Колин Маккалоу - Битва за Рим (Венец из трав)
Держа холодную руку Элии, Корнелия Сулла представила себе вихрь мыслей своего отца, эту страшную и ошеломляюще быструю смену настроений, неистовство, которое выплескивалось из него, как лава из вулкана, его холодность — и ни малейшего просвета человеческой сердечности.
— О, он чудовище! — произнесла сквозь зубы его дочь.
— Нет, — устало отозвалась Элия. — Он просто человек, который никогда не был счастлив. Он не знает, кто он такой, не знает, чего хочет. Или, может быть, знает, но не отваживается быть собой. Я всегда чувствовала, что наш брак кончится разводом. Хотя думала, что прежде он даст мне это понять изменением поведения, намеком — хоть чем-нибудь! Понимаешь, в своих мыслях он покончил со мной раньше, чем началось хоть что-нибудь. Проходили годы, я стала надеяться, — но это не имеет значения. Мне было отпущено даже больше времени, чем я ожидала.
— Поплачь, мама! Тебе полегчает.
Но в ответ послышался только невеселый смех:
— О нет. Я слишком много плакала после того, как умер наш мальчик.
— Отец не даст тебе ничего, мама. Я знаю его! Он скряга.
— Да, я знаю об этом.
— Но есть еще твое приданое.
— Я давно отдала его ему.
Корнелия Сулла с достоинством поднялась:
— Ты будешь жить со мной, мама. Я не покину тебя. Квинт Помпей поймет, что это справедливо.
— Нет, Корнелия. Двух женщин в одном доме слишком много, а здесь уже есть твоя свекровь. Она очень милая и любит тебя. Но она не поблагодарит тебя, если ты навяжешь ей третью женщину.
— Но что же тебе делать? — заплакала Корнелия Сулла.
— Я могу остаться до завтра у тебя и обдумать свой следующий шаг, — спокойно ответила Элия. — Не говори, пожалуйста, ничего своему свекру. Для него возникнет крайне неловкая ситуация, ты понимаешь. Если считаешь нужным, скажи своему мужу. Мне надо написать Луцию Корнелию записку о том, где я нахожусь. Кто-нибудь сможет отнести ее сразу же?
— Конечно, мама.
Дочь любого другого человека могла бы добавить, что утром Сулла, безусловно, переменит свое решение, но только не дочь Луция Корнелия Суллы: она очень хорошо знала своего отца.
На рассвете пришел ответ от Суллы. Элия дрожащими руками сломала печать.
— Что он пишет? — напряглась в ожидании Корнелия Сулла.
— «Я развожусь с тобой по причине твоего бесплодия».
— О, мама, как это несправедливо! Он ведь и женился на тебе, потому что ты была бесплодна.
— Ты же знаешь, Корнелия, он очень хитер, — сказала Элия с долей восхищения. — Так как он выбрал для развода со мной это основание, я не могу требовать возмещения по закону. Я также не могу потребовать мое приданое, не могу просить о пенсии. Я была замужем за ним двенадцать лет, но не имела детей ни с моим первым мужем, ни с ним. Ни один суд не поддержит меня.
— Тогда ты должна жить у меня, — произнесла Корнелия Сулла решительным тоном. — Прошлой ночью я рассказала Квинту Помпею, что произошло. Он считает, что все обойдется, если ты останешься здесь. Если бы ты не была такой милой, может быть, и не обошлось бы. Но все должно закончиться хорошо, я знаю это.
— Бедный твой муж, — улыбаясь, молвила Элия. — Что еще мог он сказать? Что еще может сказать его бедный отец, когда ему расскажут? Они оба — золотые люди и очень благородные. Но я знаю, что мне делать, и это будет самое лучшее.
— Мама! Не вздумай!
Элия постаралась рассмеяться:
— Нет, нет, разумеется, я не сделаю ничего такого, Корнелия! Это преследовало бы тебя до конца твоей жизни! А я так хочу, чтобы жизнь твоя была чудесной, дорогая моя девочка. — Она решительно выпрямилась. — Я собираюсь к твоей бабушке Марсии в Кумы.
— К бабушке? О нет, она такая засушенная!
— Чепуха! Я жила у нее три месяца прошлым летом и прекрасно провела время. Она часто пишет мне теперь, потому что она одинока, Корнелия. В шестьдесят семь лет она боится оказаться совсем заброшенной. Это ужасная судьба — не иметь рядом никого, кроме рабов, когда умираешь. Секст Юлий нечасто посещал ее, но она очень переживала, когда он умер. Я не думаю, что Гай Юлий виделся с ней в последние четыре-пять лет. Кроме того, она не ладит с Аврелией и Клавдией. И со своими внуками.
— Именно это я и имела в виду, мама. Она с причудами, ей трудно угодить, я знаю! Она приглядывала за нами, пока не пришла ты.
— На самом деле мы с ней всегда были в хороших отношениях. И мы дружили задолго до того, как я вышла замуж за твоего отца. Это она рекомендовала меня ему как подходящую жену. Она оказывала мне покровительство. Если я буду жить у нее, то буду нужна хоть кому-то на этом свете. Я смогу делать полезную работу и не буду в долгу перед Марсией. Сразу же, как только я опомнилась от шока, я подумала, что получу удовольствие от жизни и от ее компании, — заверила Элия.
