Вадим Долгов - Мечник. Око Перуна
Когда продвижение в неизвестность в кромешной тьме стало совсем уже невыносимым, решили передохнуть и осмотреться. Доброшка сложил из припасенных палок небольшой костерок. Белка плеснула в него масла, чтобы быстрее разгорелся.
Оказалось, что обстановка вокруг изменилась. Ручеек превратился в подземную речку. Свод поднялся. Рисунки исчезли, зато вокруг белели огромные кости неизвестных животных. Доброшка подобрал одну. По виду это была берцовая кость коровы, только раза в два больше обычной. Из нее, пожалуй, получилась бы отличная дубинка. Рядом виднелся огромный череп какого-то зверя с массивными клыками и широким лбом.
– А ведь в самом деле, чудища-то водились не нынешним чета, огромные! – поразилась Белка. – А если такие были звери, значит, и про богатырей люди не врут. Тоже небось с дуб или прямо с гору бывали ростом. Вот, смотри, это не человечий ли костяк?
Доброшка поспешно перекрестился и схватился за оберег – медвежий коготь, висевший у него на шее вместе с крестиком, батюшкин подарок.
– Где?
– Да вот же!
Доброшка посветил факелом, вгляделся.
– Эх ты, голова бестолковая! Ты смотри – вот хвост у него, вон копыта. Как есть лошадь. Только большая, конечно. Смотри лучше сюда: это зуб слоновий. Точно как у Максима в келье!
На небольшой площадке над водой лежала целая куча мамонтовых бивней.
– Вот это да, хороши зубки!
– Учитель мой, отец Максим, говорил, что в Царьграде за такие бивни, или, по-иному, слоновьи клыки, платят золотом. Тут их целая поленница. Жаль, взять их с собой не получится.
– Неизвестно, выберемся ли мы когда-нибудь сами отсюда, куда там еще слоновьи клыки?
– Да, но ты подумай, какое богатство тут сокрыто! А люди ходят мимо и знать не знают.
– А зачем тебе, Брошка, богатство? – Белка задумчиво смотрела на едва теплящийся огонек.
– Да как – зачем?
– Нет, ну правда, чего тебе не хватает?
– Всего не хватает!
– Понятно, – улыбнулась Белка.
Между тем маленький костерок погас. Вокруг снова воцарилась тьма. Нужно было двигаться дальше. Идти можно было в полный рост. Но все-таки на четвереньках было удобней и безопасней. Берег стал неровным. Продвигаться было сложно. Путь казался бесконечным. Но и оба путника молились всем известным богам, чтобы он не закончился тупиком.
Шли, а точнее, ползли долго. Линия берега стала ощутимо отклоняться право.
– Давай снова запалим факел и осмотримся.
В свете факела стало видно, что, двигаясь вдоль берега, они оказались в зале, который был еще больше прежнего. Речка впадала в озеро. На стенах этого зала рисунков не было. Зато с потолка свисали каменные сосульки. А напротив них из земли росли точно такие же, но обращенные остриями вверх. Были и кости. Но если во время прошлой остановки кости удивляли только размерами, то теперь их отличала еще и странная форма. Были огромные змеиные черепа с костяными гребнями, когтистые лапы и зубастые челюсти. Среди прочего выделялся огромный шипастый панцирь. Такой доспех оказался бы впору сказочному Святогору. Может быть, он ему когда-то и принадлежал.
Доброшка взялся за край панциря и попытался сдвинуть его с места. Оказалось, что панцирь прирос к известковому полу.
Между тем после беглого осмотра стало ясно, что хода из зала дальше нет.
Огонь погас. Стало по-настоящему страшно.
– Просторная у нас будет могила. – Доброшка старался сохранять спокойствие, но это у него плохо получалось. Мальчишка и девчонка сидели на каменном уступе глубоко под землей в абсолютной темноте.
– Брошенька, может, повернем назад?
– И что?
– Попробуем откопать ход.
– Да, другого пути не остается. Нужно передохнуть и поесть, у тебя есть что-нибудь в сумке?
В сумке у запасливой Белки оказался большой ломоть хлеба, кусок копченого сала размером с кулак, хрустящие крендельки, которые так замечательно пекла тетка Любаша, помогавшая Илье вести его вдовое хозяйство, и пара зеленых яблочек. Еды, если понемногу есть, хватит дня на три. Воды вокруг было в избытке. Можно было некоторое время продержаться, но что делать дальше?
После скудного и невеселого ужина решили поспать. Обратный путь – неблизкий. Устроились на плоском камне у погасшего костра.
– Доброшка, как думаешь, мы выберемся?
– Конечно, выберемся.
– А если не выберемся?
– Выберемся.
– А если не выберемся, что мы будем есть?
– Если ты сейчас же не замолчишь, я съем тебя, не дожидаясь завтрашнего дня. Спи!
