Сергей Алексеев - Грозный всадник
– Не приведи господи, - закрестилась старуха.
– Так, может, в пушкарном деле ты мастерица великая? - усмехнулся Разин.
– Нет, - заявила бабка. - Я слово волшебное знаю.
– Волшебное слово?
– Его, его, отец атаман. То слово страх из людей изгоняет.
Глянул искоса на бабку Степан Тимофеевич, задумался. А дело всё в том, что в войсках у Разина много было таких, кто впервые ходил под пули. Вот и попадались порой людишки, на которых страх находил перед боем.
Запомнился Разину случай. При штурме Симбирска приметил он парня. Парень как парень. Молод и строен. Не хуже любого другого скроен. Только страх у него в глазах. Пристроился парень сзади всех прочих. Шепчет:
– Царица небесная, матерь божья... - то есть храбрости парень просит.
Не помогла царица небесная. Не послала храбрости парню. Не сдвинулся бедный с места. Мало того - весь бой просидел в кустах.
Посмотрел на бабку Степан Тимофеевич:
– Ладно, умельство твоё испробуем. - Показал он бабке на трусливого парня: - Начинай вот хотя бы с этого.
На следующий день при штурме кремля Разин стал наблюдать за парнем. Парень как парень, молод и строен. Не хуже любого другого скроен. Только новое что-то в парне. Где же страх у него в глазах?
Двинулся парень со всеми в атаку. На стены Симбирска геройски лазил. Цел-невредим вернулся.
– Вот это да! - не сдержался Разин.
Слух о том, что появилась в войсках ворожея, быстро прошёл между разинцами. Немало людишек ходило к бабке. И каждый потом - в героях. Поражался такому Разин. Сам в волшебную силу старухи уверовал. Вызвал Степан Тимофеевич бабку:
– Колдовство-то твоё откуда? Волшебное слово в чём?
Усмехнулась Разину бабка, потянулась к атаманскому уху:
– Колдовства-то, родимый, нет.
– Как нет?! Своими глазами видел.
Вновь усмехнулась бабка:
– Доброе слово сказать перед боем - вот и будет волшебное слово.
ГОВОРИЛ МАКАР САЗОНОВ
– Ну, братцы, прощайте. Спасибо за хлеб, за соль, за дружбу, говорил Макар Сазонов. - Путь вам удачный, дальний, а я пришёл. Деревенька моя рядом. Речка у нас Свияга. - Был Сазонов из этих мест, из Симбирской округи. - Город я взял. А кремль и без меня осилите.
Случай ухода из разинской армии был не первым. Уходили люди и под Саратовом, и под Самарой, и во многих других местах. Покидали боевые отряды по одному, по два и даже целыми группами.
Добирались, как Макар Сазонов, до родных мест и расходились.
– Мы своё сделали, - говорили они. - Спасибо отцу атаману. Наша земля свободна. Пусть за другие места повоюют теперь другие.
Тянуло крестьян к дому, к земле. А тут ко всему поход совершался летом. Созрели хлеба. К хлебам мужиков манило. Убирать, молоть, на зиму припасы делать.
Разин удерживал и не удерживал. Понимал он мужицкую душу. Да и ведь силой людей не возьмёшь.
– Не держу, - говорил Разин. - Однако торопитесь. Рано бежите к стойлам. Рано. Тем, что пришли домой, дело ещё не кончилось.
Правда, войско всё время росло. Одни уходили, зато приходили другие. Но новый народ был необстрелянным. Без нужной военной выучки. В походах незакалённый. Ему и цена другая. Войско от этого слабло.
С Макаром Сазоновым Разин завёл более крутой разговор.
– Уходишь?
– Отпусти, отец атаман. Тутошний я, симбирский. Да я же своё сработал.
Разин вскипел:
– Работнички! А кому же Казань, Нижний, Владимир брать? Кому из Москвы выжигать боярство?!
– Да там же народ казанский, нижегородский... Каждому, стало, и брать своё. Найдутся и там людишки.
– "Своё"! - ругнулся Степан Тимофеевич. - Да если все врозь, что же у нас получится! Сила, считай, не в пальцах, а в кулаке. - Потом сказал уже тише: - Тут надо один к одному. Побьют нас бояре порознь.
Однако Сазонов всё же ушёл. Барин из их деревеньки бежал. Прибыл Макар домой - благодать. Мирно журчит Свияга. Для тебя и земля, и воля. Солнце тебе на небе.
Только рано радовался Сазонов. На помощь засевшему в Симбирском кремле воеводе Ивану Милославскому спешили царские войска. Вёл их снова князь Юрий Барятинский, тот самый, побитый Разиным в первом бою.
Один из дворянских отрядов и ворвался в деревню, в которой жил Макар Сазонов.
Схватили дворяне Макара. Люто его пытали. А потом для страха другим повесили.
Вспомнил, погибая, Макар Сазонов слова Разина, вспомнил, да поздно.
