Оливия Кулидж - Египетские приключения
Жена Антефа с двумя маленькими мальчиками, цепляющимися за ее юбку, вышла из внутренней комнаты с едой и сосудом из кожи, в котором было пиво. Она сутулилась от тяжелой работы подобно всем женщинам деревни, но ее уверенный взгляд говорил о еще неисчерпанной юной силе.
– Вы слышали что-нибудь об Антефе, мой отец? – спросила она тихим, чистым, но удивительно твердым голосом.
Керес пожал плечами:
– Никто не видел его с тех пор, как он пошел поливать поле перед рассветом.
– Поливать поле! – воскликнул рассказчик, приободрившийся после того, как немного поел. – Уж не Антеф ли тот большой человек с кривыми зубами? Тогда это он лежит в илистой канаве недалеко от сосудов. Он в безопасности в тени нависающих кустов лопает мой хлеб и сыр и ни в чем не нуждается.
Женщина ничего не ответила, а лишь поднесла руку к лицу, ловя ртом воздух. Керес же быстро вскочил на ноги.
– Тогда все хорошо! – злорадно воскликнул он. – Мы пошлем солдат, чтобы они привели Антефа, и мой брат сможет освободить Рамзеса!
– Нет! – Внезапно большая и мощная женщина бросилась к двери и заняла воинственную позу, готовая к борьбе с любым, кто попробует пройти.
Старый Керес беспомощно посмотрел на нее и изумленно сказал:
– Научите меня, как вразумить женщину, которая родила сыновей мужчине! Как она может заботиться о таком воле?
– Даже вол может быть предан! – кричала женщина. – Разве надо продавать его мяснику, даже в случае острой необходимости?
– А разве глупое бессловесное животное лучше, чем сын – любимец дома? – резко возразил Керес, делая нерешительный шаг к ней, но торопливо отступил, когда женщина подалась вперед. – Поговори с ней, старик, – умоляюще сказал он, – и прикажи ей выполнять свои обязанности, напомни ей, что она должна повиноваться старшим в доме.
Рассказчик, тщательно разжевывая твердый, как кирпич, кусок хлеба, сделал знак, что его рот полон и он не может ответить, а сам в это время торопливо раздумывал, что сказать. Это было правило, от которого он никогда не отступал во всех спорах, чтобы не нажить себе врагов, а в лучшем случае – выйти победителем. Он не мог поссориться с Кересом, потому что последний был влиятельным человеком в деревне и мог запретить ему приходить в эти места. С другой стороны, два старика не могли тягаться с такой женщиной, даже если они все еще не оставили мысль о возможности бороться. Он вздохнул, в тысячный раз убедившись, насколько тяжела старость.
– Пусть женщина сначала скажет, – наконец вымолвил он в надежде, что ее гнев перейдет в слезы или бессвязные слова. Однако его надежды не оправдались, и он удивился ее самообладанию.
– Именно ты, старый Керес, выбрал меня, – заговорила она вызывающе, – сообщив моему отцу, что Антефу нужна такая женщина, мудрости которой хватит на двоих. Поэтому теперь позвольте мне говорить за Антефа, больше ни на что не годного, как выполнять простую работу, которой он занимается всю свою жизнь. Если ты позволишь взять его в солдаты, то его будут бить каждый день, пока он не умрет. Он будет подобен животному, которое не знает, что от него хочет хозяин.
– Возможно, ты права, – прервал ее Керес, – и я сожалею об этом. Однако Рамзес тоже умрет, если не от палки, так от жажды в пустыне, или от мора, или от руки врага. Так как я – отец этих двух молодых людей, то их жизни принадлежат по справедливости и мне. Именно поэтому я должен спасти того, в ком мы больше нуждаемся.
– Пусть боги рассудят! – воскликнула женщина, стоя у двери. – Почему же тогда не Рамзес вышел рано утром, если боги хотели спасти его жизнь? Давай положимся на волю богов!
– Воля богов! – повторил рассказчик с любопытством. – Это – прекрасная фраза и достойна женщины, которая должна быть мудра за двоих. Но а теперь боги изменили свое решение и послали меня к этому дому с новостями об Антефе? Разрешить такой спор – слишком трудное дело для моих старых мозгов.
Женщина ничего не ответила на это, а лишь встала у двери, широко расставив ноги, показывая тем самым, что не намерена менять своего мнения. Рассказчик решил попробовать другой путь.
– Давайте подождем до утра, – предложил он миролюбиво, – и обдумаем этот вопрос. Если завтра мы не сможем прийти к общему мнению, то у нас еще будет время, чтобы обсудить это, прежде чем солдаты уведут наших мужчин.
– Тогда я буду спать у двери, – подозрительно ответила женщина, – а вы вдвоем ложитесь во внутренней комнате.