Полный переживаний день, усталость сделали свое дело. Прижавшись друг к дружке спинами, они уснули. Там, наверху, солнце давно село за горизонт. На землю опустилась ночь.
Покой
Утром Доброшка проснулся в обычное время с тяжелыми мыслями. Всю ночь ему снились бесконечные темные норы, оканчивавшиеся тупиками. Он открыл глаза и тут же их закрыл. Наконец-то приятный сон! В его объятьях, сладко посапывая, спала Белка. Закрыл и снова открыл – какое же красивое у нее лицо!
Стоп! Как он может видеть ее лицо, ведь в пещере была непроглядная тьма, а костер давно погас?
В это мгновение Белка тоже открыла свои распрекрасные очи. В них мелькнуло недоумение. Закрыла. Полежала так мгновение и снова открыла.
– Вот ничего себе.
– Ага.
– Ты тоже об этом подумал?
– Да!
– Правда?
– Конечно! Я сразу заметил.
– И я.
– Нужно понять – откуда!
– Что «откуда»?
– Свет откуда?
– Какой свет? Ты о чем?
– Я о том, что в пещере почему-то стало светлее, а ты о чем?
– Тьфу ты, дурак какой, – Белка засмеялась, вывернулась из Доброшкиных объятий и села рядом, – смотри, вода светится!
Картина в самом деле открылась сказочная. Подземное озеро призрачно сияло. В тусклых отсветах этого сияния белесыми тенями проступали каменные сосульки. Из углов щерились пустоглазые черепа, которые, казалось, очнулись после тысячелетнего сна и жаждут отведать свежей крови.
Но на Доброшку вся эта жуть произвела совершенно неожиданное впечатление: он вскочил на ноги и крикнул так, что эхо еще долго металось под сводами пещеры:
– Белка – ты голова разумная! Это ж свет из подводного пролома. Больше быть нечему! Я еще вчера думал, что, может, под водой где ход есть. И точно так оказалось! Не оставил нас Боженька. Правду говорил отец Петр: молись – и будет тебе. Не иначе там, под водой, – ход. Нужно только нырнуть, ты умеешь нырять?
Девочка смотрела на него озадаченно и отвечала не совсем уверенно:
– Умею… летом с лодки на Синем озере до дна доставала.
– С лодки?
– С лодки.
– И опять, Белочка, ты голова! Точно, с лодки! И мы с лодки нырнем.
– Брошенька, да где же ты лодку-то возьмешь?
– Сейчас увидишь.
Охваченный счастливой идеей Доброшка кинулся туда, где из темноты проступал шипастый панцирь, и, схватившись за край, принялся что есть мочи его трясти. Белка враз поняла, что он задумал, и не менее ожесточенно принялась ему помогать. Панцирь, однако, выдержал атаку и как ни в чем не бывало лежал на прежнем месте.
Тогда Доброшка принялся аккуратно подрубать ножом шипы в тех местах, где они особенно крепко вросли в известковый пол пещеры. Наконец панцирь дрогнул, накренился и сам, почти без усилий, мягко съехал в воду. Раздался всплеск, и на зеркальной поверхности подземного озера закачалась маленькая крутобокая лодочка, которая могла вместить обоих путников. В качестве весла вполне подошла лопатка неведомого чудища, голый череп которого был украшен замысловатым гребнем.
Сначала в лодочку заскочил Доброшка, за ним, поднимая вышитый подол длинной рубахи, залезла и Белочка.
– Ну, с Богом, отчаливаем!
«Лодка» плавно скользила по светящейся изнутри глади воды. Озеро было настолько чистым, что суденышко, казалось, летит над подводными скалами. Над головой путников проплывали каменные сосульки. Каждая капля, упавшая с весла в воду, отдавалась эхом в высоких сводах. Голоса звучали приглушенно.
– Вот там свет льется особенно ярко, туда правь.
Доброшка подвел ладейку к уступу скалы, из-под которой шло сияние, остановился и потрогал рукой воду.
– Холодная, как в колодце.
Выбравшись на уступ, он снял с себя свиту, сапожки и рубаху. Можно было бы и штаны снять, но не хотелось перед Белкой заголяться. В пещере было прохладно, как в погребе. Но это было еще ничего. Когда мальчишка соскользнул в воду, она обожгла его ледяной стужей так, что захватило дух.
Доброшка унял озноб, вобрал в легкие побольше воздуха и нырнул. По счастью, проход был совсем неглубоко. Двумя взмахами он направил свое деревенеющее тело в узкий подводный тоннель и уже через несколько мгновений вынырнул по другую сторону каменной занавески. Свод был низким, до него от поверхности воды можно было достать рукой. Далее подземный канал делал резкий поворот и открывался в большой зал, который явно имел выход наружу – его заливал яркий солнечный свет.
