Элизабет Фримантл - Гамбит Королевы
– Брат предрекает самое худшее, – сказал он, не глядя ей в глаза. Катерина обняла его за шею, притянула к себе, но он отстранился и сдавленно воскликнул: – Нет!
– Томас, в чем дело?
– Король намерен взять тебя в жены. – Последнее слово он произнес едва слышно, но его лицо почти ничего не выдавало. Он не тот человек, который любит демонстрировать окружающим свою слабость, и все же Катерина заметила морщинки в углах его глаз. – То, чего я боялся.
– Вздор! Последнее время король почти не смотрит в мою сторону. Это просто сплетни. – Она рассмеялась, но его лицо было по-прежнему серьезно и холодно.
– Сплетни… – У него был несчастный вид.
– Мне король ничего не говорил. Если бы он захотел взять меня в жены, он бы наверняка сказал об этом мне. Тебе не о чем беспокоиться, – быстро проговорила она.
– Нет, Кит, – хрипло произнес Сеймур, – это не сплетни. Он отсылает меня прочь. – Он по-прежнему отводил глаза в сторону. Катерина не могла этого вынести, ей хотелось схватить его за плечи, обвиться вокруг него, прильнуть к нему.
– Посмотри на меня, Томас… Любимый!
– Меня на неопределенный срок отправляют в Нидерланды.
– Как в Нидерланды?! Тебя назначили в посольство?
Он кивнул.
– Но… – она взяла его руку и поцеловала ее сухими губами, – я ничего не понимаю. Разве представлять его величество за границей не почетно?
Он взял ее руку в свои, сжал; его кольцо больно впилось ей в кожу. Руки у него были теплые, у нее – ледяные.
– Подальше от двора. С глаз долой – из сердца вон, Кит. Он избавляется от меня.
– Нет… – Она смутилась и не могла толком собраться с мыслями. – Ведь такой пост – большая честь!
– Ты не понимаешь. – Он возвысил голос; он злился. – Вдали от двора я не буду иметь никакого влияния. Я буду никем. А он… – Он запнулся и с трудом, как будто у него болят зубы, закончил фразу: – Получит тебя!
– Ничего подобного. Ты все выдумываешь, Томас!
– Ты не знаешь его так хорошо, как я.
– Ты поедешь и исполнишь свой долг перед королем, вернешься, овеянный славой, и мы…
Она ждала, что он закончит за нее: «И мы поженимся», но он молчал.
– Кит, я знаю мужчин. И знаю, на что он пойдет, чтобы получить желаемое.
– Томас, у тебя нет доказательств. Нет ничего, кроме слухов, – возразила она, хотя в ее душу уже закралась тень сомнения.
– Он тебя получит! – процедил Томас.
Его слова – как удар в солнечное сплетение. Почему он так уверен? Решимость Катерины ослабевала. Его слова губят сказку, которую она все время себе рассказывает. Жаль, что нельзя бежать отсюда куда глаза глядят!
– Уедем вместе, – прошептал он, словно прочитав ее мысли. Его горячее дыхание обожгло ей ухо; его борода щекотала шею. – Уедем за границу, куда-нибудь подальше…
Но оба понимали, что это так же невозможно, как улететь к звездам.
– Ш-ш-ш. – Катерина прижала палец к его губам. Сердце у нее словно замерзло. Она лелеяла мысли о том, как они будут вместе; рисовала картины их жизни вдали от двора, где все шпионят и подслушивают… и вот ее мечты развеялись в один миг. Ей, так же как и ему, прекрасно известно: королевский гнев грозит им даже за тайные помыслы; он способен бросить тень даже на их мечты. Она живо представила, как голова ее милого Сеймура со стуком падает на эшафот у всех на глазах. Ее передернуло. А Сеймур – человек тщеславный, он не сможет долго прятаться в захолустье, даже если они найдут место, где можно укрыться. Она достаточно хорошо его изучила. Рассыпается в прах еще одна выдуманная ею сказка.
– Что ж, на все Божья воля, – вздохнула она.
– Королевская воля, – уточнил он, выдвинув вперед подбородок; на виске у него пульсировала жилка.
Катерина приложила к ней палец, слушая его пульс. Потом вздохнула и подавленно прошептала:
– Да…
Сеймур круто развернулся, не подарив ей ни прощального поцелуя, ни доброго взгляда; длинный плащ развевался на ходу.
– Это одно и то же, – сказала она ему вслед, но он был уже далеко. Его шаги гулким эхом разносились по коридору. Он уходил. Бряцал его меч, звенели шпоры. Катерина никак не могла успокоиться. Ей казалось, что она распадается на мелкие кусочки. Сеймур повернул за угол и скрылся из вида. Она осталась в зияющей бездне, из которой вдруг родилась предательская мысль: поскорее бы Господь забрал короля к себе!
Катерина прислонилась к окну, сжав пальцами подоконник. Она боялась упасть. Она слышала, как толпа с шумом выходит из церкви, поднимается по лестнице. Мимо нее проходят люди, как будто ничто не изменилось; не замечают, что она, бледная как мел, стоит у окна.
