Александр Филимонов - Приди и помоги. Мстислав Удалой
Но это было самое малое, что мог сделать для Новгорода Мстислав Мстиславич. Основной задачей было — удержать так неожиданно завоеванный княжеский стол. Он понимал, что великий князь Владимирский просто так этого дела не оставит. Поэтому и не отпускал во Владимир малолетнего Святослава, надеясь, что великий князь как любящий отец — недаром его в народе прозывают Большим Гнездом — станет теперь посговорчивее в споре за Новгород.
И все же, хоть Святослав с дворянами своими и находился у Мстислава в заложниках, ополчение нужно было собирать немедленно, и ополчение огромное, невиданное. Мало ли что может случиться с юным Святославом! Прохватило сквозняком, слег, пару дней пометался в жару — и помер. Это, например, к слову. Но вот с военной силой великого князя — уж точно ничего случиться не может, и в этом многие раньше убедились. Пришлось князю Мстиславу еще несколько раз на вече убеждать новгородских граждан в необходимости такого ополчения. Чтобы не только Новгород поднять, а и всю землю новгородскую.
Послали и в Псков, и на Ладогу, и на Белоозеро, и ко Мстиславичу Василию, в Торопец. Знаменитые кузнецы Кузнечной слободы, что занимала добрую половину Неревского конца, день и ночь ковали мечи, крутобокие шеломы, брони разные — на любой размер. Другие кузнецы, торопясь, выделывали что попроще — железные острия для стрел, наконечники для копий и сулиц. Граждане вооружались — забыты были мелочные раздоры, распри и прочие недоразумения. Обозначен общий враг — князь Всеволод.
И теперь у новгородцев появился предводитель, какого давно они ждали и хотели.
Мстислав Мстиславич каждый день устраивал смотр вновь набранным войскам, трудился не жалея сил. Было не до пиров, не до развлечений — успеть бы упредить великого князя: собрать и двинуть ополчение ему навстречу, чтобы войска сошлись где-нибудь подальше от новгородской земли.
Мстиславова старшая дружина, во главе которой он прибыл в Новгород, пользовалась особым уважением. Дружинники усердно пожинали плоды своей славы: их наперебой приглашали в гости, одаривали щедро. Пока не сошла первая — самая высокая — волна народного ликования, каждому новгородцу, сознающему себя гордым носителем древних вольностей, хотелось как-нибудь получше угодить своим освободителям.
А самым счастливым человеком в те дни был, конечно, Никита. Как же — молодой, красивый, сын почтенного и любимого в Новгороде Олексы. Думали, что пропал вместе с отцом, а он — в воде не утонул, в огне не сгорел, словно богатырь из сказки воскрес и снова появился, чудесно преображенный. Одним словом — самый завидный жених в Новгороде. Отцы, имеющие дочерей на выданье, зашевелились! Все верили теперь, что старые времена, когда Новгород богател и процветал, вернулись прочно и навсегда. Под жестокой рукой великого князя заглохла торговля новгородская, стали хиреть промыслы и всякие ремесла. Многие, не видя для своих детей достойного будущего на родной земле, начинали искать для них лучшей жизни в чужих землях. Много юных красавиц уехали невестами в неметчину, к корелам, в Литву и к ляхам. Не возле родителей, не на родине, а все же — пристроены, и слава Богу.
Теперь же — другое дело! Теперь незачем новгородских дев иноплеменникам отдавать. Здесь им женихи найдутся. И возродится земля новгородская.
Никиту, что называется, взяли в оборот. У дяди Михаила в доме, где поселился Никита, целыми днями толклись гости — даже и такие появлялись, которые при Мирошкиничах забыли дорожку к родственнику казненного Олексы. И каждый норовил с Михаилом уединиться и потолковать о том, что, мол, у нас — товар, а у вас — купец. Дядя Михаил заважничал, с хлопотливыми отцами вел долгие туманные разговоры, научился на глаз определять — кто честно породниться хочет и породу свою улучшить, а кто — стремится подмазаться, прилепиться к богатой и влиятельной родне. Жаловался, вздыхая, на нынешнюю непослушную молодежь, у которой свое на уме — лишь бы подольше не жениться. И гордился племянником до невозможности! Если Никита не бывал занят поручениями от князя Мстислава, то дядя Михаил тащил его на люди — покрасоваться, зайти в два-три дома, куда приглашали и отказываться было невежливо, невзначай устроить смотрины двум-трем, а то и четырем-пяти дочкам радушных хозяев. И надо сказать, что среди дочек попадались такие, что даже у Никиты, занятого лишь мыслями о предстоящем походе против великого князя, голова шла кругом. Хоть бросай все и в самом деле женись, заводи свой дом, хозяйство, дело свое заводи. Все дороги открыты. Иногда Никите приятно было об этом помечтать, особенно — перед сном, еще не успев провалиться в яму забытья. Глупыми мечтами этими все и ограничивалось. И дяде Михаилу, и тетке Зиновии, и даже посаднику Твердиславу, который по дядиной просьбе пытался соблазнить Никиту радостями будущей оседлой жизни, было твердо сказано: главная дорога для Никиты — та, что проложена будет князем Мстиславом Мстиславичем, и Никита пойдет по ней за князем до самого конца. Если дорога сия приведет Никиту в тихое место, к семейному очагу, — значит, так тому и быть. Если князь Мстислав поведет дальше — Никита пойдет туда же. Может быть, Никита был единственным человеком в Новгороде, понимающим: долго здесь князь не задержится — Русь большая, и много в ней мест для славных подвигов, для которых и проснулась душа Мстислава Мстиславича.
