Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке
Румыны бросились снимать трос с крюка танка. Двое потащили его к тягачу. Из него спрыгнул на землю механик-водитель. Он нервничал, оглядываясь в сторону наших позиций. Из ящика с инструментами быстро достал скобы, которыми соединяют концы тросов при обрыве. Немец подбежал к тягачу, что-то громко кричал, размахивая руками. Но как румыны не торопились, мешал огонь нашей артиллерии, который усилился.
Разрывы снарядов заплясали рядом с тягачом, приближаясь к нему. Не смотав трос и волоча его за собой, танкисты повели его в укрытие переждать артиллерийский обстрел. В этот момент тягач наскочил на мину. Под гусеницей раздался взрыв. Он закрутился на месте и встал. Из него спрыгнул на землю экипаж и побежал на передовую к своим. Впереди румыны, бросив раненых.
В это время под огнём противника оба тягача, ведомые Соколовым, на полной скорости преодолевали долину.
Высоко в небе зонтиками зависли осветительные ракеты противника. В их свете, прорвавшись к плотине, на неё одновременно въехали оба тягача.
Всё это видел Штраубе, наблюдая из окопа, но сделать уже ничего не мог. Команда сосредоточить огонь артиллерии по тягачам была слабым утешением. Он проиграл!
С одного тягача спрыгнул Юрий и побежал к танку. В это время пехотинцы уже тащили тросы от обоих тягачей.
Раздался громкий стук по корпусу.
– Хлопцы, это я, Юрий Липкин.
Герман, услышав голос брата, одним махом открыл башенный люк.
– Герка, быстро заводи двигатель! Сейчас потащим вас.
– Заводи! – крикнул Герман Будаеву.
Артиллеристы противника перенесли огонь на танк. Снаряды ложились рядом, не достигая цели. На них не обращали внимание.
Пехотинцы уже зацепили оба троса за крюки и побежали к тягачам. За ними Юрий.
Скорей вытащить танк! Только в движении, скорости, рассредоточении для них было спасение.
Все произошло настолько быстро, танк дернулся, прополз до плотины и замер. Не видя ничего за своей спиной, Будаев ощутил, как натужно гудели тягачи, как напряглись они, не в силах перетащить танк через плотину. Он уперся в нее кормой. Тягачи продолжали натужно гудеть, выбрасывая из-под гусениц комья земли. Тросы натянулись, готовые оборваться. Будаев торопился завести двигатель. Теперь все зависело только от него одного. Едва двигатель завелся и из выхлопных труб вырвался дым, Будаев включил заднюю передачу, дал полные обороты и тут же почувствовал, как корма медленно поползла вверх на плотину, а тягачи продолжали упорно тащить танк за собой. Когда задняя ветвь гусеницы оказалась над плотиной, тягачи перетащили его через плотину и остановились.
Рядом рвались снаряды. На них не обращали внимание. Скорей отцепить танк и укрыться за бронёй.
Быстро отцепили тросы с крюков танка и Будаев задом, на разворот у него не было времени, повел его к нашей передовой. Впереди долину пересекали тягачи.
Штраубе продолжал еще на что-то надеяться.
– Огонь! Огонь! – продолжал кричать он.
Спасение для него было в одном – успеть подбить танк! Артиллеристы сосредоточили огонь на нем. Снаряд, попавший в башню, рикошетировал от неё, не пробив броню.
Ерошкин повернул башню и выпустил несколько снарядов один за другим по передовой противника.
– Привет от экипажа! – громко кричал он, провожая каждый выпущенный снаряд.
– Ура! Бей гадов! – так же громко вторил ему Липкин, не узнавая своего голоса, забыв, что танк движется задним ходом, что Будаев ничего не видит и его надо постоянно предупреждать, какой рычаг тянуть на себя.
Рис. 9. Бей гадов!
Долину пересекали на большой скорости.
Увидев, как на его глазах быстро удаляется танк и он уже бессилен что-либо изменить, другого такого случая уже не будет. Штраубе казнил себя, что так необдуманно, бездарно на день отложил операцию. Дождался, когда к противнику пришел второй тягач. Теперь он должен будет ответить за провал. Штраубе знал, из Берлина прилетит группа СС с приказом арестовать его. Как истинный ариец, он и в мыслях не мог допустить для себя такого позора. Прежде чем его арестуют, он пустит себе пулю в лоб.
Не доехав до передовой, танк встал. Без масла, оно вытекло из двигателя и его заклинило. Будаев попытался завести. Стартер оказался бессилен провернуть его. Он понял, что запорол двигатель. За это механиков-водителей наказывали очень сурово страшным словом – штрафбат.
Подъехал тягач, подцепил танк и отбуксировал на СПАМ.
Из танка вылезли Липкин и Ерошкин. Будаев за ними. Вылезти он вылез, а идти не смог. От долгого сидения в танке на месте механика-водителя в неподвижном положении, ноги отекли и отказывались идти.
