Бернард Корнуэлл - Мятежник
Адам прибыл в Бостон, получив письмо от своего отца с описанием прибытия Старбака в Ричмонд. Вашингтон Фалконер вкратце обрисовал неприятности Ната, а потом продолжил:
«Ради тебя я предоставил ему кров со всей возможной теплотой и полагаю, он останется здесь, пока будет в этом нуждаться, более того, я предполагаю, что навсегда, но подозреваю, что лишь страх перед родными удерживает его в Виргинии. Возможно, ты мог бы найти время и отвлечься от своих усилий, — в выборе этого слова Адам учуял отцовский гнев, — и сообщить родителям Ната, что их сын раскаивается, унижен и зависит от милости других людей, и не могли бы они послать ему какой-нибудь знак в качестве примирения?»
Адам очень хотел посетить Бостон. Он знал, что этот город был самым влиятельным на Севере, в этом месте знаний и благочестия он уповал найти людей, которым предложит надежду на мир, но также рассчитывал найти немного мира для Ната Старбака, в результате чего отправился в дом преподобного Элияла Старбака, но тот, извещенный о причине визита Адама, отказался его принять.
Теперь Адам прослушал проповедь отца своего друга и начал подозревать, что ни Америке, ни Нату особо не на что надеяться. Пока с кафедры изливался яд, Адам понял, что компромисс невозможен, пока не утихнет эта ненависть.
Христианская Комиссия по установлению мира была совершенно неуместна, раз американские церкви в той же степени могли принести мир, как пламя свечи растопить лед на озере Уэнхем посреди зимы.
Америка, благословенная земля, должна была погрузиться в войну. Для Адама это выглядело бессмысленно, потому что он не понимал, как порядочным людям может прийти в голову, что война может успешнее решить проблемы, чем доводы и добрая воля, но мрачно и неохотно Адам начал осознавать, что добрая воля и доводы не являются главной движущей силой человечества, историю вслепую направляет убогое топливо — страсти, любовь и ненависть.
Адам шел по аккуратным улицам богатых жилых кварталов Бостона, под покрывшимися листвой деревьями и рядом с высокими чистыми домами, радостно украшенными патриотическими флагами и гирляндами. Даже экипажи, ожидавшие прихожан, чтобы развезти их по комфортабельным домам, щеголяли американскими флагами.
Адам любил этот флаг и его взор застилали слезы, когда он смотрел на всё то, что являлось символом его убеждений, но теперь признался себе в том, что эти яркие звезды и широкие полосы родовой эмблемы выставляли напоказ ненависть, и он знал, что всё, над чем он трудился, вот-вот будет расплавлено в этом горниле. Надвигалась война.
Томас Траслоу оказался темноволосым коротышкой с каменным лицом и пронизывающим взглядом, его кожа потемнела от грязи, а одежда была покрыта пятнами жира.
Длинные волосы были нечёсаны, как и густая борода, вызывающе торчащая на загорелом лице. Он носил грубые сапоги с толстой подметкой, широкополую шляпу, грязные кентуккские джинсы и домотканую рубашку с короткими драными рукавами, обнажающими накачанные бицепсы.
На правом предплечье у него была татуировка в виде сердца со странным словом «эмели» под ним, и Старбаку понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это, должно быть, неправильно написанное имя Эмили.
— Заблудился, парень? — окликнуло это малопривлекательное создание Старбака. Траслоу держал в руке старинный кремниевый мушкет, чье мрачно чернеющее дуло твердо нацелилось Старбаку в голову.
— Я ищу мистера Томаса Траслоу, — сказал Старбак.
— Я Траслоу, — дуло не сдвинулось с места, как и странные светлые глаза. Старбак решил, что несмотря на всё сказанное и произошедшее, именно эти глаза пугают его больше всего.
Можно отмыть этого дикаря, подстричь его бороду, оттереть лицо и одеть в подходящий для похода в церковь костюм, но эти дикие глаза будут излучать то леденящее кровь послание, что Томасу Траслоу терять нечего.
— Я привез вам письмо от Вашингтона Фалконера.
— От Фалконера? — это имя вызвало веселый приступ смеха. — Хочет забрать меня в солдаты, да?
— Да, мистер Траслоу, хочет, — Старбак сделал попытку говорить нейтральным тоном и не выдать страха, порожденного этим взглядом и угрозой насилия, исходящей от Траслоу так же зримо, как дым от костра из сырых дров.
Казалось, что в любую секунду дрожащий механизм в смертельной темной глубине разума за этими бледными глазами может выплеснуться в сокрушительный приступ. Эта угроза казалось чудовищно похожей на безумие и очень далекой от того здравого мира Йеля и Бостона и щедрого дома Вашингтона Фалконера.
