Василий Седугин - Князь Олег
После некоторого молчания Олег промолвил:
— Так и у нас в Скандинавии. На моей родине тоже много племен: раумы, рюги, хорды, тренды, халейги, свеи, геты… Они тоже живут сами по себе. Всякий конунг управляет своим округом, всякий из них делает то, чего ему хочется. Нет единых законов для решения споров между конунгами и их подданными. И обычными бывают споры, которые порой выливаются в кровопролитные схватки. И у нас нет единого государства, как это принято в южных странах, Германии, Франции, Испании, Италии, где у каждого народа один правитель, один закон, строгий порядок, а племена не истребляют друг друга в междоусобной войне…[2]
Долго они еще ходили по пустынным берегам Волхова, рассказывая друг другу о своих народах…
А на другой день она не пришла. Он сначала спокойно ждал ее появления, потом стал нетерпеливо ходить взад и вперед, в десятый раз перебирая в памяти ее последние слова: «Завтра встретимся на том же месте». Вот оно, это место напротив раскидистого дуба на той стороне реки, его не спутаешь ни с каким другим деревом… Но ее нет!
Наконец не выдержал, пошел в город. Город маленький, с одного края виден другой, но он несколько раз обошел его вдоль и поперек, будто гуляя, но Ивицы нигде не было! Ноги неудержимо несли его к терему посадника, он сопротивлялся, как мог: только этого не хватало, чтобы он, конунг, покровитель здешней земли, стоял перед ее окнами, как нищий! Он может приказать, и ее приведут к нему и она будет валяться у его ног; он волен осыпать ее драгоценностями или казнить, как последнюю преступницу. Но он знал, что никогда так не поступит. Ему нужна была ее любовь, настоящая, свободная, которая слилась бы с могучим потоком его любви, и обе любви слились бы в единое целое!
Он дал зарок себе не ходить к ее терему. Но вдруг увидел, что стоит перед ним. Тусклые слюдяные окна были наглухо закрыты изнутри, перед теремом — никого, двери заперты, в здании будто все вымерло.
В нем все кипело. Он чувствовал, что ненавидит ее, в состоянии уничтожить, растерзать это непостоянное существо. И в то же время готов упасть перед ней, прижаться разгоряченной щекой к ее тонким, худеньким ножкам и замереть от счастья. Он чувствовал, что она подчинила его себе, лишила волн, обессилела, он бы сделал все, что она ни пожелала.
Так метался он три дня. На четвертый увидел ее. Она вышла из-за угла с каким-то парнем. Это был высокий, здоровенный красавец, с льняными волосами, добродушной улыбкой человека, сознающего свою силу и не собиравшегося применять ее без надобности. Он глядел в землю и прислушивался к голосу своей спутницы. А Ивица, придерживаясь за его руку, что-то говорила, говорила, изредка заглядывая снизу ему в лицо, и вся сияла от нескрываемого счастья.
Олегу будто кто-то ударил в сердце, оно забилось гулко и часто. Первым побуждением его было отдать приказ своим викингам схватить спутника Ивицы и изрубить на куска! Но он тотчас остановил себя. Он понимал, что из-за такого поступка потеряет ее навсегда. А он все еще надеялся, что когда-нибудь она вернется к нему. Влюбленный надеется даже тогда, когда нет никакой надежды.
Он вернулся в свой терем и заперся в горнице. Мыслей не было, оставалось только одно щемящее, давящее чувство и ощущение потери чего-то большого и важного в своей жизни.
Он не знал, сколько времени провалялся в кровати, как вдруг в дверь сильно застучали и громкий голос позвал:
— Вестник от князя Корша! Срочное сообщение! Войско племени меря выступило против Чомболкса!
Олег встрепенулся. Призывной звук военной трубы заглушил остальные чувства. И вот уже он во главе своей дружины и отрядом воинов-ладожан выступил из города. Олег сидел на коне и наблюдал, как длинной лентой войско втягивается в лес. Шли без доспехов и щитов, все это было сложено в обозе. Викинги двигались легко и даже весело. Еще бы: закончилось нудное сидение по домам, скучные караулы на крепостных стенах, впереди ожидались привычные походные развлечения, стычки и сражения с неприятелем, легкая добыча, доступные женщины…
Разведчики обшаривали окрестные леса в поисках возможных засад, определяли места стоянок. А лесам, кажется, не было конца. Едва выходили из одного массива, как открывались новые огромные пространства дремучих зарослей. Олег вновь и вновь поражался величественной красоте дикого края, его неохватного простора и порой чувствовал себя со своим отрядом викингов малой песчинкой среди необозримого моря лесов, пашен и лугов…
На другой день пошел дождь. Сначала небо заволокли тучи, потом упали первые капля, мелкие, теплые. Они освежили разгоряченные лица, воины пошли бодрее и веселее. Но дождь расходился и скоро перешел в ливень. Там, где дорога была песчаной, идти было еще можно без особых усилий, но на суглинке ноги скользили, шлепали по многочисленным лужам, месили грязь. Обувь и одежда намокли, ветер бросал в лицо холодную влагу, она противно текла по шее, спине; влагой были пропитаны и воздух, и все окружающее, казалось, от нее не было спасения.
