Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 3
Алтан медленно прошел вдоль короткого строя джелаирских юношей, зло кривя губы, холодным взором оглядел их.
– Что, не хотите жить с кият-борджигинами? – спросил он и с недобрым смешком оглянулся на Бури Бухэ. – Смотри-ка на них, не хотят они с нами жить. И что нам теперь делать с ними?
– Перебить всех! – решительно махнул рукой Бури Бухэ. – Чтобы другие знали, как убегать от нас.
В толпе услышали его слова, оттуда с ревом и воем выбежали сначала двое, а за ними и другие – всего полтора десятка женщин, с согнутыми спинами бросились в ноги к нойонам, пали на колени, хватаясь за гутулы.
– Пощадите их, пожалейте!.. – закричали, рыдая, протягивая к ним руки. – Глупые они, ума еще нет…
– А ну, тихо! – разъяренно крикнул на них Алтан, и те мгновенно смолкли, руками сжимая трясущиеся губы. – Голова заболела от вашего крика. Глупые, говорите? Да, видно, что глупые они у вас, но такие нам не нужны. По глупости они немало хлопот могут нам принести и потому пусть лучше сейчас уходят к предкам. Теперь только там их место.
– Убить всех, чтоб неповадно было! – решительно подтвердил Бури Бухэ, непримиримым взором поводя по сторонам, и обернулся к своим борджигинским юношам: – Эй, где вы там бродите, подъезжайте поближе. Уберите луки и возьмите копья.
Толпа обреченно смолкла, стало тихо. Слышно было, как под порывом ветра глухо хлопнул край войлока на ближней юрте, да где-то далеко, за юртами взвыла собака и тут же смолкла.
Борджигинские юноши, разобравшись в ряд, держа наготове короткие копья для метания, с холодными, сосредоточенными лицами выбирали себе жертвы. Некоторые из них широко взмахивали руками, прицеливаясь, готовясь бросать. Перед ними, замерев, едва дыша, стояли уже готовые к смерти джелаирские юноши.
– Этому я печень пробью – говорил один борджигинский юноша с правого края, обращаясь другому, – поспорим?
– В печень кто не сможет? – отвечал тот. – Поспорим лучше, что я своему в правую почку попаду.
– Если попадешь, получишь от меня три стрелы, нет – отдашь мне свои три. Ладно?
– Ладно.
– Приготовились? – Алтан оглянулся на них, поднял левую руку. – Все разом…
В наступившей тишине вновь завыли, зарыдали джелаирские женщины, ожидая непоправимого.
– А ну, подожди-ка, – остановил его вдруг Бури Бухэ.
Его рассеянный, равнодушный взгляд вдруг привлек один из связанных юношей. Тот стоял вторым с правого края. Будто не видя перед собой борджигинских воинов, уже заносивших свои копья, он пристальным взором смотрел на Бури Бухэ, смерив его с головы до ног. Так человек мимоходом, заметив что-то любопытное, бросает на него последний взгляд, чтобы запомнить и пройти дальше. Беспечный перед самой смертью вид его резко отличался от других, с посеревшими лицами и потухшими глазами уткнувшихся вниз.
Бури Бухэ качнулся, тронувшись с места, и, изумленно уставившись на парня, медленно подошел к нему. Спросил:
– Ты что так смотришь на меня?
Тот, не отводя взгляда, пожал плечами:
– Смотрю, пока видят глаза.
– Ты что, совсем не боишься смерти? – спросил Бури Бухэ.
Все так же спокойно парень ответил:
– А чего же ее бояться? Что смерть?.. Кто не умрет?.. Все в свое время умрут, и вы все умрете, ведь я верно говорю?.. А смотрю я на вас потому, что давно еще слышал, будто вы непревзойденный борец.
Бури Бухэ недоуменно покрутил головой, раздумывая над услышанным. Спокойный и рассудительный голос обреченного юноши удивил его, пробудил в нем что-то, похожее на уважение.
– Давно я не встречал таких людей, – сказал он и снова удивленно взглянул на него. – Неужели совсем не боишься смерти?
– Совсем не боюсь.
– Да ты, я вижу, истинный мужчина! – воскликнул Бури Бухэ, оглядывая его со всех сторон, будто узрел хорошего коня.
Вдруг раздобрившись – видно, от чаши крепкой арзы, принятой на похмельную голову, – он уже забыл о недавнем решении казнить юношей и теперь, не жалея похвалы, высказывал свое одобрение:
– Правильно делаешь! Что смерть? Для мужчины самое главное – ничего не бояться! А может, ты еще и борешься, а?
– Да, я борюсь.
– Ну-ка, ну-ка, – Бури Бухэ еще больше потеплел взглядом, будто встретил своего, – а я давно ищу хорошего борца.
– А не хотите ли со мной побороться? – вдруг горделиво подбоченившись и глядя искоса, спросил юноша.
Бури Бухэ опешенно уставился на него. Потом он оглянулся на Алтана, со стороны внимавшего их разговору, и расхохотался.
– Вот этот парень мне нравится! По-нашему держит себя, по-борцовски! А как тебя зовут?
– Мухали.
– Выходит, ты хочешь со мной побороться?
