Алан Савадж - Последний знаменный
— А... — только и сказал Джеймс. Он знал, что многие богатые евнухи имели жен, а вот что они с ними делали, для него всегда оставалось загадкой.
— Она жила со мной последние несколько недель, — объяснил Чжан Цзинь. — Я хотел проверить, достаточно ли ее люблю.
Джеймс был изумлен.
— И ее семья позволила? Что будет, если вы примете решение не в ее пользу?
Чжан Цзинь пожал плечами:
— Тогда я верну ее. Ее семья знает, что она останется девственницей. Подойди, У Лай.
Женщина приблизилась и поклонилась.
— Это мой большой друг Джеймс Баррингтон, — объяснил ей Чжан Цзинь.
— Для меня большая честь, господин. — Женщина еще раз поклонилась.
— Для меня тоже, У Лай, — сказал Джеймс и вопросительно посмотрел на девочек.
— Они будут моими дочерьми, — пояснил Чжан Цзинь. — Это сироты. Как вы думаете, им понравится быть моими дочерьми?
— Я нисколько не сомневаюсь, — подтвердил Джеймс, — но разве вам не хочется сына?
Чжан Цзинь вздохнул.
— Да, сын — это то, чего я хочу больше всего на свете. После долгой жизни и нескончаемого процветания, конечно. Вся проблема — найти его. Сын должен быть любящим и храбрым, мужественным и сильным. Но прежде всего любящим. Я посмотрел нескольких мальчиков, но в глубине души не почувствовал привязанности к ним, не нашел среди них своего идеала.
— Сыновья редко бывают идеальными, — заметил Джеймс.
— Но у вас их двое, и оба от вас. Судьба благосклонна к вам больше, чем к кому-либо, Баррингтон.
— Похоже, одного из сыновей я теряю, — предположил Джеймс.
Джеймс понимал, что противиться решению Цыси бессмысленно, если он собирался остаться в Китае. А ему некуда было ехать. Дом Баррингтонов торговал в бассейне Янцзы уже семьдесят лет, и он стоял у его руля в третьем поколении. Роберт должен был стать четвертым поколением. Возможно, так и будет со временем.
Он утешал себя тем, что, родись и живи Роберт в Англии и свяжи он свою судьбу со службой на флоте, ой уже был бы в море. Однако Вступление в Королевский флот не сопровождалось личной встречей с королевой, а значит, и не влекло за собой то добро и зло, которое сулят последствия такой встречи.
Сам Роберт пришел в восторг от открывающейся перед ним перспективы, считая свой визит в Пекин пустой формальностью.
— Военный флот, — зачарованно произнес он. Его глаза сияли радостью. — Баррингтоны всегда воевали на море.
— Я не воевал, — отметил Джеймс. — К тому же этот флот пока не существует.
— Рано или поздно он будет. И я окажусь у его истока.
— Ты прав. Я дам тебе рекомендательные письма... — Он хотел кое-что рассказать о Цыси, но не отважился. Как не отважился задать и Чжан Цзиню несколько вопросов, которые буквально обжигали его язык, о тех слухах, которые доносились со всех сторон в Пекине. Он только попытался намекнуть, но Чжан Цзинь ушел от ответа с блестящей легкостью.
Еще до встречи с Хартом Джеймс совершенно не сомневался в решимости Цыси достичь самой вершины власти и закрепиться на ней. Если бы все, что говорили о перевороте, который она подготовила и осуществила после смерти императора Сяньфэна, было правдой, то тогда девочка, которую он знал и любил, превратилась в храбрую и жестокую женщину. Какая же пропасть отделяла ту Цыси, которая боролась и побеждала многочисленных соперников, причем не однажды, от Цыси, готовой убить собственную невестку и ближайшую подругу, если это необходимо для упрочения своего положения в обществе?
Сама бы она ответила, что этого требуют интересы государства.
Однако у Джеймса не хватило смелости сказать обо всем этом своему сыну. Роберт должен сам решить, как относиться к слухам. А что касается ее как императрицы...
— Ты должен быть очень предусмотрительным в присутствии вдовствующей императрицы, — сказал он.
— Разумеется, отец. Но разве она не старый друг нашей семьи?
— Это так, иначе она не послала бы за тобой. Похоже, отношения между нами изменились с тех пор, когда мы были друзьями, в 1850 году живя в Уху. Сегодня она фактически единоличный правитель Китая. А я — тот, кем и был прежде, — преуспевающий торговец. Она имеет власть над жизнью и смертью каждого живущего в стране, включая нас. Запомни это.
— Запомню. — Было ясно: парень не ожидает каких-либо проблем с женщиной, которую когда-то любил его отец. — Ты считаешь, я смогу увидеться с Чжан Цзинем?
— Я в этом уверен, только... не доверяй ему своих сокровенных мыслей.
— Я думал, он тоже друг, отец.
