Дереник Демирчян - Вардананк
– Еще прискорбнее.
Наступило неловкое молчание. Такие страстные, фанатично преданные делу Вардана люди, как Гевонд, Езник, Егишэ и Артак, были подавлены и молчали.
– Святой этен! – взволнованно заговорил Артак, до сего не решавшийся рта раскрыть в присутствии Хоренаци. – Все мы признаем тебя отцом и наставником. Не думай, что легко у нас на душе. Мы также взываем к духу, на него уповаем в час великого бедствия! Мы также преклоняемся перед нашим славным прошлым, перед великими его мужами! Но они обратились в прах, от них остались только воспоминания. Теперь же мы жаждем отстоять нашу страну. И Спарапет – избранный нами предводитель. За ним должен следовать весь народ армянский!
– Не будь несправедлив к нему, отец Мовсес! – воскликнул Гевонд. – Спарапет проявил прямо-таки преступную снисходительность по отношению к предателю-сюнийцу! Васак Сюни пролил кровь…
– Увы! Еще больше прольется крови в будущем, и это грозит гибелью стране Армянской…
– И пусть эта кровь прольется! – воскликнул Гевонд. – Омыть должна она душу нам!
– Жестоки слова твои, отец Гевонд! – упрекнул его Мовсес Хоренаци.
– Когда примирение невозможно, спасение в жестокости! Хоренаци задумался и потом продолжал, видимо, следуя за течением своей мысли:
– Со мной-то уже покончено. Я немощен, я пленник смерти. Я скорблю о гибели народа моего, о смерти моих наставников. Меня же самого смерть лишь обрадует…
– Не говори так, святой отец! – уверенно прервал его Гевонд. – Слова твои подобают человеку немощному, но дело твое полно силы. Ты будешь жить и еще увидишь свободу!
Заговорил и скованный до этого молчанием Езник Кохпаци:
– Дух твой в плену скорби, отец Мовсес. Да, священных для нас Саака и Месроца уже нет с нами… Глубоко скорбел о них и я. Но мир остается, и жизнь в нем вечна. Не всякая смерть есть конец, – бессмертна материя, и она чревата чудесами. С народом бывает точно так же, как с землей: вот она перестает родить, вот начинает снова. И если родит неодушевленная земля, то какие сокровища духа может создать человек!
Долго еще говорил Езник с Мовсееом. Философ убеждал философа. И лицо Мовсеса Хоренаци начало светлеть.
– Снизойдет на нас снова дух предков! – горячо воскликнул Гевонд. – И осенит наш народ!
– Да! – с воодушевлением подхватил Хоренаци. – И тогда будет жить народ армянский! И меня посещала иногда эта надежда… Да, тот дух, который некогда возвышал наш народ, – он не умер, он должен быть бессмертен! Должен – и будет!
– Верно ты сказал, святой отец! – радостно проговорил Артак и спросил:- А когда думаешь ты закончить «Летопись страны Армянской»?
Мовсес Хоренаци грустно взглянул на него.
– Если только книга эта раньше не покончит со мной, то надеюсь дописать в два-три года…
– Кончай свой труд, святой отец! Армянский народ будет шагать в грядущее, прижав твою книгу к груди!
Хоренаци внимательно всмотрелся в Артака, взгляд его потеплел.
– Кончай ее, кончай! – горячо настаивал Артак. – Первая твоя книга зажгла сердце армянского народа. Пусть и вторая, и третья, и все последующие делают то же.
Пока в келье шла эта беседа, вверх по тропинке поднимались к монастырю три всадника. Медленный шаг коней и беспечный вид всадников как будто говорили, что это мирные путники.
Выйдя из кельи, Вардан пристально вглядывался в них. Всадники подъехали ближе и, заметив Вардана, подтянулись. Рысью въехали они во двор монастыря, спешились и, подойдя к Вардану, склонились перед ним. Это были его лазутчики, посланные на дальние рубежи страны.
– Какие веста? – спокойно спросил Вардан.
– Узнали мы, что двигается персидское войско, Спарапет, – доложил старший.
– Где? – так же спокойно спросил Вардан.
– По ту сторону больших песков. Двигается очень быстро, крупными отрядами. Есть конница. Идет и «полк бессмертных», ведет с собой пятьдесят слонов.
– Численность?
– Двести-триста тысяч.
– До какого места дошли их разведчики?.. – Видели их в Хэре и Зареванде.
– Куда направят удар? На запад?
– Нет, Спарапет. Видимо, на Айрарат.
– Из чего это видно?
– Разведчики пробираются на запад. И потом, Спарапет, неспокойно в Атрпатакане: они прослышали, что гунны или уже ворвались, или собираются ворваться.
– Хорошо! – задумчиво вымолвил Вардан.
– Так!.. Значит, самое позднее – через месяц война?! – не выдержал Артак.