– А почему бы напоследок не побаловаться? Могу и побороться.
– А если я тебе хребет сломаю?
– Каждый борец, выходя в круг, должен быть готов к этому.
– Значит, хочешь умереть с честью, в борьбе?
– Да.
– Истинный мужчина! – Бури Бухэ крепко хлопнул его по плечу и снова оглянулся на Алтана. – Видел, какой молодец? – Он обернулся к юноше, лукаво подмигнул. – Ну что, выйдем в круг?
– Я готов, – ответил тот.
Бури Бухэ крикнул своим нукерам:
– А ну, развяжите его! – он широко улыбнулся и долгим, испытующим взглядом посмотрел ему в глаза.
Один из воинов передал свое копье другому, подошел и рывком сдернул крепкий узел на руках юноши, размотал веревку. Тот потер затекшие руки, снял с себя овчинный дэгэл, бросил на снег. Оказавшись в ягнячьей рубахе, он резво покрутил налево и направо своим крепким, широкоплечим и тонким в поясе туловищем. Смуглое, юношески гладкое лицо его теперь было строго сосредоточенно – тонкие черные брови сдвинулись вместе, и на чистом лбу поперек переносицы пролегла маленькая морщина.
– Только у меня будет одна просьба, – сказал он, глядя на улыбающегося Бури Бухэ, – вы должны принять ее, ведь нехорошо отказывать тому, кто уходит из этого мира.
– Просьба? – с любопытством переспросил Бури Бухэ и тут же согласился: – Ну, что же, говори.
– Каков ни будет конец в нашем поединке, меня отправьте к предкам, а друзей моих отпустите. Это я подговорил их на побег. Я во всем виноват.
Бури Бухэ долго смотрел на него, трудновато вникая в услышанное, и, наконец, поняв, призадумался. Вдруг он решительно махнул рукой:
– Я раздумал! Не буду бороться.
Алтан удивленно посмотрел на него.
– Не хочу ломать хребет такому парню… – Бури Бухэ обернулся к своим нукерам, посмотрел на стоявшего с краю рослого, как трехгодовалый лось, парня. – А ну-ка, выйди сюда, поборись с ним вместо меня, а я посмотрю.
Он отошел в сторонку, уступая место, с любопытством поглядывая на того и другого.
Нукер усмехнулся под нос, пренебрежительно смерил глазами джелаирского юношу, который был и ростом поменьше и телом потоньше его. Он рывком снял с себя туго подпоясанный ремень с оружием, передал другому нукеру и сбросил с плеч полушубок. Давя тяжелым взглядом, вразвалку приблизился к юноше, видно, собираясь с ходу расправиться с ним. Властно протянул к нему правую руку, собираясь ухватить его за ворот, но тот вдруг неуловимо резким движением перехватил его обеими руками, а сам присел, тут же подсекая его переднюю ногу на утоптанном снегу и одновременно поворачиваясь туловищем, увлекая его через себя. Тот взмахнул в воздухе подсеченной ногой, скользнул другой и, крутнувшись в воздухе, навзничь рухнул в снег. Мухали остался на ногах, с легкостью барса отскочил в сторону и выпрямился.
Бури Бухэ, глядя на него, удивленно покрутил головой, потом повернулся и подошел к взиравшему на них со стороны Алтану, сказал:
– Этот парень мне нравится, я возьму его к себе.
Алтан недовольно нахмурился, покосился по сторонам.
– Так ты весь народ распустишь. Если мы будем так просто менять свои решения, завтра и другие побегут, куда это годится?
– Этот парень мне нужен, – стоял на своем Бури Бухэ, и, глядя на раздосадованного Алтана, примиряюще улыбнулся: – Я ведь давно ищу себе хорошего борца, а в следующий раз и я тебе уступлю в добыче.
– Ладно, – отступился тот, все так же хмурясь, – только потом не забудь эти слова. Ну, а с остальными как, сейчас же перебьешь их?
– Оставлю в живых, – нахмурился тот. – Он просит меня, а я не хочу отказывать в первой же просьбе нукера.
– Оставишь?.. И что ты с ними будешь делать?
– В нукеры возьму. Мне нужны нукеры.
– Смотри, парни эти, видно, беспокойные, потом хлопот с ними не оберешься. Таких лучше сразу переправить на тот свет, чтобы потом не пожалеть.
– А мне не нужны смирные собаки, – проворчал Бури Бухэ, – собаки должны быть злые, помнишь, как говорил наш дед Хабул. А уж я-то сумею взять их в руки, я быстро приучу к порядку.
– Посмотрим, – проворчал Алтан, отходя от него.
Он обернулся к толпе, посуровев лицом, выставил вперед грудь и зычным голосом огласил:
– Мы, кият-борджигинские нойоны, пожалели ваших детей, и вы запомните нашу доброту. Вы теперь повиновением должны искупить их вину. Ваши мужчины пойдут с нами. Если они покажут себя хорошо и будут воевать за нас, то и из добычи что-нибудь получат, а если так же, как эти, будут пытаться убегать или еще что-то… на этот раз пощады не просите. А все остальные сегодня же, всем куренем, должны откочевать на Онон и пристать к куреням киятских нойонов. Всем понятно или нет?..
