Борис Васильев - Князь Ярослав и его сыновья
– Божьи дома строишь, а народ в ямах живет!.. – орал парень, размахивая дубиной. – С голоду пухнем, с голоду, а ты у своего Христа собственные грехи замаливаешь!.. Посчитаюсь я с тобой, князь, дай срок, посчитаюсь! Кирдяшом меня зовут, запомни!..
И исчез в кустах столь же неожиданно, сколь и появился. Воплей его князь Ярослав нисколько не испугался, но обиделся, долго досадовал и никому ничего не сказал про внезапное столкновение с каким-то там Кирдяшом.
Где-то в таких местах и состоялась первая встреча Сбыслава с княжичем Андреем. Княжич перекусывал в дороге, ожидая неведомого спутника, когда прискакала четверка всадников, а впереди нее – богато одетый дружинник. Сбыслав увидел князя еще издалека, спешился заранее и подошел, остановившись в трех шагах.
– Меня зовут Сбыславом, – сказал он, поклонившись. – Здравствуй, княжич Андрей.
– Узнаю жеребца. – Андрей и не глянул на нарядного дружинника. – Отец знает, что ты его украл?
– Великий князь Ярослав подарил мне его, когда убедился, что конь меня узнает.
Сбыслав щелкнул пальцами, и жеребец тотчас же подошел к нему, ласково ткнув мордой в плечо.
– А что это за веревка к седлу приторочена? – не унимался княжич.
– У каждого свое оружие.
– Веревкой отбиваться будешь? – засмеялся Андрей. – Послал мне батюшка защитничка!
Десяток охранников и княжеские слуги громко расхохотались. Сбыслав понял, что этим князь Андрей определил его роль и место, но промолчал.
– Ладно, в путь пора. – Андрей легко вскочил с попоны, бросил Сбыславу через плечо: – Твое место – в тыловой стороже.
Сбыслав учтиво поклонился: старшим здесь был княжич, и ему принадлежало право решать, кого он видит в молодом отцовском дружиннике – то ли начальника личной охраны, то ли сотоварища в пути, то ли полноправного члена свадебного посольства.
Все определилось в обед. Решив не обострять отношений, Сбыслав старательно исполнял обязанности начальника тыловой охраны, следуя за князем Андреем, его дружинниками и челядью на предписанном татарами расстоянии двойного полета стрелы. Поступал он так не только потому, что этот разрыв был самым разумным, а просто по незнанию русских воинских обычаев, которые предусматривали зрительную связь при всех условиях. Поэтому когда Андрею вздумалось повелеть остановиться для обеда и последующего послеобеденного отдыха на опушке, он выехал из леса с известным запозданием. Княжич уже лежал на попоне, дружинники успели расседлать коней, а челядь разжигала костер.
– Загнал ты отцовского жеребца! – с неудовольствием сказал Андрей. – Погоди, не расседлывай, я прыть его проверю.
– Он еще своенравен, княжич, и слушается только меня, – осторожно предупредил Сбыслав.
– Я тоже своенравен! – Андрей вскочил с попоны, ловко взлетел в седло. – Подай повод.
– Княжич Андрей, конь недостаточно объезжен…
– Я сказал, дай поводья!
Вырвал повод, поднял жеребца на дыбы и с силой огрел его доброй плетью из сыромятного ремня. От незнакомой боли конь сделал дикий скачок и сразу пошел бешеным карьером. Напрасно Андрей рвал его рот удилами, изо всех сил натягивал узду: аргамак, озверев, не чувствовал ни всадника, ни боли, то вдруг становясь на дыбы, то взбрыкивая, то с силой поддавая крупом. Княжич уже потерял поводья, уже не управлял жеребцом, а просто держался за все, за что только мог уцепиться, лишь бы не оказаться на земле на глазах собственных дружинников.
И все растерялись, с разинутыми ртами глядя на взбесившегося коня, который – вот-вот еще мгновение! – должен был сбросить на землю порядком растерявшегося княжича. Сбыслав опомнился первым просто потому, что ожидал подобного. Вскочил на ближайшего неоседланного коня, резко свистнул. Знакомый свист на миг остановил чалого, но Сбыславу этого оказалось достаточно: он умел справиться с любой лошадью, а потому заставил ту, незнакомую, что была под ним, с такой силой рвануться вперед, что настиг жеребца, на скаку прыгнул ему на шею и повис, поджав ноги. Аргамак попытался было встать на дыбы, но сил на это не хватило, и он со злости больно куснул хозяина за плечо. Сбыслав подхватил поводья и спрыгнул на землю, крепко взяв под уздцы разгневанно всхрапывающего жеребца.
– Успокой его, княжич, – он подал поводья Андрею. – Пусть шагом пройдется.
И, не оглядываясь, пошел к своим. Велел им расседлать коней, развести костер, готовить обед.
– А ты – ловок, – сказали за спиной.