– Кого я вижу! Вдовствующая леди Латимер! Почему вас не было в часовне? – Рядом с ней Анна Стэнхоуп, она нюхает ароматический букетик, как будто для нее невыносим отвратительный запах, исходящий от тех, кто не так знатен, как она. – Ходят слухи, вы согласны выйти замуж за самого последнего из нашей семьи…
Вместо ответа, Катерина тихонько вздохнула.
– По-моему, вы могли бы подыскать себе кого-нибудь получше младшего братца, моего зятя. – Зрачки у Стэнхоуп сужаются, как у змеи.
– По-моему, вы ошибаетесь, – мягко возразила Катерина. – Здесь много сплетничают, а среди сплетен мало правды.
– Всем все известно, – прошипела Стэнхоуп, и глаза у нее сверкнули. – И королю тоже!!! – Последнюю фразу она как будто окончила несколькими восклицательными знаками. – Вот почему Томаса отсылают.
– Неужели? – спросила Катерина, как будто слышала всего лишь очередную сплетню. Она приказала себе сохранять спокойствие. Значит, это правда. Стэнхоуп наверняка все известно; нет человека ближе к королю, чем ее муж.
– Королю не нравится то, что здесь происходит, – заявила Анна Стэнхоуп.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – ответила Катерина. Что еще знает Стэнхоуп? Известны ли ей намерения короля? По лицу Стэнхоуп об этом невозможно догадаться. С другой стороны, если бы Стэнхоуп знала, что король собирается сделать ее своей любовницей, она бы постаралась подольститься к ней. Кому-кому, а ей прекрасно известно, как играть в придворные игры, как оказывать услуги нужным людям.
– Умница Катерина Парр изображает из себя дурочку. – Стэнхоуп криво улыбнулась. – Совсем на вас не похоже!
Катерина чувствовала, как в ней закипает гнев. Она заставила себя благосклонно улыбнуться:
– Вы завтра тоже поплывете на барке леди Марии? – Она прекрасно знала, что Стэнхоуп не поплывет на барке; она сама составляла список придворных дам, которые будут сопровождать старшую дочь короля. Ей немного стыдно опускаться на уровень Стэнхоуп, но очень хотелось уколоть ее хоть чем-то.
– Может быть, – ответила Стэнхоуп.
– Значит, мы увидимся, – улыбнулась Катерина.
– Но… возможно, я поеду на день позже… Дела.
– Всего доброго, графиня…
Катерина кивнула и не спеша отошла прочь. Хотя ей очень хотелось бежать, женщина заставила себя идти медленно и степенно: вот она спустилась во двор, направилась в свою комнату. Хорошо, что там никого нет. Она сняла тяжелый чепец, расшнуровала лиф платья и бросилась на кровать. Наконец-то она могла дать волю слезам. Она рыдала громко, со всхлипами. Мысль о том, что Томас уедет, для нее была невыносима; она как яд отравляла кровь. Будет ли она когда-нибудь прежней?
Дворец Хэмптон-Корт, июнь 1543 г.
Дот поднялась следом за лакеем по каменным ступеням, они прошли большой зал, комнату стражи, оказались в галерее. Повернув за угол, миновали королевскую часовню и попали в покои такие величественные, что девушка невольно ахнула. Стены были обшиты деревянными панелями с необычайно затейливой резьбой, лепнина на потолке ярко-голубого цвета – прямо как в раю, да еще с золотыми оттенками. И повсюду ало-белые розы Тюдоров – чтобы никто не забыл, чей это дворец. Камин похож на огромный мраморный портал, он такой высокий, что в нем поместится взрослый мужчина. Резные железные подставки для дров словно серьги великанши. Столько окон Дот еще не видела ни в одном дворце; комнаты утопают в солнечном свете. Наверное, здесь покои леди Марии, а их поселят, как всегда, где-нибудь на задворках…
– Пришли! – объявил лакей, и целая армия тех, кто следовал за ними с пожитками леди Латимер, уложила их в кучу на полу.
– Здесь покои леди Латимер? – спросила Дот.
– Да, – ответил лакей.
– Вы уверены?
– Смотри сама. – Он взмахнул у нее под носом листом бумаги. – Здесь все обозначено. Четыре комнаты в восточном крыле рядом с галереей: приемная, спальня, гостиная, гардеробная. – Он тычет пальцем в строчки.
Дот не умеет читать, но ей стыдно в этом признаваться.
– Да, вижу, – кивнула она.
Лакей вышел. Двое помощников вешали шторы; еще двое в соседней комнате собирали большую кровать под балдахином. Дот переходила из одной комнаты в другую, указывая, куда что поставить. Ей хотелось, чтобы вернулся лакей от лорда-камергера и сказал, что произошла ошибка, что это все же не комнаты леди Латимер, и отвел их в какую-нибудь тесную каморку. Но лакей не возвращался.
