Юрий Сергеев - Княжий остров
Богатырь, догоняя колонну, услышал свист воздуха, обернулся и увидел, как, сбитая соколиным ударом, падает вниз черная птица, кувыркаясь и теряя перья… А сокол, радостно всклекотав, спирально набрал высоту, понес на крыльях весть Серафиму об избиении поганых…
Когда он опустился на гнездо и накормил подросших птенцов, увидел через отворенную дверь обители сладко спящего старца на нарах, с гуслями Бояна, прижатыми к груди… С закатом солнца ухнула у своего гнезда Матерь- Сва. А рои звезд все летели косо к Днепру…
* * *
Арина привела гостей в трапезную. Длинный дубовый стол был уставлен яствами и напитками в причудливой старинной посуде. Когда они насытились и снуло притихли, она уложила спать их в просторных кельях. Едва затворила дверь, Егор озарил свечой келью и увидел лежанку в углу, покрытую скромным шерстяным одеялом. Он задул свечу и прилег. Утомленное тело просило отдыха, слипались глаза, все события минувшей ночи мигнули в его сознании и пропали.
Он проспал невесть сколько и очнулся во тьме от звука шагов за дверьми, гула множества голосов; доплывало едва слышно мужское церковное пение… Егор встал и осторожно приотворил тяжелую дверь. Мимо его келий нескончаемо шли к храму какие-то люди, тихо переговариваясь и смолкая у входа в церковь. Егор вышел, не боясь, слыша русскую речь.
Все пространство храма было заполнено плотно стоящими людьми. А они все шли и шли со всех концов туннелей, боковых ходов, келий. Сияла люстра под куполом. Егор огляделся и увидел монахов, ведущих службу… В храме были только мужчины, парадно одетые в самые разные наряды: у алтаря плотной стеной стояли золотопогонные и рядовые казаки, за ними мужики с бородами, изысканно одетые гусары и дворяне, простые ремесленники и кузнецы, с прокопченными лицами, какие-то совсем уж древние воины в стальных кольчугах, мелькали бритые головы с осельцами-чубами, солдаты времен Петра и Суворова в париках… Стены зала как бы расширились, и подземный храм вмещал все новые колонны воинов, стекающиеся со всех сторон. Все молились, крестились, всем хватало места, Спас смотрел вниз и видел каждого, и все видели его поднятые персты.
Богатырского роста монах в черном одеянии вел низким голосом молитву, слаженный хор вторил ему, плыл запах ладана и горящих свечей, могучая симфония мужского хора взлетала под купол и опадала вниз всепроникающим добром. Егор стоял и слушал, затаив дыхание; пришли на память молитвы с детства, он словно вернулся в свою станичную церковь на Аргуни, тоже крестился и шептал слова, захваченный общим порывом, великим таинством, необоримой силой слияния душ и помыслов. Это мужское единение, братство воинов, необозримо уходило в века, в дымное прошлое и соединялось с настоящим неразрывной крепью, влекло и давало силы, вдохновляло на подвиг, ради Отечества единого, ради жизни продолжения.
Молитва закончилась, и вдруг к алтарю, запретному для мирской женщины месту, вышла Арина… Она обернулась лицом к воинам и подняла обе руки в благословении, шорох прошел в зале, все разом опустились на колени, и где- то под куполом взворковал голубь… Егор видел, что, когда воины поднялись с колен и повернулись к ней спинами, уходя, Арина сама перекрестилась и поклонилась им до земли.
Общее движение увлекло Егора по широкому подземному ходу, люди шли молча, их лики были смиренны и наполнились благостной силой. Они вошли в огромный зал, на ходу разоблачаясь и кидая одежду в общую кучу, получая взамен гимнастерки и трехлинейки, автоматы и полушубки, лыжи и противотанковые ружья, подвешивали гранаты на пояс, щелкали затворами и загоняли обоймы, умело строились и уходили колоннами дальше по тоннелю: повзводно, поротно, полками и дивизиями, бесчисленной организованной и молчаливой ратью…
Егор в нерешительности остановился, уже начав разоблачаться, получил армейскую одежду и винтовку, когда на его плечо легла тяжелая рука монаха-богатыря. Малопонятно, но уверенно тот проговорил:
— Облачайся и иди! Тебя ждут иные дела.
Быков оглядел монаха и повиновался, подумав, что именно таким и был Пересвет, сваливший копьем Челубея. Он шел встречь общему движению, воины давали ему путь у стены, шли и шли, ровным гулом звучали шаги, спокойное дыхание и уверенный взгляд их являл такую несокрушимую силу, что Егор понял их ток, осознал бессмертие России, постиг разумом и посвящением своим небесных воинов…
А когда вошел в подземный храм, он был снова полон людей, уже другие монахи читали молитвы и пел новый хор, но так же мощно и богоносно.