К ним подбежали Соколов, Юрий Липкин, танкисты тягачей. Плачут, обнимают, целуют.
Кто был в это время на СПАМ подходили к ним, обнимали. Не верили, что они останутся в живых.
Соколов не стал им мешать. Оставив с ними посыльного, ушел в летучку.
Пока танкисты были на СПАМ, Соколов связался со штабом армии и доложил командующему генерал-лейтенанту Трофименко о возвращении экипажа и боевой машины. Командующий приказал привести танкистов к нему. Он хотел лично встретиться с героями и предупредил, чтобы прибыли они в том виде, в котором вышли из танка.
Обед на полевой кухне показался экипажу ресторанной едой. Пока они ели, их ждал посыльный. С ним пошли в летучку командира полка.
Липкин доложил о выполнении боевого задания. Соколов настолько был взволнован, что забыл сказать им «Вольно!», а вместо этого, как и на СПАМ, крепко пожал каждому руку, по отечески обнял и расцеловал героев.
– Вы совершили беспримерный, героический подвиг. Командующему армией генерал-лейтенанту Трофименко доложено о вас. Так что, танкисты, отдохнуть у вас не получится. Командующий приказал прибыть к нему в том виде, в котором вышли из танка. Едем в штаб армии. Пока не подошла машина, можете отдохнуть, – разрешил Соколов.
Расположились на том же поваленном дереве, на котором сидели почти месяц назад, обсуждая предстоящее задание. Из-за горы показалось солнце и его первые лучи ласково заиграли на них. Лёжа на телогрейках, они не могли ими насладиться, отвыкнув от солнечного света.
Двадцать пять дней и ночей, пока они находились в танке, всё это время они смотрели в пустые глазницы смерти и она, которой подвластно на Земле всё живое, не выдержала, отступила. Они оказались сильнее!
Мимо них быстрой походкой прошмыгнул особист полка и скрылся в летучке.
– Считаю необходимым строго наказать механика-водителя Будаева штрафбатом за выход из строя двигателя не во время боя, – поставил он вопрос перед Соколовым.
– Об этом я переговорю с командующим, – охладил пыл рьяного особиста Соколов.
Глава 23. Командующий
По проселочной дороге, накатанной сотнями колес, от передовой ехала полуторка, дребезжа расхлябанными бортами, подпрыгивая на выбоинах, оставляя за собой шлейф пыли, похожий на дымовую завесу. В кабине ехал полковник Соколов. В кузове Липкин, Будаев и Ерошкин.
В конце апреля, когда они заняли танк, ещё только-только начала пробиваться первая травка, а вышли из танка Героями в конце мая, когда вокруг вовсю бушевала весна. Из кузова ничего им не мешало любоваться сказочными лугами, ярко расцвеченным весенним ковром полевых цветов, перелесками и не могли наглядеться на всё, что было вокруг. Полной грудью вдыхать опьяняющий воздух, насыщенный запахами полевых трав, цветов и не могли им надышаться.
Слух о беспримерном по храбрости подвиге экипажа танка лейтенанта Липкина, еще до того как они возвратились, разнесся по 2-му Украинскому фронту, обрастая легендами.
Откинувшись на спинку сиденья и привалившись к двери, Соколов закрыл глаза. Шофер решив, что он заснул, старался вести машину поаккуратнее, но Соколов не спал. О чем бы он не подумал: семье, доме, бессмысленности и жестокости войны, долге и героизме, мысли и память упорно возвращали его к одному из последних мартовских дней.
Он помнил тот бой до мельчайших подробностей. От массированной бомбежки и артподготовки дрожала под ногами земля. Продолжалось это около часа. Казалось, ничего живого не должно остаться после такой огневой подготовки, но когда в наступление пошли танки с пехотой на броне, с вражеских позиций их встретил яростный артиллерийский и минометный огонь.
Наблюдая в перископ башни за полем боя он увидел, как «Тринадцатый» перевалил через плотину. Что произошло с ним дальше, танк скрыла плотина. Он несколько раз пытался их вызвать по рации. Экипаж молчал.
Громкий стук сверху по кабине прервал воспоминания. Шофер резко остановил машину. Высунувшись из окна, Соколов тут же увидел пикировавший на них самолет.
– Воздух! – закричал он, распахивая дверь кабины и спрыгивая на землю. За ним из кузова попрыгали танкисты и разбежались в разные стороны. Едва они успели отбежать от дороги и распластаться на земле, как самолет на бреющем полете с пронзительным воем пронесся над их головами. Раздался треск раскалываемого дерева, на землю полетели щепки, взметнулись смертоносные фонтанчики земли. Тут же самолет с черными крестами на крыльях и фюзеляже круто взмыл вверх. Одинокое облако на какое-то мгновение скрыло его. Вынырнув из него, низко пролетел над машиной, едва не задевая верхушки деревьев. Обстреляв из пулемета, улетел.