Вечером остановились у реки. Но она не манила, а скорее отталкивала: снова вода, снова сырость… Стоя поужинали хлебом и соленым салом, ложиться на сырую землю нечего было и думать. Видно, придется дремать всю ночь, притулившись где-нибудь под деревом. Впрочем, разве впервые для викингов? Спали и в поле, и на лугах, и где только не проводили походные ночи!..
Объезжая отдыхающие войска, Олег с удивлением заметил, что ладожане улеглись на бочок и уже спят безмятежным сном. Подозвал тысяцкого Радовила, спросил сурово:
— Ты чего надумал? Хочешь, чтобы завтра половина твоих людей схватила воспаление легких?
Радовил, высокий, широкоплечий парень, умно и серьезно взглянул на него, ответил неспеша:
— Все будут здоровы, конунг.
— Как же здоровы, когда они на мокрой земле лежат?
— Не на земле они лежат, конунг.
— Что, по-твоему, я ослеп? Ничего не вижу?
— Видишь, конунг. Только спят мои воины на подстилках.
— Какие такие подстилки? Откуда взялись? Ветки сырые, да и не спасут они от сырости!
— Спасут, конунг.
— Что ты заладил — конунг да конунг! Говори яснее, на чем они спят?
— На лапах из ельника. Кругом полно еловых деревьев, это прекрасные подстилки на сырой земле. Вон некоторые шалаши смастерили, внутри сухо.
Олег слез с коня, прошелся между бойцов. В полутемноте разглядел, что ладожане действительно лежали на темно-зеленых подстилках из еловых веток; кое-где чернели наскоро сделанные шалаши. Пожевал жесткими сухими губами, спросил, не поднимая взгляда на тысяцкого:
— Охранение выставил?
— Конечно.
Молча сел на коня, стал объезжать викингов, коротко отдавая приказания. И скоро его викинги тоже устроили себе спальные ложа из лап ельника. Олег подобным образом улегся под одним из деревьев, а сверху соорудил небольшой навес из плаща. Улегшись, с удивлением стал думать о превратностях судьбы, которая сначала занесла его в жаркие страны, где он изнывал от зноя, а теперь забросила в лесные дебри, под неприветливый ненавистный дождь. И как хорошо, что подвернулся этот славянин со своим дельным советом, а то пришлось бы ночь коротать на сырой земле…
С утра двинулись в путь. В полдень прискакали разведчики, радостно доложили:
— Корш с войском ждет у реки Молога!
Воины, услышав такую новость, тотчас оживились, зашагали поживее.
Олег поскакал в голову колонны, чтобы первым встретить князя мерянского племени. Тот внезапно вывернулся из-за поворота, от его коня шел пар.
— Будь здоров, конунг!
— Здоров будь, князь!
Поехали рядом. Олег украдкой взглядывал на Корша и невольно сравнивал его с котом, которого только что вытащили из воды; наверно и он выглядел не лучше.
— С погодкой нам не повезло, — осторожно сказал он, стремясь выведать настроение князя и его войска.
— Впервой, что ли? — ответил тот беззаботно. — Лета у нас бывают, как правило, дождливыми, а зимы — снежными. Мы привыкли. А у тебя на родине что, тишь и гладь, да божья благодать?
— Какая там благодать! Штормовые ветра и ураганы. Как налетят с моря, не знаешь куда деваться!
— С ветрами у нас полегче, тем более в лесу. Ну а к дождям мы привыкли.
— Значит, направляемся в землю племени весь?
— Как договорились!
— Двигайся первым. Все-таки вы лесные люди, знаете все уловки и хитрости. Для меня лес в новинку. Опасаюсь внезапного нападения, засад, обходных действий.
— Обвести нас вокруг пальца Чомболксу не удастся! Я все его каверзы знаю наизусть!
Ночевали возле реки Мологи, а потом двинулись в сторону Белоозера. Дождь прекратился, стало выглядывать солнышко. Дорога оставалась мокрой, передвигаться было по-прежнему трудно.
Утром следующего дня разведчики доложили, что впереди, развернувшись на просторной поляне, стоят войска Чомболкса. Тотчас Олег и Корш поскакали к месту предстоящего боя. Завидев просветы сквозь поредевшие деревья, сошли с коней и осторожно выдвинулись на край леса. Отсюда было хорошо видно войско противника.