Войдя в свою келью, Егор прислонил к стене винтовку и прилег на лежанку. Мимо закрытых дверей шаги… шаги… робкий гул голосов, смолкающих на пороге храма.
Уснул и проснулся от тишины. Догадался, что на земле утро. Побудил Окаемова с Николаем в соседних кельях; тускло горели свечи вдоль стен коридора и в храме. Окаемов разглядывал его удивленно и промолвил:
— Ты где это так вырядился в новое… армейское? И винтовка при тебе? Где?
— Ночью…
Арина свела их в трапезную, вновь накормила и напоила медами, велела собираться в дорогу, дала в путь еды и повела в храм. Попросила оставить вещи и поманила рукой вслед за собой. Открыла потайную дверцу в стене и, освещая узкую лестницу, витую, как на колокольнях, стала спускаться вниз под храм. Егор шел следом, слыша за собой Окаемова и Николая. Вскоре они все очутились в маленькой подземной церкви, скромно убранной. Посреди ее зала возвышался помост и стояла всего одна икона. Под ней горела лампадка.
Образ Знамения Пресвятой Богородицы, — проговорил вслух Окаемов, внимательно разглядывая икону. Он сразу определил, что она была очень древнего письма, еще греческой или иной какой школы, но необычна в своем исполнении. Без всяких украшений, на простой кипарисовой доске написана Богородица со вскинутыми обеими руками, ее голову и плечи скрывает алая парчовая накидка. Над головою нимб. А на ее груди в кольце из растительного орнамента маленький Сын, тоже с нимбом и в парче, с двумя поднятым и перстами… Над вскинутой правой рукой Богородицы парил красный, над левой рукой темный шестикрылые серафимы и тоже с нимбами…
- Эта церковь самая глубокая и самая святая, — тихо проговорила Арина. — Над нею храм Спаса, в нем вы все видели, а над ним третья церковь, разрушенная… вы ее тоже помните. Монастырь и верхнюю, Христорождественскую церковь разрушали много раз инородцы… начиная с татар и кончая нынешней войной. В храме Спаса не было врагов, и о нем никто не знает… именно в нем творились молитвы во спасение во время войн… В этой же маленькой, глубинной церкви вы первые из мирских. Так надо… Я благословлю вас и выведу на свет, но "вы должны утешиться тем, что икона обновилась и грядет победа над злыми врагами…
Первым она подвела к иконе суетно озирающегося Николая, благословила его, Селянинов поцеловал святой лик и выслушал напутствие:
- Ты северный боярин… Род твой был всегда свободен при всех царях, только в веке нынешнем будет закабален за грехи и непочтение Бога… Но избавится от напасти вместе со всей Россией и возродится радость, опять запоют русские песни в деревнях, и прибудет много детей, и все кончится миром… Тебя и твой род гнетет, что живете не по своей воле. А воля в вас и в тебе… надо скинуть оковы и обрести благодать Божью. Ты должен сделать духовный подвиг в жизни, не боясь ничего… Ты боярин!
- Я знаю, что делать, — уверенно ответил Селянинов, — как только кончится война, я возьму топор и построю храм в своем селе, срублю церковь и распишу ее сам…
— Радей за землю русскую! — улыбнулась Арина.
Вторым она подвела к иконе Илью Ивановича, благословила его, Окаемов поцеловал святой лик и выслушал напутствие:
- В тяжкую пору неслыханных потрясений и бед для России на тебя ниспослана миссия богатыря-мыслителя, духовного Муромца… Ты избрал тернистый и тяжкий путь, но найдешь, что ищешь, и явится великий соблазн, преодолеть коий ты не в силах будешь… Соблазн управлять миром… Но ты русский человек и найдешь выход, укрепишь могущество Державы… У тебя великая сила будет, но народ о тебе не будет знать, хоть именно ты не дашь ему погибнуть… Ты совершишь подвиг, достойный великих предков, и вернешь дух народу… Претерпев и преодолев ниспосланные России испытания… тягчайшие испытания, вместе с нею оправдаешь свое великое предназначение… Ты умрешь в глубокой старости, и только потом узнают, кто ты, и прославят тебя… Иди… путь твой усыпан шипами… Но ты силен и знаешь, что ищешь…
Третьим она подвела к иконе Егора, благословила его. Быков поцеловал святой лик и выслушал напутствие:
— За свою жизнь тебе приходилось чаще сталкиваться со злом, чем с добром: ты верил — тебя предавали; ты жертвовал — твои жертвы были не нужны; ты искал тепла — находил холод, и ты закрыл свое сердце…
