Николай Кочин - Князь Святослав
Богатый выставил вместо себя здорового наймита, а бедный бился сам и был сражён. Присутствующие решили, что Перун быстро разрешил вопрос и выявил истину.
После этого привели смерды мрачного вида мужика. Он украл лошадь в соседнем селении.
- Есть ли кто-нибудь из сельчан, кто мог бы выступить в защиту этого человека? - спросил князь.
Никто не отозвался.
- Лишить смерда лошади - это преступление, которому нет равных, - сказал князь. - Предать виновника и его семью потоку и разграблению.
Несколько дней подряд разбирал князь кляузы, поражённый множеством проступков, о которых он и не подозревал и злодейств, которым ранее не верил. К нему приводили матерей, продающих детей с голода; насильников, которые обещали на девке жениться, а потом лишали её чести и продавали в рабство; разбирал драки и удивлялся их многочисленности. Чем только не дрались и во хмелю и в здравом рассудке русичи. Дрались жердью, палкой, кулаком, на пиру чашками и рогами, рубили, выкалывали глаза, калечили до хромоты, выщипывали друг у друга усы, вырывали бороды… Холопов убивали запросто, бояр с оглядкой, штраф высок, да и родовая месть ещё была в ходу.
Князю земские дела были в диковинку, и они наконец показались утомительными и скучными. Он уже отдал приказание передать их посаднику, как в это время вбежал всклокоченный Улеб и закричал:
- Где князь?
- Я буду князем, - ответил Святослав, с удовольствием разглядывая крепкую, ладно скроенную фигуру Улеба.
- Пришёл я, князь, пожаловаться на разбойника… Житья вольным смердам от него нету… Собака! Хуже собаки!
- Укажи, кто он такой.
- Вот он стоит за тобой, князь… Сам холоп, а поедом ест и свободных смердов, и даже старост… У него у самого холопов уйма… Блудит, коли князя нету, а как только князь появился в наших местах, так хвост и прижал… Юлит.
- Выходи сюда! - приказал князь тиуну. - И послушай, что он скажет.
- Поверь, князь, он стал богаче твоей Малуши. В погребах у него больше меду, в сундуках - мехов, в ларцах - гривен и служит ему целая армия холопов, которых он накупил на присвоенные у тебя деньги.
Улеб рассказал историю своей женитьбы и то, как тиун разоряет их семью, требуя новых и новых штрафов.
- Только на тиуна и работают.
Смерды подтвердили это криком.
- Окаянный! - пуще расхрабрел Улеб. - В Будутине все от него страдают. Скоро всех смердов в закупы и холопы превратит. Хуже он злыдня, хуже лихого печенега. Чисто кровосос. Успокой нас, князь, вели его повесить, нахала.
Князь нахмурился. Не в первый раз смерды жалуются на тиунов, да на бояр, живущих по соседству с сельским миром и каждый раз приходится убеждаться, что они в чём-то правы.
- У него злые умыслы, - сказал тиун. - Блажь в голове…
- Что, что такое? - заинтересовался князь.
- Он говорит, что в старое время лучше жилось… Дескать в нынешнее время и князья больше корыстуются… Дескать родителя твоего смерды за корысть надвое разорвали. Как бы и нашему князю, дескать, не выпала бы на долю такая честь.
- Ишь ухарец, - усмехнулся князь. - Грызун. Не поклончивый. Ну это он по молодости… Ещё не в полном разуме…
- Бояться их завсегда следует, князь, - сказал тиун. - Они боярское добро везде готовы разграбить. Угоняют скот, отодвигают метки… Воруют перевесища… А чуть скажешь слово - кажут кулаки… Намедни вот такой же оголец толкнул меня на борону. И сейчас на боку от зубьев не пропала вмятина.
Тиун показал на синее пятно на боку, задрав шёлковую рубаху. Все убедились, что это следы побоев.
- Так его и надо, - загалдели смерды. - Ещё мало. Он и жёнам нашим проходу не даёт, отъел морду-то… У него завсегда свербит. Связать его да кинуть в омут на съедение сомам. А виру за него заплатим всем миром.
Мордатый парень высунул голову из-за мужика и крикнул:
- Драться как следует не умеет, пузан, царапается как баба…
И показал толпе исцарапанную тиуном шею. Все засмеялись. Глаза князя засверкали весёлым огоньком…
- А ты сбивай с наклоном одним махом, тетеря, - насмешливо сказал Улеб. - Вот так, - он показал, как одним махом сбивает противника на землю. - Тогда он в другой раз не полезет…
- Да и лезть ему трудно. Шелка порвёт… - засмеялись смерды.
- Вот видишь, князь, - слезливо произнёс тиун. - Не обуздать охотников своевольничать, это значит давать им плохой пример. Так он всех переколотит.
- А ты думаешь спускать буду обиду? Я как шарахну.
Кулачище поднялся над толпой. Князь подошёл к Улебу, пощупал железные мускулы, подивился, улыбнулся…
- Дюж. В такой руке - любой меч как пёрышко.
- Он - кожемяка, - послышалось из толпы. - Он кожи мнёт. Один ряд под хмельком встретил быка на улице, так он схватил его за рога и повалил.
