальядолиде в 1420 году и после исключительной преподавательской карьеры, если верить Гарсиа Родриго («HistoriaVerdaderadеlaInqusicion»,D.F.I.G.Rodrigo,II,III. Эту книгу надо читать с величайшей осмотрительностью. Это – попытка оправдать инквизицию. Стремясь к этой цели, автор несколько небрежен в отношении фактов) , последовал по стопам своего дяди, приняв посвящение в орден Святого Доминика в монастыре Святого Павла в Вальядолиде, где занимался философией и богословием и добился докторской степени.
Его успехи оценили и удостоили должности руководителя кафедры канонического права и теологии и в скором времени избрали настоятелем монастыря Санта-Крус в Сеговии. На этом посту он отличился своей ученостью, набожностью и усердием и потому неоднократно переизбирался, ибо в то время не было правила, препятствующего этому. Человек аскетического склада характера, он никогда не ел мяса и не пользовался льняной одеждой или льняным постельным бельем. Он так строго и добросовестно соблюдал имущественные интересы своего ордена, что не мог содержать даже свою единственную сестру соответственно ее общественному положению и позволил ей лишь существовать в качестве члена мирского («третьего») ордена Святого Доминика.
Когда именно настоятель Санта-Крус стал духовников инфанты Изабеллы, установить невозможно. Бледа сообщает нам, что Торквемада, исполняя эти обязанности в годы ее юности при дворе ее брата, короля Энрике IV, добился от Изабеллы обещания, что при восшествии на престол она посвятит жизнь искоренению ереси в своем королевстве.
От этого утверждения можно отмахнуться как от одной из выдумок молвы, которые в изобилии возникают, когда дело касается личной жизни королевских особ, ибо при внимательном изучении материалов мы не находим тому подтверждений.
Нежелание Изабеллы применить крайние или относительно жесткие меры против своих подданных, обвиняемых в приверженности иудаизму, признается всяким серьезным исследователем, но оценки этому даются различные – в зависимости от побудительных мотивов.
Прав в своем утверждении Бледа или нет, но остается фактом, что Торквемада был духовником Изабеллы в годы ее юности. Занимая такой пост, он имел возможность оказывать значительное влияние на мнение столь набожной женщины в вопросах, затрагивающих интересы веры.
Наконец, пришло время использовать это влияние.
На его стороне была несомненная искренность и бескорыстие: Торквемада пользовался репутацией святого, основанной на строгом целомудрии его образа жизни и жестком аскетизме,- репутацией, которая не могла не поразить воображение женщины столь набожной и темпераментной, как Изабелла; к тому же, он был властной личностью и обладал пламенным красноречием.
Если принять все это во внимание, то не покажется удивительным, что сопротивление королевы, уже ослабленное бешеным натиском Охеды и его сторонников – короля и папского легата, – в конце концов было сломлено; и именно под воздействием убедительных речей настоятеля Санта-Крус она неохотно согласилась на учреждение Святой палаты в своих владениях.
Вследствие этого по приказу католических сюзеренов их представитель при дворе Его Святейшества дон Франсиско де Сантильяна обратился к Сиксту IV за буллой, которая уполномочила бы Фердинанда и Изабеллу ввести трибунал инквизиции в Кастилии и предоставить им возможность приступить к искоренению ереси «рог viа dеl fuega» – «посредством огня».
Испрошенная булла была должным образом издана 7 ноября 1478 года и давала монархам право выбрать трех епископов или архиепископов или других «богобоязненных и честных» священников, монашеских или светских, в возрасте старше сорока лет, заслуживших звание либо руководителя кафедры или бакалавра богословия, либо доктора или лиценциата50 канонического права, чтобы вести дела инквизиции в пределах королевства, направив острие карающего меча на еретиков, отступников и их сторонников.
Его Святейшество предоставлял избранным таким образом деятелям все необходимые права в соответствии с законом и обычаями. Кроме того, уполномочил монархов по своей воле отменять назначения и заменять этих руководителей по своему усмотрению.
В декабре монархи находились в Кордове, когда им доставили буллу. Но они не сразу приступили к осуществлению предусмотренных ею мер. Прежде Изабелла предприняла последнее усилие, чтобы подавить распространение иудаизма и отступничества мягкими средствами, заручившись согласием кардинала Испании.
С целью усиления действенности выпущенного Мендосой «катехизиса» она назначила Совет из епископа Кадисского Диего Алонсо де Солиса, коадъютора51 Севильи дона Диего де Мерло и Алонсо де Охеды, для которого сей королевский указ стал новым источником разочарования и досады.
Мы вынуждены допустить, что Торквемада вновь удалился в свой монастырь в Сеговии, и, возможно, отсутствие давления с его стороны позволило королеве совершить это последнее усилие, чтобы уклониться от курса, к которому ее уже почти принудили.
Вскоре монархи отправились в Толедо. Там весной 1480 года были созваны кортесы52 для присяги на верность инфанту принцу Астурийскому, которого Изабелла родила в июне 1478 года. Хотя присяга была главной причиной созыва, она, безусловно, не являлась единственной. Монархи представили на обсуждение кортесов многие другие вопросы, требующие тщательного и серьезного рассмотрения, среди которых выделялся вопрос о распрях между христианами и иудеями.
Указывалось, что многие законы, касающиеся иудеев, не соблюдаются, а потому их следует рассмотреть и утвердить вновь. Конкретно назывались те из них, которые предписывали иудеям носить отличительный знак в виде круга красной ткани на плечах поверх верхней одежды, строго держаться своих кварталов-гетто, куда к полуночи они обязаны возвращаться, возводить стены вокруг еврейских кварталов, а также законы, запрещающие евреям работать врачами, хирургами, аптекарями или содержать гостиницы и постоялые дворы.