– Да, – просто подтвердил Вардан.
– А из Византии и из страны гуннов нет никаких вестей?
– Помощь подоспеет вовремя… Если только они уже выступили! – подсчитал Атом.
– То есть как?.. Значит, может случиться, что она и не подоспеет, а война начнется? – смутился Артак.
– Война – это не родная мать, чтобы терпеливо дожидаться, пока ребенок наиграется и вернется домой! – усмехнулся Вардан и приказал: – Вызовите сепуха Арандзара!
Бородатый сепух Арандзар вытянулся перед Варданом.
– Возьмешь отряд из пограничного полка, отправишься в Хэр и Зареванд. Будешь следить за продвижениями Нюсалавурта и сообщать мне.
– Слушаю, Спарапет! – проговорил сепух. Наступил час прощания. Монахи стали в стороне. Мовсес Хоренаци выступил вперед и протянул руку Вардану:
– Полный тягчайших испытаний путь предстоит тебе в борьбе за свободу духа и отчизны… И чем более велико мужество твое, тем больше надежда твоя! Иди. Пусть не притупится меч твой, и да спасет господь страну Армянскую!
Вардан приложился к руке Мовсеса Хоренаци и, простившись с монахами, выступил в путь, окруженный свитой и только что присоединившимися к его отряду воинами.
Вардан ехал, и грусть омрачала его взгляд. Все, что он слышал и что узнал от мудрейших мужей страны Армянской, не могло успокоить его смятенный дух. А бедствие уже подступило вплотную…
Полученные вести повергли в ужас собравшихся в Арташате нахараров и священнослужителей. Они совершенно правильно поняли, что гибель в первую очередь грозит их власти, а то и самой жизни. Наступал час решительной борьбы. Властно заговорил инстинкт самосохранения.
Набат возвестил народу, что огромное персидское войско идет на страну и передвигается быстро и безостановочно. Народ, словно впервые узнавший, что персы могут ворваться, высыпал на площадь и столпился у храма. Мрачные монахи собрались гурьбой на паперти, во главе с отцом Антоном, и были похожи на тревожное сновидение.
– Настал последний час! День судный! Конец мира! Исповедуйтесь, кайтесь, молитесь о спасении! – вопили монахи, вселяя слепой страх.
Послышались слова молитвы, люди били себя в грудь, стонали, громко плакали дети.
Под звуки набата и крики народа нахарары вместе с католикосом и духовенством собрались во дворце. Слово взял Вардан:
– Государи, говорить сейчас долго не приходится. Не берусь укорять вас за допущенные ошибки. Быть может, больше всех вас ошибался я сам. Быть может, я должен был выносить суровые решения и заставлять и вас и врагов наших подчиняться им… Но не сделал я этого. А теперь я говорю: готовьтесь к борьбе не на жьзнь, а на смерть! Или мы уничтожим Азкерта, или Азкерт ункчтожит нас… Другого выхода нет!
– Весь ужас в этом!.. – с отчаянием выговорил Шмавон.
Наступило тяжкое, тревожное молчание.
Поднялся Аршавир и торжественно, убежденно заявил:
– Правду истинную ты сказал, Спарапет! Да будет впредь так, как ты скажешь. Да будет по твоей воле.
– По воле страны Армянской! – поправил Вардан. – Она бдет сражаться!
– Весь ужас в этом!.. – повторил Шмавон.
Вновь воцарилось гнетущее молчание.
Вардана не радовала готовность его приверженцев слепо повиноваться и не огорчала подавленность остальных. Ему лишь не хотелось бы оставаться одному в час испытаний, как не хотелось бы слышать нареканий и сомнений.
Но нарекания и сомнения не заставили себя ждать…
– Погодите!.. – вдруг злобно прозвучал голос сидевшего поодаль нахмурившегося Нершапуха. – Погодите! Значит, весь народ должен пойти на смерть? Значит, это война на уничтожение? Не понимаю!.. – И он обратился к нахарарам, ища у них одобрения;- Почему необходимо уничтожение? Кто на это согласен?
– Я! – отрезал Вардан. – Я согласен! Это решение я принял, сидя в темнице Азкерта Именно он поставил нас перед выбором: или стать персами, или быть уничтоженными. И я решил быть воином родины и сопротивляться!
Злоба душила Нершапуха.
– Война на уничтожение! Арийская держава-или страна Армянская? Бой насмерть, весь народ на войну! Да это бред! Самоубийственное решение!
Никто не отозвался на его слова.
– Предположим, что уничтожена будет арийская держава, – продолжал Нершапух. – Это было бы хорошо. А если она не будет уничтожена? Значит, должна погибнуть страна Армянская? Не понимаю я этого!
– Когда уничтожен будет враг, тогда поймешь! – повысил голос выведенный из терпения Вардан.