— Не очень-то он торопился, чтобы послать за мной, а? — заявил Траслоу с подозрением.
— Он был в Ричмонде. Но он и правда посылал к вам на прошлой неделе кое-кого по имени Итан Ридли.
Упоминание Ридли заставило Траслоу встать в стойку, как голодная змея. Он вытянул левую руку, схватил Старбака за сюртук и потянул вниз, так что Старбак опасно накренился в седле.
Он почувствовал мерзкий запах табака в дыхании Траслоу и увидел кусочки пищи, прилипшие к черной щетине его бороды. Его безумные глаза пялились Старбаку в лицо.
— Здесь был Ридли?
— Как я понимаю, он посещал вас, да, — Старбак прилагал все усилия, чтобы быть вежливым и даже почтительным, хотя и вспомнил, как однажды его отец попытался проповедовать перед полупьяными портовыми грузчиками-иммигрантами с причалов бостонской гавани и как даже впечатляющему преподобному Элиялу пришлось бороться, чтобы сохранить самообладание перед лицом их чудовищной грубости. Воспитание и образование, подумал Старбак, не годились для того, чтобы противостоять грубой природе. — Он сказал, что не застал вас.
Траслоу резко выпустил сюртук Старбака и в тот же момент произвел рычащий звук, означающий то ли угрозу, то ли озадаченность.
— Меня здесь не было, — произнес он, но как-то отстраненно, как будто пытаясь извлечь какой-то смысл из этого новой и важной информации, — но никто не сказал мне, что он здесь побывал. Давай, парень.
Старбак одернул сюртук и незаметно расстегнул кобуру револьвера.
— Как я сказал, мистер Траслоу, у меня для вас письмо от полковника Фалконера.
— Он теперь полковник? — захохотал Траслоу. Он зашагал впереди Старбака, и тот был вынужден последовать за ним на широкую поляну, где, очевидно, находилась ферма Траслоу.
На длинных грядках торчали грязные овощи, рядом был небольшой сад с усыпанными белыми цветами деревьями, а сам дом представлял собой одноэтажную бревенчатую хижину с возвышавшейся над ней прочной каменной трубой камина, над которой поднималась струйка дыма.
Хижина была ветхой и окружена неопрятно сложенными досками, сломанными телегами, козлами для пилки дров и бочками. Собака на привязи, завидев Старбака, яростно метнулась к нему, натянув цепь, испуганные куры, копающиеся в грязи, бросились врассыпную.
— Слезай с коня, парень, — рявкнул Траслоу Старбаку.
— Не хочу вас задерживать, мистер Траслоу. Письмо мистера Фалконера у меня вот тут, — Старбак потянулся ко внутреннему карману сюртука.
— Я сказал, слезай с чертовой лошади! — Траслоу проревел этот приказ с такой яростью, что даже собака, которая казалась еще более необузданной, чем хозяин, внезапно заскулила и затихла, отпрыгнув обратно в тень сломанного крыльца. — У меня для тебя есть кой-какая работенка, — добавил Траслоу.
— Работа? — Старбак выскользнул из седла, гадая, в какого рода передрягу он попал.
Траслоу схватил лошадь под уздцы и привязал к столбу.
— Я ждал Ропера, — выдал он непонятное объяснение, — но пока он не появится, это придется делать тебе. Сюда, парень.
Он указал на глубокую яму сразу за грудой сломанных телег. Это была яма для распиловки бревен, наверное, около восьми футов глубиной, через которую было перекинуто бревно со вставленной в него огромной двуручной пилой.
— Прыгай вниз, парень! Будешь работать внизу, — рявкнул Траслоу.
— Мистер Траслоу! — Старбак попытался воспротивиться этому безумию, прибегнув к доводам рассудка.
— Прыгай, парень! — этот тон привлек бы внимание и дьявола, и Старбак невольно сделал шаг к краю ямы, но потом его природное упрямство взяло верх.
— Я здесь не для работы.
Траслоу осклабился.
— У тебя есть оружие, парень, так что лучше будь готов его использовать.
— Я здесь, чтобы отдать вам письмо, — Старбак вытащил конверт из внутреннего кармана.
— Из этого револьвера ты мог бы и буйвола пристрелить. Хочешь испробовать его на мне? Или хочешь на меня поработать?
— Я хочу, чтобы вы прочитали это письмо…
— Работай или дерись, парень, — Траслоу подошел ближе к Старбаку. — Я бы не поставил и мешка с дерьмом на то, что ты хочешь выбрать, но не собираюсь ждать целый день, пока ты примешь решение.
