Марина Александрова - Отцеубийца
– Перстень, – слабо проговорил Роман.
– Какой перстень? – удивился Федор и, проследив за взглядом Романа, понятливо протянул: – А, этот! Редкая вещица, да ничего особенного в ней нет – камушек невзрачный, оправа дешевая...
– Откуда он у тебя, Федор? – перебил воина Роман.
– По наследству достался от брата старшего, а тому от отца. А что?
– Значит, мы с тобой сродственники, Федор!
– С чего ты взял, отрок? – удивился еще более прежнего тот.
– Отец-покойник мне про этот перстень рассказывал, говорил, что передается он в нашем семействе из поколения в поколение, и всякий, кто из рода старого варяга происходит, перстень этот узнает.
– Был у нас в роду варяг, – согласился Федор.
– Вот видишь! Я же говорил, что сродственники мы.
– Дак у многих в роду варяги были. Ты скажи мне лучше, по каким таким приметам ты перстень этот опознал?
– Неужто ты сам в нем ничего странного не приметил? – вопросом на вопрос ответил Роман.
– Я-то, может, и приметил, да не обо мне разговор, – продолжал упорствовать Федор. – А ты, отрок, чистая душа, что там разглядел?
– Так ведь огонечек алый! – не сдерживаясь боле, вскричал Роман. – И ты его видишь, я уж знаю!
Федор размышлял о чем-то недолго. Потом тряхнул головой.
– Что ж, верю я теперь тебе, Роман. Правду ты сказал насчет пламени потаенного. Видел я его, и все в нашей семье видят, а больше никому не дано. Значит, правда – одна кровь в наших жилах течет! Ну-ка, сродничек, расскажи мне о родителях своих – все, что помнишь.
– Мало чего, – признался со вздохом Роман. – Знаю, что отец, до того, как руку потерять, служил в княжьей дружине. А у какого князя – и не припомню...
– Ладно, пустое... Я так думаю, что родственник ты мне весьма дальний, но это большого значения не имеет. Все равно своя кровь!
– И мне от того радостно! – признался Роман. – Выходит, не один я на свете!
– Что ж, и ранее я тебя любил, а теперь вдвойне любить буду. За младшего брата ты мне теперь станешь. Хорошо, что князю служить будешь – поблизости от меня. Я ужо за тобой присмотрю – будь спокоен!
ГЛАВА 8
Так Роман стал служить у князя под опекой дальнего родственника. Была служба не тяжелой и почетной. Князь его особо не утруждал – давал поручения легкие. Понравился ему Роман, а потому имел на него Александр свои виды.
Поселили его тут же, в тереме, да не с дворней, а в отдельной маленькой каморке, рядом с той, где жил ключник. Каморка оказалась светлой и уютной. Говорят, что ранее здесь жила старушка, которая приходилась прежнему князю дальней-предальней родней. Откуда она взялась, никто не знал, не знали и зачем князь взял ее в терем. Незаметно жила она в своей каморке, потом так же незаметно умерла в своей постели. А после кончины ее тишь да благодать кончилась – каморочка стала пользоваться дурной славой. Поговаривали, что по ночам там часто раздаются шаги и слышатся замогильные стоны. Дворня порешила – старуха была ведьмой, связалась с нечистым, оттого и нет ей покоя на том свете.
Роману, по молодости его, было совершенно наплевать на заблудшие шалые души. Оттого и жил он в каморке спокойно и шагов да стонов не слышал, быть может, по причине здорового, крепкого своего сна.
Часто виделся Роман с Федором и Феофаном. Они почти все время, пока не были заняты тайными своими делами, проводили с князем. После того как Роман несколько раз застал их за прежним странным занятием, заключающимся в передвигании резных фигур по черно-белой доске, он наконец отважился спросить у Федора, что же это они все-таки делают – уж не колдовство ли это какое?!
Федор лишь рассмеялся в ответ.
– Ох, Роман, Роман! В который раз ты веселишь меня! – сказал он, насмеявшись вволю. – Это игра такая. Называется она тавлеями, и привезли ее к нам путешественники, что ездили в дальние страны заморские.
– А трудно ли в нее играть? – полюбопытствовал Роман.
– Правила несложны, но для того, чтобы выиграть, ум нужен острый. Кстати сказать, князь наш Александр Ярославич по первому времени частенько проигрывал, но теперь наловчился, и мы все в дураках ходим.
– Чудная игра, – пожал плечами Роман, привыкший к играм подвижным, укрепляющий более не ум, а тело.
– Игра эта зело полезная, – ответил Федор. – Купцы, что ее привезли, нахваливали на все лады – мол, разум она острит. И еще историю одну рассказывали...
– Поведай, Федор, – умоляюще глянул на воина Роман.
