Тимур Литовченко - Орли, сын Орлика
– Ваша светлость! Даже гуляя по городу просто так, можно проводить рекогносцировку.
В самом деле, не рассказывать же маркизу о приключении с юной и бедной Жанной-Антуанеттой Пуассон!
Будущая королева…
Де Шовлен зыркнул на гостя исподлобья, неразборчиво промычал, потом махнул в воздухе пером и указал на стул, стоявший около стола:
– Садитесь.
– Я могу и постоять, если…
– Месье Григор, я не люблю повторять дважды!
Пришлось сесть. Тогда министр продолжил:
– Итак, месье Григор, с последней дипломатической почтой мы получили настолько поразительные новости из столицы Российской империи, что я, честно говоря, не берусь предсказать вашу реакцию.
– То есть?..
Григорий заподозрил что-то необычное, с тех пор как услышал от посланца о намерении маркиза работать до утра и о приказе в случае чего разбудить его даже посреди ночи – лишь бы увидеться с «капитаном Бартелем» как можно скорее.
– Если верить нашему источнику, девять дней тому назад… – де Шовлен умолк, что-то прикинул мысленно и сказал: – То есть, учитывая время суток, уже десять дней тому назад в Санкт-Петербурге оспа отняла жизнь у его императорского величества Петра II.
Только теперь Григорий в полной мере оценил предложение заранее присесть. В самом деле, у него в голове едва не помутилось!
– Это все, ваша светлость?
Де Шовлен вновь бросил на гостя взгляд исподлобья.
– Наш источник также сообщает, что болезнь поразила юного императора неожиданно и развивалась очень стремительно, поэтому перед смертью его величество так и не успел отдать распоряжений относительно наследника. Еще в последние его часы в Санкт-Петербурге началась отчаянная борьба за корону Российской империи. Наиболее реальные шансы имеет Анна Иоанновна. О результатах, вероятнее всего, узнаем вскоре.
Маркиз выдержал театральную паузу и добавил:
– Вот теперь все. Каково ваше мнение об услышанном?
Каково его мнение?!
Каково его мнение!..
– Смена на троне властителя всегда означает нестабильность в государстве.
– Да, верно.
– Если наследник не определен заранее, это означает двойную нестабильность.
– Согласен.
– Если же имеется несколько претендентов на корону, это угрожает стране настоящим хаосом. Нестабильность не завершится, даже когда возьмет верх та или иная группировка – ведь отстранить всех неудовлетворенных, прекратить все протесты конкурентов одновременно не удастся никогда.
– А это в свою очередь означает…
– В таком случае предложенный мною план создания антироссийской коалиции в составе Франции, Швеции и Османской империи, с одновременной реставрацией короля Станислава Лещинского на троне Польши и гетмана Пилипа Орлика во главе единой и неделимой Украйны приобретает совсем новый, я бы сказал – неожиданно глубокий смысл… Ведь только таким образом удастся остановить экспансию Российской империи в западном направлении. Поскольку в ином случае она, повторяю в который раз, может поглотить или поставить под контроль многие другие земли. Что означает конец Европы в самом скверном смысле этого слова.
Де Шовлен откинулся на спинку своего стула, прищурив глаза, внимательно посмотрел на Григория, несколько раз тихонько хлопнул в ладоши и сказал:
– Браво, месье Григор, браво! Ваша логика безупречна. Более того, мыслим мы одинаково. А потому…
Маркиз снова выдержал театральную паузу.
– А потому едва лишь мы узнаем об окончательных результатах борьбы санкт-петербургских провластных кандидатов…
– А почему не раньше? Не упустим ли таким образом драгоценное время?
– Раньше невозможно, ведь против одних людей можно задействовать механизмы влияния, рассчитанные совсем на других. Проще говоря – не те механизмы.
– Времени жаль, ваша светлость!
– Кроме того, не забывайте, что мы получили лишь первые – так сказать, «горячие» сведения. А их еще надлежит подвергнуть перекрестной проверке. Итак, давайте действовать без лишней поспешности. Договорились?
Григорий неохотно кивнул.
– Тем более, подготовку к последующим действиям мы начнем немедленно. Фактически, уже начали… Вас это устраивает?
– Еще бы!
– Ну вот и хорошо.
Де Шовлен встал, Григорий также.
– Месье Григор Орли! – начал торжественным тоном министр. – Учитывая предоставленные вами рекомендации, решением тайного кабинета его королевского величества Луи XV «Секрет короля» отныне вы зачислены на тайную королевскую службу. Поздравляю вас с этим высоким и ответственным назначением. Надеюсь, вы станете служить интересам Франции верой и правдой.
На это Григорий ничего не ответил. Де Шовлен недовольно наморщил лоб и переспросил:
– Не слышу ответа…
– Да, ваша светлость.
