Саймон Скэрроу - Сын Спартака
– Теперь, парень, ты свободен! – с усмешкой сказал Мандрак, когда они ставили лагерь в первую ночь. – Больше не будет хозяев со своими приказами. Здесь мы все – товарищи. Нет хозяев, нет рабов. Мы живем тем, что дает земля, и за счет тех, кто использует рабов для обогащения. Скоро ты к этому привыкнешь. Наверное, ты все еще немного нервничаешь?
Луп кивнул.
– Успокойся. Никто тебя не съест. Кстати… – Мандрак порылся в мешке и вынул хлеб и кусок сыра. – Вот. Съешь это. Тебе нужны силы.
– Спасибо.
Луп придвинулся ближе к огню. По всему его усталому телу разлилось тепло. Он проглотил первый кусок и повернулся к Мандраку:
– Что будет со мной после того, как ты отведешь меня к Бриксу?
– Это решит Брикс, – ответил Мандрак и откусил немного от полоски вяленого мяса. – Он захочет расспросить тебя о Цезаре и о твоем друге Марке, прежде чем решит, что делать дальше. Готов поспорить, он предложит тебе присоединиться к нам.
– А если я откажусь?
– Ты не откажешься. Поверь мне. Когда ты поймешь суть нашего дела, когда Брикс объяснит тебе свои планы, ты сам захочешь остаться и бороться вместе с нами, чтобы покончить с рабством.
– Похоже, ты очень уверен в этом.
– Просто Брикс может быть очень убедительным. И наверное, будет умнее не отвергать его предложение.
Луп кивнул, поел еще и снова заговорил:
– Хотя я был рабом, со мной хорошо обращались.
– Тебе повезло, – пробормотал Мандрак. – Но большинство рабов не такие избалованные, как ты, Луп. Большинство трудились до изнеможения, до смерти. Многие в рудниках и на фермах. Это худшие места. Я был там, пока Спартак и его люди не нашли меня много лет назад. С тех пор я свободен. Да, за мной охотились, и я часто спрашивал себя, как долго это продлится. Но я все еще свободен, у меня жена и две дочери, и они не знают, что такое рабство.
– Жизнь здесь, в горах, должно быть, трудная.
– Жизнь вообще трудная, – согласился Мандрак. – Это борьба. Но мы относимся друг к другу с уважением. Мы делимся тем, что имеем, и можем выбирать свою судьбу. Рабу это недоступно. Благодаря таким людям, как твой бывший хозяин. А теперь он, кажется, решил раздавить нас.
Он посмотрел на огонь, и лицо его стало суровым.
– Цезарь обнаружит, что мы – крепкий орешек и ему не по зубам. Ты, наверное, сумеешь объяснить Бриксу образ мыслей Цезаря, когда он будет спрашивать тебя.
– Я скажу ему, что смогу, – ответил Луп. – Но сомневаюсь, что это поможет. Цезарь не посвящает рабов в свои дела… Разве что некоторых. Кажется, он высокого мнения о Марке.
Мандрак резко повернулся:
– Это мальчик, который был с тобой в засаде?
Луп кивнул.
– Расскажи мне о нем.
– Зачем? Раньше ты говорил, что Брикс тоже захочет узнать о нем. Что такого особенного в Марке?
– Просто любопытно. Может быть, и ничего, – осторожно ответил Мандрак. – Брикс упоминал о мальчике-гладиаторе, которого он знал в прошлом. Твой друг Марк может что-то знать о нем.
Луп закончил есть и протянул руки к огню, растирая ладони.
– Рассказывать почти нечего. Хозяин… то есть Цезарь купил его в школе гладиаторов недалеко от Капуи больше года назад. Племянница Цезаря упала на школьную арену, когда Марк дрался с двумя волками. Он спас ее от них. И Цезарь понял, что у него есть способности. Поэтому он купил его, привез в Рим и сделал одним из своих телохранителей.
– Понятно. А как выглядит Марк?
– Ты сам видел его в засаде.
Мандрак кивнул:
– Да, но это был лишь мимолетный взгляд во время схватки. Я не могу вспомнить детали.
Луп пожал плечами:
– Он высокий для своего возраста и тощий. Нет, не тощий. Правильнее будет сказать, жилистый. Он быстро соображает, у него острая реакция, и он храбрый. – Он с гордостью улыбнулся, вспоминая своего друга.
Мандрак тоже улыбнулся:
– Похож на человека, которого я знал раньше… Ну ладно, Луп. Постарайся уснуть. Впереди длинный путь до лагеря Брикса.
Наконец они подошли к лагерю, но Луп не заметил никакого движения, не говоря уже об армии, которая, по словам Мандрака, росла день ото дня. Мандрак засмеялся и похлопал Лупа по плечу:
– Следуй за мной.