Сбыслав оглянулся. Перед ним верхом на взмыленном аргамаке сидел княжич Андрей.
– А ты – смел, – улыбнулся Сбыслав.
Андрей спешился:
– Эй, кто-нибудь, выводите коня.
Дружинник принял повод, повел чалого шагом в сторону от костра, людей и лошадей.
– Пойдем на мою попону, – сказал Андрей, все еще избегая смотреть Сбыславу в глаза. – Она помягче.
Обедали они вдвоем. Говорили о лошадях, о способах их выездки, княжич поражался уменью Сбыслава цепко держаться на коне без седла.
– Татары да бродники только так коней и объезжают, – объяснил Сбыслав. – Так быстрее, конь сразу тело человеческое чувствует, силу его. Меня монгол воспитывал, отцов побратим.
– Слыхал я, монголы да татары добро из лука стреляют.
– Это кто как обучится, только стреляют они по-другому. – Сбыслав обернулся, крикнул через плечо: – Принесите-ка лук да колчан со стрелами!
Это была проверка, и сердце его чуть сжалось. Но лук доставили без промедления, а Андрей спросил, загоревшись:
– По-татарски стрелять умеешь?
Вместо ответа Сбыслав встал, спросил дружинника, что протягивал колчан и лук:
– Сухое дерево видишь?
– Далековато будет.
– Ты уж постарайся.
Дружинник поднял лук, наложил стрелу, прицелился, отпустил тетиву, и стрела, с шорохом пронзив воздух, сбила кору дальнего сухого дерева.
– Хорошо! – с удовлетворением заметил Андрей.
Сбыслав взял лук, не прицеливаясь вскинул его, одновременно натягивая тетиву, но не правой рукой, в которой была зажата стрела, а левой, которой держал лук. И стрела точно вонзилась в ствол.
– Не прицелившись? – ахнул княжич.
– Я целился, когда поднимал лук, – сказал Сбыслав. – Татары натягивают тетиву луком, а не сгибают лук тетивой. Вот тогда и ищут цель, потому что глаз уже лежит на стреле. Получается точнее, а главное, быстрее.
– Научишь. – Андрей, улыбаясь, погрозил пальцем. – Всем их воинским премудростям научишь. Ну что, в дорогу пора? Ты рядом со мной, Сбыслав, вдвоем ехать веселее.
Дальше они ехали рядом, ели вдвоем и спали на одной попоне. Чогдар был прав: главное было – удивить, а Сбыславу удалось сделать это дважды за один обед.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Гаврила Олексич ожидал их в одном поприще от Полоцка, как и было оговорено. Андрей горячо представил Сбыслава, Олексич отнесся к нему с видимым уважением, но въезжать в Полоцк было поздно, и княжич предложил легкую дружескую пирушку. Гаврила Олексич с этим согласился, послал вперед гонца, чтобы уведомить князя Брячислава, и сказал новому знакомцу:
– Может, подстрелишь чего? Дичи здесь много, а время к вечеру клонится.
Настороженный Сбыслав и в этом уловил проверку, усмехнулся, выразил полную готовность, но от лука отказался:
– Для дела монгольский лук нужен, но без дичины не останемся.
Выехали втроем, прихватив двух дружинников. Андрей был недоволен, ворчал:
– Коней гонять будем, а они и так устали.
Коней берегли, ехали шагом по опушкам да перелескам, выслав для разведки дружинников. Гаврила Олексич мягко расспрашивал Сбыслава, кто да как обучал его татарской стрельбе, но в отличие от княжича выразил опасение, что так просто лучников не переучишь.
– Руки с детства приучают. Да и лук у них другой, и стрелы другие, сам говорил.
Подскакал один из дружинников, высланных на поиск зверья.
– В березняке – олениха с олененком.
– Гаврила Олексич, разреши одному попробовать, – взмолился Сбыслав. – Свежатиной угощу.
– Пробуй, – усмехнулся Олексич.
– Заедешь с напарником с наветренной стороны и тихо, без шума вытеснишь олениху из березняка на поляну, – наказал Гаврила дружиннику.
Тот умчался выполнять приказание, а Сбыслав, отцепив от седла аркан, старательно сложил его ровными кольцами и зажал в правой руке.
– Ждите за кустами на опушке. Дай Бог, чтоб повезло.
Густым ельником объехав поляну, Сбыслав прикинул, где может появиться олениха с олененком, укрылся в зарослях и стал ждать, все время оглаживая чалого, чтобы тот не вздумал заржать. С выбранного места просматривался кусок березовой рощи, и он терпеливо ждал, когда там появятся звери.
Дружинники верно поняли задачу: не кричали, не гнали оленей, ехали шагом, спокойно разговаривая. Насторожившаяся, но совсем не испугавшаяся олениха, услышав посторонний шум, беззвучно и неспешно повела своего олененка из березнячка к поляне, чтобы, оглядевшись, перебежать в безопасное место.