– Хорошо. Вместе с тем, от лица тайного кабинета «Секрет короля» сообщаю, что ваши предложения относительно создания антироссийского кордона в Европе мы считаем интересными и полезными. В дальнейшем они могут получить развитие и детализацию, если некоторые наши предположения подтвердятся. Устраивает ли вас такая позиция кабинета?
– Целиком устраивает, ваша светлость! – теперь Григорий отвечал охотнее, а в его голосе ощущалась нескрываемая радость.
– Хорошо. А потому в ближайшее время…
Последовала небольшая пауза.
– …мы допускаем, что приблизительно через месяц вам следует под новым именем отбыть в Стамбул в распоряжение тамошнего французского посла месье Вильнева. Главная цель пребывания в столице Османской империи – ведение переговоров по формированию восточного крыла антироссийского кордона. О цели и предварительных планах вашего стамбульского вояжа месье Вильневу будет сообщено заранее. Соответствующие документы и инструкции вы получите за три дня до отъезда. Жалованье за следующий месяц…
Снова пауза.
– то есть… за февраль…
Новая пауза.
– Короче, поскольку я кое-что знаю о положении вашей благородной семьи, то приказал выдать вам жалованье наперед. За дверями этой комнаты вас уже ждут…
Здесь Григорий не удержался и сказал очень проникновенно:
– Весьма признателен, ваша светлость! Семья гетмана Пилипа Орлика никогда и ни за что не забудет о вашей…
Де Шовлен прервал его властным жестом, но лишь затем, чтобы торжественно завершить:
– Итак, еще раз поздравляю с назначением, месье Григор Орли. Надеюсь, вы оправдаете оказанную вам высокую честь и доверие. На этом аудиенция закончена, можете возвращаться в отель. Когда понадобитесь в следующий раз, мой посланец вас найдет. Доброй ночи!
Как и говорил министр, за дверями слуга немедленно вручил Григорию тяжелый кошелек и проводил к выходу. Однако в отель экипаж не поехал, поскольку «шведский гвардеец» назвал совсем иной адрес…
– Кароль! Эй, Кароль, отвори!
Он колотил в дверь, пока из-за нее не ответили сердито по-польски:
– Кого там среди ночи принесло?
– Это я, капитан Бартель!
– Какой еще… – за дверью явно не понимали, в чем дело.
– Да проснись в конце концов, растяпа! – не выдержал Григорий.
– Ах ты боже!..
– Тише ты!
Загремел засов, и через несколько секунд окутанный морозным паром Григорий вихрем ворвался внутрь.
– Что произошло, гетманыч?
– Тише!
– Но здесь же…
– Просил же тебя, оболтуса, запомнить: в Париже ты не Кирило, а Кароль, а я – гвардии капитан Густав Бартель! Густав Бартель – и все тут! И нигде ни о чем другом – ни слова, если не хочешь навредить мне или моим близким! Понял?!
– Да, понял, – виновато молвил Кирило-Кароль.
– Вот так-то…
Григорий упал на небольшую лавочку возле окна и предложил слуге то же самое, что пару часов тому назад предлагал ему маркиз де Шовлен:
– Садись-ка рядом.
– Но ведь…
– Садись, говорю!
Заспанный Кирило-Кароль присел на скамью и спросил:
– Чего это вы посреди ночи? Да еще сюда, ко мне…
Григорий лишь улыбнулся с загадочным видом, поэтому Кирило-Кароль не удержался и пробурчал:
– А после сами говорите: «Не называй меня иначе да не называй!.. Да еще и имя свое измени, сделай такую милость…» Кто ж вот вас разберет…
Григорий знал, что слуга имеет право на удовлетворение любопытства: ведь сам приучал Кирилу-Кароля к жесткой дисциплине! Если они договорились встретиться в заранее обусловленном месте, причем лишь на следующей неделе, тогда зачем приезжать к нему сегодня посреди ночи? Так что без объяснений не обойтись…
Вообще-то, Кирило-Кароль ему чрезвычайно нравился. Григорий высмотрел его в прошлом году в Варшаве. Оказалось, что младший на семь лет Кирило-Кароль был сыном запорожца, который в числе немногих сохранил верность гетману Мазепе накануне Полтавской битвы. Молодые люди быстро сошлись, а затем и побратались. Перед отъездом в Париж Григорий уговорил князя Потоцкого отпустить слугу с ним. Да, он требовал жесткой конспирации, к которой сам уже давно уже привык. Кирило-Кароль не очень понимал, что это за штукенция такая – конспирация, но справедливо считал, что гетманычу Орлику виднее. Как вдруг сейчас, посреди ночи… Сюда!..