— О, разумеется. Но и его положение тоже изменилось.
Роберт изобразил легкомысленную улыбку:
— С годами ты становишься подозрительным, отец.
— Возможно, — задумчиво произнес Джеймс. — Возможно.
Люси пришла в ужас от известия, что Роберт покидает их и отправляется служить на флот, на несуществующий военный флот.
— А если, предположим, Китай и Британия снова начнут войну? — спросила она.
В отличие от Баррингтона Люси Мэйхью родилась в Англии и прибыла в Китай с родителями подростком.
— Этого не случится, по крайней мере на море, в обозримом будущем. С Робертом все будет в порядке, пока он на хорошем счету у Цыси.
Люси поежилась.
— У убийцы. От этого приходишь в отчаяние.
— На твоем месте я бы предпочел, чтобы такие мысли высказывали другие, — прокомментировал Джеймс.
— Ты, должен писать нам каждую неделю и рассказывать о своих делах, — наставляла Люси своего старшего сына.
— А также о том, сколько пиратов ты казнишь, — добавила Виктория. В свои семь лет она была необычайно красива, с длинными темными волосами и яркими синими глазами. Как все считали, она обожала своего старшего брата.
— Непременно каждую неделю, — пообещал Роберт и обменялся рукопожатием с Адрианом.
— Ты уезжаешь за славой и известностью, а я остаюсь здесь клерком, — с завистью напутствовал Адриан.
— ...Остаешься, чтобы преумножить процветание Дома Баррингтонов, — напомнил Роберт, — потому что я вернусь. Не забывай об этом. — И пошел проститься с бабушкой.
Джейн исполнился семьдесят один год. Она страдала артритом, а потому большую часть времени проводила в кровати и только изредка с трудом выходила на террасу, чтобы посмотреть на суда, проходящие вниз и вверх по реке. Но рассудок ее был ясен, как прежде.
— Мы добыли наше благополучие на море, — сказала она Роберту. — Оттуда же и все наши беды. Однако сейчас главное — твое благополучие. Ступай и удачи тебе.
— А вы берегите себя, бабушка.
Ее глаза затуманились.
Роберт путешествовал с единственным слугой. Люси хотела послать соответствующую его положению свиту, но Джеймс не позволил. Он не хотел никакой показухи ни при вступлении Роберта на флотскую службу, ни при появлении его в своеобразном мире Запретного города, который по требованию Цыси был первым пунктом назначения его старшего сына.
Поэтому он настоял, чтобы Роберт носил китайское платье-халат и панталоны, ботинки и плоскую шляпу, предохраняющую от солнца. Джеймс дал юноше рекомендательные письма к Чжан Цзиню и капитану Лангу, а также позволил путешествовать на принадлежащем торговому дому транспорте. Немного поразмыслив, он решил, что самым подходящим судном будет сампан, а наилучшим водным путем — Великий канал. Наступала зима, и внутренние трассы сулили большую безопасность, чем путешествие вдоль морского побережья на джонке или даже на пароходе: в то время под флагом с фениксом Дома Баррингтонов их ходило четыре.
Роберт уже несколько раз путешествовал вверх и вниз по реке по делам Дома, но не дальше Нанкина. Теперь же он впервые должен был войти в Великий канал. Юноша много слышал о Великом канале и не был в нем разочарован. Величайший в мире рукотворный водный путь был построен более тысячи лет назад, в эпоху династии Тан, называемой китайцами золотым периодом мира и процветания. С той поры канал несколько раз выходил из строя в связи с гражданскими войнами, прокатившимися по империи, однако в значительной степени был восстановлен при маньчжурах. И хотя местами берега оставались осыпавшимися, а кое-где гребцам приходилось пробиваться сквозь обширные заросли тростника или поля водяных лилий, каждое растение которых достигало нескольких футов в поперечнике, канал оставался все-таки самым доступным путем на протяжении пятисот с лишним миль до реки Хуанхэ — Желтой реки, — другого огромного водного пути, о котором Роберт знал только по рассказам.
Течение в канале оказалось спокойным, и швартовка к берегу на ночь не составляла особого труда. Экипаж был хорошо вооружен. У Роберта самого имелись револьвер и винтовка. Так что путешественники не боялись неприятностей от экипажей проплывающих рядом сампанов или людей на берегах, которые могли легко перевоплотиться из совершенно безобидных торговцев и крестьян в бандитов или речных пиратов в зависимости от представляющейся возможности. По мере продвижения сампана на север менялась и местность: плоские рисовые поля долины Янцзы уступили место более холмистому ландшафту. Теперь по берегам росли пшеница и ячмень, а сам канал перед Желтой рекой, названной так из-за огромного количества желтого ила, сносимого водой с гор на западе, исчез в цепочке больших озер, где путники вставали на якорь, не видя берега ни в одном направлении.