Князь потрепал парня по кудрявым волосам:
- Тебя тиун обидел? Ничего, дело поправимое. Решим дело «полем», Перун укажет кто из вас прав, кто виноват.
Тиун побледнел.
- Как холоп, я не имею права драться со свободным!
Князь усмехнулся:
- Дерись, что за беда. Я разрешаю.
- Я болен, - плаксиво произнёс тиун, и стал скидывать с плеч рубаху.
- Ну ладно, нанимай «наймита».
Тиун выбрал самого рослого и толстого парня и заплатил ему три гривны. Улеб оглядывал его с ног до головы.
- Всё равно и этому наваляю, - сказал Улеб. - Как будем драться?
- На кулаках.
- Баловство. Давай драться на мечах. И князю будет любо, когда я тебе живот вспорю.
- Ты вспорешь, а три гривны у тиуна останутся. Давай на дубинах.
- Что ж, давай дубинами.
Князь вышел с дружинниками на крыльцо. Бойцы скинули с плеч полушубки и взяли в руки тяжёлые дубины. Парень-наймит как медведь зашагал прямо на Улеба, взмахивая вокруг себя дубиной. От таких взмахов могла бы расколоться и скала. Но Улеб увёртывался и понемногу отступал. Все жадно следили за исходом поединка. И всем казалось, что наймит вот-вот раскроит голову Улебу. А Улеб всё пятился, и наймит всё наступал. Дубина наймита с шумом проносилась рядом с головой Улеба и даже страшно было смотреть на это. Вот-вот смертоубийство. Наконец Улеб неожиданно присел, дубина со свистом пронеслась над ним. И тогда Улеб стремительно привстал и треснул наймита в бок. Тот зашатался, опустил дубину. Другим ударом Улеб свалил его с ног и тот, корчась от боли, застонал на снегу. Возглас изумления и одобрения пронёсся по толпе.
- Удал молодец! - восхищаясь, произнёс князь, и погладил Улеба по волосам. - Вот таким в бою как раз первое место. Иди ко мне в дружину.
- От молодой жены - никуда, зарок дал, - улыбаясь ответил Улеб. - Мне и так шататься надоело. Я два года в бродниках шастал… Дело было так. Поехал я к печенегам, коня покупать, поглядел я на вольготную жизнь и остался у бродников. Там выучился на степных конях ездить, да по-печенежски говорить. Привольно в степях. Народ там тёртый, а отваге есть где разгуляться. Люблю я степь, и всё-таки молодой жены не брошу. Она у меня лучше всех.
- Ну о чём он говорит? Жену ты везде добудешь, мечом любую сотню жён добудешь. А сидя у подола жены - ничего не добудешь. И самый острый меч заржавеет.
- Не одним мечом живы, князь. Земля и смердом сильна.
- Что верно, то верно, добрый смерд довольство приносит, воинов даёт и умельцев. Ну приходи ко мне на пир сегодня.
- Не гоже мне, смерду, среди бояр да тиунов толкаться. Бояре ещё за срам почтут, со мной за одним столом сидя. Нет, князь, не пойду. Да меня и родственники ждут. По случаю женитьбы - брага медовая заготовлена, лепёшки по колесу.
Святослав сказал тиуну строго:
- Видишь, боги правду узрили. Победителю слава и почёт, справедлива его жалоба. Верни его семье всё отнятое в отместку за павшего коня. Этот парень без ума от своей девки. Не мешай ему убедиться, как скоро баба приедается, как бы она сладка ни была. И ты увидишь, что он запросится в дружину. Только тогда он поймёт, что лишь походы да содружество с мечом дают мужчине подлинную радость. А ты, тиун, иди на конюшню чистить моих коней и убирать конский помет. На твой век этого занятия тебе хватит. На твоё место я пришлю нового тиуна, более справедливого и не мздоимца.
Тиун поклонился до земли в знак полной покорности. Улеб, довольный исходом дела, сияющий шёл домой и посвистывал.
У князя с Калокиром произошёл такой разговор.
- Я видел несметные богатства твоей земли, князь, - сказал Калокир, - и многочисленность племён и усердье земледельцев, и богатство твоих бояр, и железные ряды твоей дружины. И убедился в простодушии русов, добрых в быту, строгих в бою. Но, князь, для меня непонятны твои поблажки холопам. Хоть бы этот самый парень, которого приглашал ты в свою дружину, а он пренебрёг. Достаток и вольность крестьянина порождают преступные желания: ему самому хочется быть боярином, невозможность этого ведёт к зависти, зависть к злобе, злоба к мятежам. Власть должна быть грозна, непререкаема как для бояр, так и для простого народа. А что я вижу в твоей земле? Ласка, простота в обращении наводит этого парня на мысль, что он на равной ноге не только с тиуном, но и с боярами и с князем. Это снимает со смерда страх и снижает его способность к обожанию власти. Парень, который жаловался на твоего тиуна, способен пожаловаться даже на тебя, хотя бы своим богам. Но это и есть зерно преступления, могущее дать самый зловредный плод - ропот, неповиновение, недовольство. Высшая добродетель простого народа - терпенье без ропота, послушание без рассуждений, обожание властей как ставленников бога. В нашем законе: «несть власти аще не от бога».
![Алексей Туренко - Крым 2.0 [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)