Михаил Ишков - Семирамида
– Уймись, Буря. Ну?..
Молодой скиф выругался и с намеком, не спеша, вложил меч в ножны. Сарсехим, словно завороженный, наблюдал, как узкое, чуть загнутое к острию лезвие погружается в тесные кожаные ножны, при этом Буря, заметив взгляд Сарсехима, нарочно, с намеком, несколько раз поводил клинком вперед-назад. Как только перекрестье звякнуло о бронзовое кольцо, скреплявшее ножны у влагалища, Сарсехим откашлялся.
– Не в силах поверить, чтобы сестра посмела так поступить с сестрой? Но если кто-то напустил на Шаммурамат эту свору, это может быть только она.
– Кто она? – спросил Ардис.
– Гула. Еще в Вавилоне она предсказывала ей такую участь… когда та отрезала ей косу.
Он ткнул пальцем в Бурю и заговорил страстно, взахлеб:
– Вы – варвары. Вы слыхали об Уруке, но вам наплевать, что Урук – это священный город Иштар. В ее власти любовь и вой на. Богиня шествует на двух львицах, у нее в руках лук и стрелы. Ради спасения своего мужа Таммузи она не побоялась спуститься в подземный мир – царство Эрешкигаль, – где мертвые, присев на корточках, страдают, вспоминая о мире живых[18]. Она одолела чудовище величиной с гору. Иштар добыла для Урука первосвященство, она привезла в город таблички судьбы. Там есть запись о каждом из нас. Твоя судьба, Буря, тоже запечатлена на этих таблицах. Будь уверен, ты плохо кончишь. Урук – город Иштар, там она утешила местных молодцов. Там сочинили «Похвалу Иштар».
Он сделал паузу и принялся напевно, на манер жрецов, декламировать:
Дева Иштар молодцам явилась.
Утехою держится город!
Один молодец к ней подходит, молвит:
«Приди ко мне, уважь мою просьбу».
Утехою держится город!
Другой к ней подходит, молвит:
«Приди, чтоб за лоно твое я взялся!»
Утехою держится город!
«Что ж, я вас уважить готова —
Утехою держится город!
В вашем городе молодцов соберите,
В тень стены отойдем мы все вместе.
Утехою держится город!»
Семеро – у ее грудей, семеро – у ее бедер.
Шестьдесят и еще шестьдесят наготой ее себя тешат.
Молодцы приустали, ну а Иштар вовек не устанет!
«Восходи, молодцы, на прекрасное лоно!»
И что этими словами дева велела —
Молодцы услыхали – и уважили просьбу!
Утехою держится город!
Наступила тишина. Первым ее нарушил Сарсехим.
– Гула упоминала о подарке. Она так выразилась: «Они проверят, правда ли Шаммурамат питалась молоком богини?» Она утверждала, что ее подарок нельзя пощупать, нельзя отвергнуть.
Ардис насупился.
– Ты полагаешь?..
– Да. Чем еще она может отомстить скифянке… Я хотел сказать, Шаммурамат.
В этот момент Буря взорвался.
– Их всего пятеро. Как они доберутся до Шами?
Сарсехим усмехнулся.
– Эх, приятель, если негодяям щедро заплатить, они найдут способ. А для молодой женщины хватит и пяти негодяев, чтобы замучить ее до смерти, особенно если среди них есть «осел». По верь, я знаю, что говорю. Это священный обряд. Им пользуются, когда Баал гневается или скучает.
Ардис трезво рассудил:
– Они опередили нас на полдня. Много, если считать, что у них прекрасные скакуны.
– У меня не хуже, – буркнул Буря. – Я догоню их.
– Не сметь! – завопил евнух и потряс кулаками над головой. – Стоит тебе попасться в руки ассирийцам, и уже ничего нельзя будет исправить.
– А сейчас можно? – усмехнулся Ардис.
– Сейчас можно промолчать. Если что-то и случится, мы здесь ни при чем.
– А если в Ашшуре докопаются?..
– Мы уже будем в Вавилоне.
– А если они потребуют у Закира выдать нас?
– Закир откажется.
– Ты хитер, Сарсехим, но и я не дурак. Ты рассчитываешь – тебя, мол, царь не выдаст, ты успеешь подлизаться, все свалишь на меня. Только учти, никто из нас, угодив в лапы ассирийцев, молчать не будет.
– Что ж теперь делать? – воскликнул Сарсехим.
– Я помчусь в Ашшур! – заявил Буря. – Помчусь как ветер, помчусь быстрее птицы. Я успею. Я должен успеть.
– Глупости! – оборвал его Ардис. – Кто в стране разбойников прислушается к скифу?
– Я отыщу Нинурту.
– Кто допустит тебя до начальника ассирийской конницы.
– Я все равно помчусь!..
С этими словами Партатуи-Буря бросился к своему скакуну, вскочил на него и поскакал на юг.
Ардис и Сарсехим бросились за ним.
– Стой! Стой!