– Ну что ж, слушай. Случилось так, что к тамошнему князю – только купцы его как-то по-другому звали, я уж забыл, – пришел человек бедный. Пришел и говорит: «Давай, мол, с тобой, князь, в тавлеи играть».
Осерчал было князь, что к нему простой смерд так запросто пожаловал, но был он человеком незлым, а потому ответил:
– Хорошо, дерзкий смерд. Да только, если проиграешь, то головы своей лишишься.
– А если выиграю? – упорствует страх потерявший смерд.
– Ну, тогда проси у меня, что только пожелаешь.
– Хорошо, – отвечает бедняк. – Тогда на каждую клетку доски положишь ты, князь, золотую монету, да так, чтобы с каждой клеткой прежнее число вдвое увеличивалось.
Подумал князь, пересчитал клетки и, насчитав чуть более шести десятков, подумал, что слишком много золота потерять не может. В общем, согласился князь с условием смерда. Расставили они фигуры и начали игру. Долго сражались, но смерд все же победил князя.
Князь решил слово сдержать и приказал слугам своим класть золотые монеты на клетки. Только слуги скоро со счета сбились, а потом и золото у князя кончилось. Отдал он бедняку все свои богатства, продал и дом, и все добро – а денег все равно не хватило! Так и стал отважный тот бедняк сам князем, а все за смекалку!
– Прямо сказка какая-то, – фыркнул Роман. – Где это видано, чтобы князь сам все свое золото смерду отдал?! Да он бы просто кликнул слуг и приказал порешить его, да и дело с концом!
– Может, и сказка, – согласился Федор, – да в ней намек...
– Какой?
– Прежде чем делать что-то, просчитай все заранее, не то впросак попадешь, беду накличешь!
Кроме всего прочего, пожелал князь Александр отрока своего наукам обучить. Грамоту Роман знал, хотя и не шибко хорошо, но книги читать мог и в письме разумел. Теперь же князь приставил к отроку специального человека, который изо дня в день вдалбливал в голову отрока различные премудрости. Роман оказался парнишкой смышленым, и схватывал все на лету. Навеки останутся в его памяти эти уроки – светлое утро, лучик солнца лежит на половицах, и вкрадчивым, тихим голосом разговаривает с ним старинная книга:
«Три свойства имеет лев. Львица рождает дитя слепым и мертвым, и сидит, и ждет три дня. На третий же день приходит лев, дует львенку в ноздри, и тот оживает. Так и у правоверных: до крещения суть мертвы, по крещении же просвещаются от святого духа. А второе свойство льва: когда спит, очи его бдят. Так же и Господь наш: сам спит, но очи его божественные и сердце бдят. А третье свойство льва: когда убегает он, то хвостом заметает следы свои, и не может ловец обнаружить его... Так и ты, человече: когда творишь милостыню, да не чует левая твоя рука, что творит правая, чтобы дьявол не воспрепятствовал тебе....
Феникс – прекрасная птица, прекрасней всех, и даже павы. Павлин златом и серебром блистает в образе своем, и феникс многоценными каменьями. Венец у него на главе, и сапоги на ногах, как у царя. Живет же он в Индии, близ солнечного града. Лежит пятьсот лет на кедрах ливанских и пищи не принимает, питается же святым духом. Только раз в пятьсот лет является она в солнечный город, и тогда священники звонят в колокола, и феникс садится на ступень храма и поет, единственный раз в жизни. Так бы и тебе, человек, воздавать хвалу Господу своему, а остальное время жить в скромности...
Дятел пестра птица есть, живет же в горах, и ходит на кедры и клюет их носом своим. Где найдет мягкое дерево – то долбит, и творит в нем гнездо свое. Так и дьявол борется с человеком – едва найдет в нем слабость и небрежение к молитве, войдет в него, в нем и угнездится...»
* * *Довелось Роману вскоре встретиться вновь с тысяцким Сергием. Случилось так, что Сергий был призван к князю – видно, все же шепнул Федор словечко Александру Ярославичу о делах немилосердного тысяцкого.
В светлой комнате сидел князь с Феофаном. Над какими-то делами государственными размышляли они, и Роман тут же неподалеку находился. Вручил ему князь старинную летопись и велел прочитать, дабы знать историю земли Русской. Летопись была дюже древней и для чтенья трудной. Роман пыхтел и потел от усилий, но мало-помалу наловчился разбирать витиеватые буквицы и складывать из них разумные словеса.
Тут в палату вошел стражник и доложил, что тысяцкий Сергий прибыл. Князь величаво выпрямился в кресле и приказал звать.
Тысяцкий вошел в палату, низко кланяясь, и, пав на колени возле княжьего кресла, стал целовать князю руки.