Это превосходное решение, вытащенное, как казалось, из пустого мешка, было воспринято консулом Помпеем Руфом и его семьей с искренней признательностью. Хотя никто из членов семьи не отказал бы Элии в постоянном прибежище, теперь они готовы были предложить ей временное с подлинным удовольствием.
— Не понимаю я Луция Корнелия! — заявил консул Помпей Руф Элии днем позже. — Когда я увиделся с ним, то попытался затронуть вопрос об этом разводе — только для того, чтобы объяснить, почему именно я дал тебе приют. Но он повернулся ко мне с таким выражением лица, что я заткнулся! Говорю тебе, я заткнулся. Ужасно! А я-то думал, что знаю его. Затруднение состоит в том, что я должен согласовывать с ним свои действия на благо нашей общей службы. Мы обещали нашим выборщикам, что будем работать вместе в дружеском согласии, и я не могу отказаться от этого обещания.
— Разумеется, не можешь, — сердечно сказала Элия. — Квинт Помпей, в мои намерения никогда не входило настраивать тебя против Луция Корнелия, поверь мне! То, что происходит между мужем и женой, — это их частное дело. Для посторонних глаз представляется необъяснимым, когда брак распадается без видимых причин. Причины же всегда есть, и обычно все они достаточно весомы. Кто знает, может быть, Луций Корнелий и в самом деле хотел еще детей. Его единственный сын умер, у него не осталось наследника. И у него действительно не так уж много денег, так я понимаю вопрос с приданым. Со мной все будет в порядке. Если вы найдете кого-нибудь, кто отвезет это письмо в Кумы и подождет ответа от Марсии, мы скоро узнаем, как я смогу урегулировать этот вопрос.
Квинт Помпей опустил глаза, его лицо стало краснее волос:
— Луций Корнелий прислал твою одежду и вещи, Элия. Я очень сожалею.
— Что ж, это хорошая новость! — ответила Элия, стараясь быть спокойной. — А я уже начала думать, что он выбросит их.
— Весь Рим об этом говорит.
— О чем? — Она подняла на него глаза.
— О вашем разводе. О его жестокости по отношению к тебе. Все очень плохо это восприняли. — Квинт Помпей прокашлялся. — Ты оказалась самой любимой и уважаемой женщиной Рима. Повсюду обсуждают эту историю, включая и твое безденежное положение. На Форуме сегодня утром свистели и шикали в адрес Суллы.
— О, бедный Луций Корнелий, — молвила Элия печально. — Ему не следовало бы отвечать на это ненавистью.
— Если он и питает подобные эмоции, то не показывает их. Он ведет себя так, будто ничего не произошло. — Квинт Помпей вздохнул. — Но почему, Элия? Почему? — Он покачал головой. — После стольких лет это бессмысленно! Если он хотел другого сына, почему не развелся сразу после смерти Суллы-младшего? Сейчас уже прошло три года.
Ответ на вопрос Помпея Руфа пришел к Элии еще до того, как она получила письмо из Кум, в котором Марсия просила ее приехать.
Весть принес Квинт Помпей Младший, который обычно сообщал в доме о новостях. Сейчас он задыхался так, что с трудом мог говорить.
— Что случилось? — спросила Элия, потому что Корнелия Сулла не могла решиться.
— Луций… Корнелий! Он женился… на вдове Скавра!
Корнелия Сулла не удивилась.
— Теперь он может позволить себе отдать назад твое приданое, мама, — сказала она, поджав губы. — Вдова Скавра богата, как Крез.
Молодой Помпей Руф принял чашу воды, осушил ее и заговорил более внятно:
— Это случилось сегодня утром. Никто не знал, кроме Квинта Метелла Пия и Мамерка Лепида Ливиана. Квинт Метелл Пий — ее двоюродный брат, а Мамерк Лепид Ливиан — душеприказчик Марка Эмилия Скавра.
— Как ее зовут? Я никак не могу вспомнить ее имя! — воскликнула изумленная Элия.
— Цецилия Метелла Далматика. Но все зовут ее просто Далматика, как мне сказали. Говорят, несколько лет назад она была так влюблена в Луция Корнелия, что поставила в дурацкое положение и себя и Марка Эмилия Скавра. Говорят, Луций Корнелий не обращал на нее внимания. Тогда муж запер ее, и с тех пор почти никто ее не видел.
— О да, я хорошо помню этот инцидент, — промолвила Элия. — Я только не могла припомнить ее имя. Луций Корнелий никогда не говорил со мной об этом. Но с тех пор, как Марк Эмилий Скавр запер свою жену, мне не позволялось выходить из нашего дома, если Луций Корнелий был в Риме. Он был весьма озабочен тем, чтобы Марк Эмилий Скавр знал, что с его стороны не было нарушения приличий. — Элия вздохнула. — Но это уже не имело значения. Марк Эмилий Скавр все равно позаботился о том, чтобы Сулла потерпел неудачу на преторских выборах.