"ХОТЕЛОСЬ ЛЮДЯМ В ТАКОЕ ВЕРИТЬ"
Побился Оскарка Чертёнок с казаками об заклад, что первым ворвётся в Симбирск.
За первой атакой была вторая. Однако держался симбирский кремль.
– Эх, пушек мало, пушек! - сокрушался Степан Тимофеевич.
Плохо было не только с пушками. Пищаль одна на десятерых. Пистолет один на целую сотню. Ходят разинцы в атаку с топорами, копьями, вилами.
Чтобы сберечь людей, дал Разин отбой к атакам.
Решил Разин рядом с одной из сторон кремля, поближе к стене, насыпать высокий вал. А потом от этого вала протянуть переходы к стене. И по переходам на стены кремля ворваться.
Две недели готовили восставшие вал. Насыпали его и ночами и днями.
Вместе со всеми работал и Оскарка Чертёнок. Таскал мешком землю. Бегал проворно. Казалось, лапти земли не касались.
Началась осень. Низко над Волгой ползли облака. На улицах ветер бросался пылью.
В один из таких непогожих дней примчался к Разину всадник:
– Отец атаман, боярское войско идёт к Симбирску.
Это к Симбирску подходил князь Юрий Барятинский.
Через день снова гонец:
– Отец атаман, боярское войско всё ближе и ближе.
За этим и третий гонец примчался:
– Отец атаман, Барятинский рядом.
Не достроив до конца переходов, Разин дал команду к третьему штурму кремля. Расчёт был таков: ворваться в кремль до прихода боярских войск.
Разинцы стали заваливать проёмы между валом и крепостной стеной поленьями, брёвнами, хворостом, создавая из них настил.
И хотя пули врагов косили людей нещадно, и хотя ударили пушки из крепости, не дрогнули разинцы. Настил рос, рос. И вот подошёл к стене. Всё выше он, выше. Ещё немного, и откроется путь на стены.
– Ну держись! Ну берегись! - посылали разинцы угрозы в сторону крепости. - Ну-ка, Оскарка, берись за вилы!
И вдруг непредвиденное. С крепостной стены полетела вниз горящая пакля. В одном месте, в другом, в третьем, четвёртом, пятом... Коснувшись сухого хвороста, она взметнула немедля пламя.
Все поняли: стрельцы поджигают настил.
– Вали больше! Больше вали! - закричал Разин, показывая на поленья. Он надеялся верхним слоем поленьев прибить огонь.
Но дерево было сухим. Гигантский костёр зверем метнулся к небу.
На минуту у Разина мелькнула мысль: может, пламя пойдёт на стены и получится то, с чем не справились в прошлый раз, - пожар, уничтожив настил, уничтожит и стены кремля.
Но ветер дул не с руки, гнал огонь не к стене, а к штурмующим, к валу.
Попятились люди. Попятился Разин. У кого-то вырвался вздох:
– Эх, птицей на ту бы сторону!
И вдруг Оскарка Чертёнок сорвался с места. Подхватив свои вилы, ринулся разинец в пламя.
Замерли все. И тут же:
– Леший!
– Оскарка!
– Чертёнок!
Хотели люди вернуть смельчака. Но пламя укрыло героя.
Прошла минута, вторая. И вот опять увидели все Чертёнка. Уже там, за огнём. У самой стены. Жив, невредим Чертёнок.
Как он взлетел на стену, никто не понял. Но он стоял на самом её верху. И только одежда его горела.
Чертёнок вдруг побежал по стене. Заработал, как пикой, вилами. Взлетали на вилах тела стрельцов. Взлетали и тут же снопами падали: направо - внутрь кремля, налево - по эту сторону.
Чертёнок исчез со стены, словно растаял. Закрыл на минуту героя дым, а когда расступился - нет на стене Чертёнка. Нет, словно людям всё это привиделось. А может, и вправду привиделось? Может, и не было вовсе Чертёнка там?
Перекрестились разинцы. Один - за добрую память героя. Другие, те, что в силы волшебные верили, - за вечную жизнь. Надеялись люди: а вдруг объявится вновь Чертёнок?
– Может, он птицей ушёл в поднебесье!
Хотелось людям в такое верить.
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
Князь Юрий Барятинский стоял у реки Свияги. Навстречу ему, стараясь удержать, не пропустить боярское войско к городу, Разин и вывел свои отряды.
Здесь, на холмах у Свияги, он и дал свой последний бой. Запели медные дудки. Сила пошла на силу.
Войска у князя были отборными. Почти каждый в полках дворянин, сын боярский, слуга государев. Были и иноземные ратники.
У дворян пушки, пищали, мушкеты. Кони добрые, сытые. Скакун к скакуну. В кольчугах всадники, в железных нагрудниках.
И всё же поначалу трудно было сказать, кому упадёт удача. С такой силой ударили разинцы, что Барятинский было дрогнул. Битва завязалась в разных местах. И если в одном побеждал Барятинский, то сразу и в другом, и в третьем верх доставался разинцам. Хотя и ходили они в атаки порой с топорами, с рогатинами. А многие просто с дубинами.
