Уилбур Смит - Троя. Падение царей
Две женщины крепко держались, пока колесница, подпрыгивая, катилась по просыпающимся улицам. У Скейских ворот она помедлила, ожидая, пока откроют огромные створки, и скрип деревянных колес, поскрипывание сбруи и фырканье лошадей на время затихли.
Печаль охватила Андромаху, когда она снова подумала о Диосе. Она сожалела о том, что пропустит завтрашний ритуал прощания, но пообещала себе, что, когда бы «Ксантос» ни вытащили нынче ночью на берег, она скажет собственные прощальные слова душе Диоса.
Колесница дернулась вперед, и Андромаха схватилась за поручень, когда экипаж загрохотал, направляясь к берегу.
Вдали она увидела громадину «Ксантоса». Вдвое больше любого другого корабля у Царского Берега, «Ксантос» был наполовину вытащен из воды и слегка наклонился набок. Несмотря на огромный корпус, военный корабль обладал изяществом и красотой.
Когда колесница, стуча колесами, съехала на берег и приблизилась к «Ксантосу», из-за горизонта показались первые лучи восходящего солнца, превратившие полированный дуб обшивки в золото.
«Ксантос», тихий и мирный, был окружен людьми: члены экипажа карабкались по канатам на верхнюю палубу; береговые мастера и их рабочие загружали судно, рано вставшие рыбаки и шлюхи по вызову задержались, чтобы посмотреть на спуск корабля.
Сойдя с колесницы, Андромаха на мгновение остановилась в недоумении: как же они поднимутся на борт? Но, когда они приблизились к кораблю, на песок с кормы была спущена крепкая деревянная лестница.
Наверху Андромаха увидела перегнувшегося через борт Гершома и успокоилась. Тот помахал и выкрикнул приветствие.
Потом по песку подошел кудрявый Ониакус.
— Ты справишься, госпожа? Если хочешь, можешь сесть на канат.
— Чтобы меня втащили наверх, как скот, Ониакус? Мы с сестрой сможем подняться по лестнице.
Андромаха смягчила резкие слова улыбкой, вспомнив, что этот человек недавно потерял в Дардании свою семью.
— Остальные ваши пожитки уже на борту, — сказал Ониакус. — Сложены в задней части нижней палубы.
— И эбонитовый ларец? — спросила она.
Ониакус кивнул.
— В целости и сохранности, госпожа, вместе с другим твоим багажом. Твой лук тоже там, и два прекрасных колчана. Будем надеяться, что тебе не придется пользоваться ими… Кроме как для тренировки, хотел я сказать.
Андромаха увидела, что Кассандра собирается заговорить, и опередила ее.
— Спасибо тебе, Ониакус. Мы также послушались твоего совета и взяли лишнюю теплую одежду.
— Хорошо. Может быть очень холодно и сыро.
Андромаха взяла Кассандру за руку и повела к лестнице.
— Ты поднимайся первой. Я последую за тобой и поддержу твою ногу, если ты поскользнешься.
Кассандра засмеялась.
— Ты думаешь, я пускающая слюни слабоумная, которая никогда не поднималась по лестницам?
Приподняв полу темного длинного плаща, она почти взбежала наверх, приняла руку Гершома и перепрыгнула через борт. Андромаха последовала за ней.
Благополучно оказавшись на кормовой палубе, рядом с изогнутым рулевым веслом, Андромаха огляделась в поисках Геликаона. Тот еще не поднялся на борт, и она почувствовала укол разочарования.
Команда в середине корабля поднимала на борт груз — тюки вышитой материи, крепкие деревянные сундуки, сетки с хлебом и фруктами, сотни маленьких амфор, связанных вместе и проложенных соломой. Другие моряки укладывали товары под палубу.
Ониакус перепрыгнул через палубные перила и открыл люк у ног Андромахи. Спустившись вниз, на вторую дубовую палубу, он выкрикнул приветствия тем, кто находился внизу. Гул голосов продолжался, пока гребцы обменивались историями и узнавали новости у своих товарищей. Все они, казалось, радовались тому, что скоро отправятся в путь.
Андромаха тоже почувствовала радостное возбуждение, которое волной катилось по золотому кораблю. Она посмотрела на Кассандру: та с изумлением осматривалась по сторонам, глаза девушки блестели, щеки раскраснелись. Из-за ее странностей легко было забыть, что Кассандра была почти ребенком — и этому ребенку предстояло великое приключение.
— Давайте устроим вас обеих, — сказал Гершом. — Мы скоро отплываем.
Он пристально посмотрел на Кассандру, как будто знал ее. Потом сказал:
— Пошли, — и повел двух женщин по центральному проходу.