Евнух упал на колени, принялся с ожесточением бить себя по лбу.
– Он погубит нас всех! Он выдаст нас всех! Его затопчут конями. Ему рот не позволят открыть.
– А если он спасет всех нас? – спросил Ардис.
Евнух тут же поднялся, принялся отряхивать колени.
– Если спасет, – деловито отозвался он, – получит награду.
Глава 5
Бурю схватили в воротах Ашшура. Здесь его догнали конные ассирийцы с выставленной в степи заставы, они гнались за ним еще с полудня. Стражи на воротах, заметив усталого донельзя, страшно возбужденного скифа, едва не подняли его на копья, заставили спешиться. Тут и подоспела погоня.
Пленника поволокли во дворец, бросили к ногам Иблу. Наместник, сидя на возвышении, к которому вели широкие ступени, некоторое время разглядывал варвара. Приметил, что тот хотя и скиф, но эмблему на высоком колпаке имеет вавилонскую[19].
– Язык знаешь? – обратился он к Буре.
Тот что-то буркнул в ответ.
– Поставьте его на ноги, – приказал наместник.
Стражники исполнили приказание. Буря попытался освободиться, однако воины еще крепче сжали его.
– Господин, я – посланец от Ардиса, начальника конной стражи каравана, который отправился в Дамаск.
– Да ну! – восхитился Иблу. – А кто такой Ардис?
– Господин! – с отчаянием воскликнул Буря. – Позволь мне поговорить с твоим племянником?
– Почему не со мной? – удивился Иблу.
– Потому что ты не знаешь Ардиса.
– Это что-нибудь меняет?
– Меняет, господин. Где твой племянник, господин?
– На охоте.
– Где его супруга Шаммурамат?
– Тоже на охоте.
Буря внезапно и звучно зарыдал, вновь попытался вырваться.
Стражи еще сильнее сжали пленника. Тот ослаб, обвис на руках. Воины перевели дух, и в следующий момент Буря изловчился и ударил одного из стражей ногой в пах. Тот вскрикнул, выпустил руку. Буря тут же освободившейся рукой ударил кулаком другого. Ему удалось вырваться. Он бросился к Иблу. Наместник побледнел, вскочил, взялся за рукоятку ножа, однако скиф упал ему в ноги, взмолился:
– Господин, если тебе дорога честь семьи… Если тебе дорого счастье Нинурты… Если тебе пришлась по сердцу Шаммурамат, срочно направь воинов, чтобы те окружили ее и никого не под пускали…
В этот момент его ударили рукояткой меча по голове, и Буря потерял сознание.
Иблу презрительно глянул на стражей.
– Плохо держите. Скажете Ушезубу, что я недоволен. Этого привести в чувство. И побыстрей!
Бурю окатили водой из кожаного бурдюка. Тот встрепенулся, встряхнул головой. Иблу подсел к нему поближе, приказал:
– Говори.
– Нельзя, господин. Чужие уши.
– Ты больше не будешь бросаться на меня?
– Нет, наместник. Ты – моя единственная надежда.
– Хитро и непонятно. Все прочь.
– Господин, – бросился к нему появившийся Ушезуб. – Я знаю этого человека. Он буен и своенравен.
– Он точно из вавилонского каравана?
– Да, но…
– Все прочь! – повысил голос старик.
Воинов, сбежавшихся защищать господина, как ветром сдуло.
– Говори! – приказал он Буре.
* * *Нет более захватывающего развлечения, чем облава на диких ослов. В иных местах их называют онаграми, кое-где куланами, но, как ни назови своевольное животное, взять его, особенно в степи, – трудное дело.
Здесь нужна сметка.
Следопыты, с утра следившие за стадом, обнаружили себя, когда онагры двинулись к реке на водопой. Многочисленно-плотной, изогнутой цепью всадники отсекли животных от реки и постарались поворотить их в сторону обрывистых террасных откосов, где прятались засады.
В неприступных обрывах кое-где были заметны ложбины, проточенные водами, стекавшими с раскинувшегося повыше террас просторного, обильного разнотравьем плато. В одной из таких промоин притаились Нинурта, Шами и Набу-Эпир, выразивший желание поучаствовать в таком захватывающем мероприятии, как гон диких ослов.
Охотники притаились в зарослях колючника, откуда, повыше переплетения ветвей, им открывался вид на широкую пойму, усеянную косяками диких ослов.
Сердце молодой женщины, наблюдавшей за маневрами конных загонщиков, колотилось с такой силой, что заглушало тысяченогий топот копыт. Справятся ли загонщики? Куда свернут онагры? Где будут искать спасения? Помчатся ли в их сторону или попытаются прорваться на равнину по другой лощине? Если животные прорвут оцепление и вырвутся на свободу, добыть их будет трудно, считай, невозможно, ведь всем известно, что по резвости онагр значительно превосходит объезженную лошадь. Брать животных можно, только когда они начнут тесниться в узости, – тогда их можно легко бить стрелами.