Он зашагал по узкой тропе, бегущей вдоль ручья, и вскоре они вошли в заросли деревьев у подножия скал. За деревьями была узкая полоска каменистой земли. Впереди возвышалась скальная стена, местами поросшая мхом. Водопад образовал небольшой пруд, вода в котором бурлила и пенилась, питая ручей, струящийся между деревьями.
Мандрак остановился, поднес руку ко рту и крикнул куда-то наверх:
– Подходим к лагерю!
Луп проследил за его взглядом и увидел на вершине скалы фигуру, темную на фоне неба.
– Кто идет?
– Мандрак! Возвращаюсь с дозора!
– Мандрак? Проходи, друг!
Мандрак направился к водопаду, ведя за собой Лупа и остальных. Тогда-то Луп и увидел уступ скалы и понял, что в скале есть расщелина, узкий проход под углом к водопаду. Расщелина оставалась невидимой, пока не дойдешь почти до подножия водопада. Внутри прохода стояли два человека, вооруженные пиками, со щитами и в шлемах. На них были доспехи такого же вида, что и у римских легионеров. Увидев Мандрака, они сразу расслабились и подошли поздороваться, радуясь его возвращению. Один из них увидел Лупа и остановился:
– Кто это?
– Он? – хмыкнул Мандрак. – Новобранец. У него может быть полезная информация для генерала. Брикс в лагере?
Часовой кивнул:
– Он собрал вожаков всех групп в горах. Они уже несколько дней прибывают сюда. Ты – последний. Что вообще происходит?
– Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал, балда! Скоро сам все узнаешь. Возвращайся к своим обязанностям.
Мандрак положил руку на плечо Лупа и подтолкнул его вперед.
Часовые отошли в сторону, и небольшая колонна мятежников вошла в расщелину. Воздух был холодный и влажный от брызг водопада, и Луп не мог сдержать дрожь. Хотя проход был расчищен достаточно, чтобы могла пройти лошадь, почва была неровная, и тропа виляла из стороны в сторону по ходу расщелины. Серое небо над головой казалось узкой полоской, зажатой между скал и видневшейся сквозь ветки мелких кустарников и низкорослых деревьев, растущих на выступах. Примерно через четверть мили скалы раздвинулись, проход стал шире, и света прибавилось. Наконец они прошли последний изгиб тропы, и Луп впервые увидел лагерь мятежников. Он остановился, пораженный.
Впереди тропа спускалась по пологому склону в небольшую долину, обнесенную со всех сторон скалами и утесами, словно стеной. Долину пересекал ручей и у дальнего ее конца уходил под землю. Но это было еще не самое поразительное зрелище. Перед Лупом раскинулся огромный лагерь палаток и хижин. Среди палаток размещались загоны для животных и несколько более крупных сооружений. Дверь в ближайшее из них была открыта, и Луп увидел человека, раздающего миски с кашей людям, выстроившимся в очередь. В центре долины находилась самая большая круглая хижина, вокруг нее было пустое пространство, огороженное забором. По периметру забора стояли круглые постройки поменьше.
– Здесь, наверное, живут тысячи, – сказал Луп. – Десятки тысяч!
Мандрак улыбнулся, услышав в его голосе благоговейный страх.
– Правильно. Нас тут целая армия в ожидании того дня, когда мы поднимемся, чтобы завершить дело, начатое Спартаком. – Он показал на самую большую хижину. – Пошли, там мы найдем Брикса.
Он повел людей вниз, в долину. Луп последовал за ним. Он смотрел по сторонам, запоминая детали тайного лагеря мятежников. Стены долины казались неприступными. По-видимому, проникнуть сюда можно было только по узкому проходу, по которому они прошли. Идеальное укрытие, подумал Луп. Неудивительно, что рабам удается ускользать от римской армии, посланной, чтобы выследить их. Римляне и не подозревали, какой грозный противник набирает силу и готовится напасть.
Луп посочувствовал Цезарю и Марку. Отправляясь в горы, они рассчитывали, что будут драться с рассеянными бандами оборванцев. Они и понятия не имели, с кем им придется вступить в бой.
XIII
Январь близился к концу, и зима заключила горы в свою ледяную хватку. Колючие дожди хлестали по предгорьям и нередко приносили с собой град, обстреливая ледяными горошинами солдат Цезаря, направлявшихся к городу Мутина, который должен был стать их базой. Отряды кавалерии патрулировали горы вдоль линии марша, пытаясь собрать сведения о местоположении и численности мятежников. Вернувшись, они рассказали о страшных вьюгах, воющих на горных перевалах, и о толстом слое льда на горных дорогах и тропах. В города вдоль следования армии были посланы вестовые с приказом для их жителей обеспечивать колонну Цезаря едой и кровом, поскольку основные запасы находились в Мутине.