Андромаха увидела несколько боевых шрамов «Ксантоса». Некоторые почерневшие от огня доски палубного настила следовало бы обновить, а часть правого борта была наскоро зашита досками. Плотники чинили сейчас левый борт, неистово стуча молотками.
Когда Андромаха добралась до степса — коробки в центре корабля, в которую была надежно вставлена мачта, — она увидела вокруг этой толстой дубовой мачты круглое деревянное сиденье. К нему были прикреплены плетеные канаты, чтобы за них можно было держаться. По краям сиденья виднелась наполовину оконченная резьба.
— Мы ожидаем, что погода будет суровой, — объяснил Гершом. — Даже большинство опытных моряков могут испытывать тошноту во время зимних штормов. В середине корабля в бурном море качает меньше всего. Если вам станет нехорошо или если будет надвигаться шторм, приходите сюда.
Андромаха кивнула и посмотрела на Кассандру. Девушка казалась теперь слегка испуганной, лицо ее побледнело. Гершом продолжал идти вперед. Посмотрев вниз через открытые люки, Андромаха увидела гребцов, занимающих места на скамьях на нижней палубе. Они смеялись и кричали, передавая друг другу фляги с водой. Хотя они не смотрели вверх, Андромаха знала: они помнят, что над их головами идут две царевны.
На палубе был установлен желтый шатер, чтобы женщинам было где уединиться. Гершом объяснил, что здесь они могут спать и проводить дни во время путешествия. Андромаха привыкла к такому порядку по время прогулок с Теры и обратно, но Кассандра явно ужаснулась.
— Он такой маленький, — прошептала она Андромахе.
Андромаха собиралась ответить, что палуба «Ксантоса» просторней, чем на любом другом судне в Зеленом море, как вдруг на корабле воцарилось молчание. Она оглянулась и увидела, что на корму вскарабкался Геликаон. Его длинные темные волосы были завязаны в хвост; на нем была простая туника из полинявшей голубой ткани.
То, что моряки замолчали, говорило больше об уважении, нежели о страхе, решила Андромаха. Она ощущала в Геликаоне силу. Сила эта будила ответный отклик в ее крови, и Андромаха, покраснев, с трудом отвела взгляд.
Восемь крепких моряков, разделившись по четыре человека, отвязали от толстых опор два длинных каната. Андромаха заинтересовалась.
— Что они делают? — спросила она Гершома.
— Готовятся поднять якоря. «Ксантос» — тяжелая бестия, его трудно спустить на воду. Мы бросили якоря неподалеку от нашей швартовки; теперь, когда люди свернут канаты, будет легче столкнуть судно на воду.
Андромаха наблюдала, как со всего Царского Берега сбегаются люди. Экипажи других кораблей, рыбаки, береговые мастера, чужеземные торговцы — все они работали вместе, налегая плечами на золотистый корпус «Ксантоса», чтобы столкнуть его в бухту.
Мгновение казалось, что корабль не двигается. Потом кто-то крикнул:
— Еще раз!
Пауза, потрескивание обшивки, низкий стонущий звук — и корабль продвинулся на шаг, потом на другой и вдруг скользнул в воду и оказался в море, на плаву.
Люди свернули канаты, оставив мокрые камни на специальных укрепленных участках палубного настила.
На берегу все разразились приветственными криками, когда поднялись восемьдесят весел. Потом с нижней палубы раздался голос Ониакуса, задающий ритм гребцам:
Один был гребцом,
Плохим человеком,
Другой был певцом,
Печальным от века,
Один был пращником,
Грустным парнем,
Другой — сыном шлюхи,
Парией из парий…
«Ксантос» плавно двинулся прочь от берега. Ветер дул с севера, из Фракии, и галера некоторое время шла медленно, пока гребцы боролись с сильным встречным ветром, чтобы покинуть неглубокую Троянскую бухту. Корабль как будто полз по клею.
— Бодрей, ленивые сыны коровы! — взревел Ониакус. — На четыре такта!
Один имел медь,
Другой — длинный член,
Один умел петь,
Другой попал в плен!
Весла врезались в бурлящую воду, корабль набрал скорость, но идти было тяжело, прилив и ветер пытались отогнать огромное судно обратно, к Трое.
Две женщины стояли рука об руку и наблюдали, как Золотой город медленно уменьшается за кормой.
— Я никогда больше не увижу Трою, — сказала Кассандра.
Андромаха слышала, как она говорила об этом и раньше, поэтому ничего не ответила, а просто обхватила Кассандру за плечи и осторожно повернула ее так, чтобы они смотрели в ту сторону, куда плыли.