Тем временем ополчение было создано. Никогда еще Новгород не видел у себя такого огромного войска, собранного со всех концов земли и объединенного общим желанием отразить врага. Были многие рати, вставали новгородцы в единый строй — например, когда разбили князя Андрея Боголюбского с его суздальцами. Но теперешнюю воинскую силу Новгорода было с тогдашней не сравнить. И противник ей предстоял, пожалуй, вдесятеро сильнее, чем князь Боголюбский, — родной брат его, Всеволод Юрьевич, половину всей русской земли держащий в руках.
Едва князь Мстислав провел войскам последний смотр, как тут же велел выступать. Не зная точно, где следует искать встречи с противником, на военном совете решили двигаться к Новому Торгу, как к пограничному городу новгородской земли, а оттуда, не задерживаясь, — на Тверь и далее. Там, возле Волги, поля широкие, удобные для битвы.
Войско пошло. По наезженному торговому пути, вдоль реки Меты, скованной льдом, потекла живая, дышащая паром и звякающая железом, нескончаемая людская река. Князь Мстислав, отказавшись занять место в середине войска, возглавил движение и ехал впереди дружины. Он хотел первым увидеть врага — не выслал даже сторожевого отряда. Не позволил также везти свои хоругви и знамена в обозе, и дружинникам пришлось нести их вслед за князем, развернутыми, древком вставленными в стремена. Эти знаки княжеского достоинства были весьма тяжелыми, и хоругвеносцы часто сменяли друг друга. Но зато как было красиво! На белом коне — князь в сияющем шлеме, над ним гордо колышутся алые с золотом аксамитовые полотнища знамен, лики святых на хоругвях, строгие и торжественные, словно осеняющие своей благостью князя и его полки, и за ним — неисчислимая сила, готовая по первому слову князя броситься вперед и победить. Да, только для победы предназначалась эта сила.
По заснеженным дорогам продвигаться было нелегко, и войско сильно растянулось, несмотря на старания воевод и сотских не допускать заторов и ненужных, но вынужденных стоянок. Перейдя Торжок, Мстислав Мстиславич остановился и целый день ждал, пока не подтянутся отстающие. И потом — еще день стояли, чтобы дать людям и коням отдохнуть.
Наконец дошли до урочища Плоского, и здесь Мстислав Мстиславич распорядился делать станы и готовиться к встрече с врагом. Отсюда начинались владимирские и суздальские земли, и остановиться именно здесь для князя Мстислава было важным и продуманным решением. Во-первых, не заходя на землю великого князя, он как бы заявлял, что на чужое не посягает, а стремится лишь защитить свое — и так было по справедливости. Во-вторых, если война случится, то вестись она будет далеко от Новгорода, на вражеской земле, и этим врагу будет нанесен дополнительный ущерб. И наконец, в-третьих — уж очень место было подходящее для решающей битвы: можно было не торопясь расположить полки на равнине, имеющей легкий пологий наклон в сторону неприятеля. Оставалось ждать подхода владимирской рати — она никак не могла миновать Мстиславова войска.
Без дела в ожидании сидеть не пришлось никому. Мстислав Мстиславич распорядился укрепляться хорошенько, ставить на дорогах засеки, оплетать станы густыми дебрями, чтобы было сподручнее, если придется отступить. Рассылал во все стороны дозорные отряды: даже хорошо укрепленному в стане войску нельзя быть застигнутым врасплох. Сотникам особо строго наказывалось, чтобы люди не расслаблялись беспечно — всегда были в бронях и при оружии, хоть бы и не испытывая от этого неудобства. Ежедневные переклички, смотры, починка и замена поломавшегося в пути снаряжения дополняли картину общей деловитости, которая так приятна была сердцу князя Мстислава.