Внутренняя комната оказалась еще меньше, чем передняя, и к тому же большую часть помещения занимал закопченный очаг, в котором женщина готовила еду. Тем не менее там хватало еще места для циновок. Комнату освещала сильно дымившая лампа, от которой шел отвратительный запах. Из-за тусклого, мерцающего света маленькая комната напоминала тюрьму, особенно для стариков, которые не могли забраться на террасу на шаткой крыше. Крошечное окошко, скорее напоминавшее отдушину, было слишком маленькое, чтобы через него вылезти. Рассказчик задержался у кувшина с водой и, зачерпнув рукой воды, охладил свое разгоряченное лицо. Он оторвал луковицу от заплетенной луковичной вязанки, проходя мимо нее, и прилег рядом с Кересом, который бросился на циновку в глубоком отчаянии.
– Эта мудрая женщина – всего лишь дура, – сказал рассказчик высокомерно, – она думает, что может сравнивать свой деревенский ум с моим.
Керес хотел что-то сказать, но рассказчик резко оборвал его, приложив руку к губам.
– Тихо! – пробормотал он. – Разве ты не слышишь, что женщина подслушивает? Ты останешься здесь и усыпишь ее подозрения до рассвета. Что я должен передать твоему брату Камесу?
– Ах, если бы ты смог выбраться, – прошептал Керес, – я думаю, письмо самое надежное средство. И никто не должен узнать, что мой брат окажет мне эту услугу.
Рассказчик растерялся, услышав такое.
– А что, твой брат умеет читать? – возразил он.
– Конечно нет, – ответил Керес просто. – При солдатах имеются писцы, выполняющие эту работу.
Рассказчик не соглашался, уверяя, что письма могут затеряться.
– Не чаще, чем сообщения, – спорил Керес, – и они более секретные. И все же было бы лучше, если бы ты пошел в тюрьму и поговорил с моим братом.
Рассказчик передернул плечами.
– Человек должен стараться избегать неприятностей, когда он стар, – сказал он. – Я напишу письмо для тебя, если ты хочешь этого.
Он достал свой мешок, в котором всегда носил принадлежности для письма.
Женщина повозилась у двери и улеглась так, чтобы не уснуть. Пусть эти старики жгут свет и ворчат, если им это нравится. У них много времени, и они еще сумеют устать от сплетен, прежде чем солдаты уведут мужчин. А если вдруг они будут взывать о помощи, их все равно никто не услышит – все соседи на площади. Их бормотание мешало ей спать, но она слишком устала от тяжелой работы. Когда свет наконец погас, она задремала. Время от времени ее голова падала на грудь, и тогда она просыпалась.
Вдруг из внутренней комнаты раздался громкий вопль, сопровождаемый звуком разбитой посуды и стонами. Женщина сразу же очнулась от сна, вскочила на ноги, расставляя руки так, чтобы загородить дверь.
– Что случилось? – спросила она громко, обращаясь в темноту.
– Это старый рассказчик, – ответил, задыхаясь, Керес. – Он упал и разбил кувшин с водой. Дьявол вселился в него.
– Я сейчас приду, – сказала она и пошла в темноте по направлению к внутренней комнате, но тут же столкнулась со своим свекром у двери.
– Не ходи туда, глупая! – резко сказал Керес, отталкивая ее обеими руками. – Разве я не сказал тебе, что дьявол вселился в этого человека? Лучше зажги лампу в передней комнате и сожги травы перед образом бога, чтобы не позволить злому духу вселиться в ваших сыновей, если вдруг он покинет старика.
Один из детей уже проснулся и захныкал, поэтому женщину больше не надо было уговаривать. Дрожащими руками она зажгла лампу и поторопилась зажечь огонь перед образом бога Бэса, бормоча при этом все заклинания, какие знала, и комната стала заполняться приятно пахнущим дымом.
– Молодец! – воскликнул Керес, появляясь на мгновение у двери. – Слышишь, как дьявол сотрясает тело человека, потому что он чувствует нашу силу! – Сделав знак в воздухе, он исчез в комнате.
И на самом деле весь дом заходил ходуном, когда изгоняли дьявола из старика: дети теперь кричали изо все сил, а собака во дворе отчаянно залаяла. В это время женщина поспешила в комнату успокоить малышей, а все собаки в городе начали лаять и выть, чтобы прогнать дьявола.
Внезапно наступила тишина. Старик громко вскрикнул и затих, когда дьявол оставил его тело. Он лежал недвижимый и даже не мог стонать. Дети перестали хныкать. Лай прекратился. Прохладный ветерок из внутренней комнаты развеял дым, когда старый Керес выглянул и помахал рукой по направлению лампы.
– Старик успокоился, – сказал он, – так всегда бывает, когда побеждают дьявола. А теперь давай поспим, а когда настанет рассвет, нам надо будет многое обсудить.
