Филипп Ванденберг - Вторая гробница
– Ах ты, пес, ты решил замарать честное имя своего отца? Ты обворовываешь гостей, будто ты нищий? Разве я не потакал любым твоим прихотям, чтобы у тебя было счастливое детство? Разве ты не живешь лучше, чем другие твои сверстники? Ты, проклятый пес!
Произнося каждое слово, Хейзлфорд с силой дергал своего сына за волосы, так что тот вскрикивал от боли. В конце концов отец отпустил Оуэна и, обернувшись к Сэндзу, охрипшим голосом произнес:
– Сэр, я искренне прошу у вас прощения!… Отцы не выбирают сыновей.
Хейзлфорд вдруг замолчал и бросил уничтожающий взгляд на сына. Потом он тихо, но с угрозой спросил:
– Может статься, что мой достопочтенный сынок украл сбережения и у мисс Джонс?
– Нет! – закричал Оуэн еще прежде, чем Хейзфорд закончил фразу. – Нет, я этого не делал, это был не я!
Но Хейзлфорд уже хлестко ударил правой рукой юношу по лицу. Потом еще, и еще, и еще.
– Да, это я! – завопил наконец Оуэн. – Это я взял деньги у мисс Джонс. Но я это сделал не для себя!
– А для кого же? – в неистовстве закричал Хейзлфорд, и парень в очередной раз получил звонкую оплеуху. – Для кого же?…
– Спинк! – ответил юноша и заревел, как ребенок. – Роберт Спинк потребовал, чтобы я украл для него деньги.
– Для чего? Его семья – самая богатая в Сваффхеме!
– Я не знаю. Наверняка не из нужды. Для Спинка любое нарушение закона – это развлечение… Просто для острых ощущений.
– Неужто ты такой тупица, чтобы выполнять требования этого мошенника?!
Оуэн лишь пожал плечами.
– Он обзывал меня тряпкой и грозился высмеять перед всеми. Я боялся.
Хейзлфорд искоса посмотрел на Сэндза.
– Что тут еще скажешь? Вымахал с платяной шкаф, а мозги как у майского жука. Сэр, вы, конечно, можете теперь обратиться в полицию. Но я вас убедительно прошу не делать этого, иначе вы меня просто убьете. – Потом он поклонился перед начальником таможни, как слуга в Бэкингемском дворце.
Сэндз начал собирать купюры – шесть однофунтовых банкнот с буквой «С» в правом нижнем углу.
– Нет еще двух шиллингов, – сухо заметил он, не поднимая глаз.
Хейзлфорд лихорадочно порылся в кармане брюк и выложил два шиллинга на стол. Сэндз взял деньги и сунул их во внутренний карман пиджака. Затем Гарольд вскользь заметил:
– Ну вот, я вернул свои деньги. На этом все для меня и кончится.
Сэндз привык мыслить трезво, когда дело касалось денег, поэтому он предложил:
– Я не откажусь, если сегодня ночью мы с женой будем вашими гостями.
Хейзлфорд дважды поклонился еще ниже, чем в первый раз, и вежливо ответил:
– Сэр, это будет честь для меня!
Значит, это был Спинк, этот Богом проклятый Роберт Спинк! После того как Говард Картер узнал об этом происшествии и о том, что прохвост Оуэн украл все деньги мисс Джонс, он непрестанно думал о мести. Оуэн смог отдать шестьдесят фунтов, остальное доплатил мистер Хейзлфорд. Как и следовало ожидать, Спинк отрицал свою причастность к этой безобразной мальчишеской шалости. Он утверждал, что вообще незнаком с Оуэном и в будущем не станет водиться с трактирными завсегдатаями и прочей чернью.
Несчастный случай с самодельной бабочкой закончился для Говарда благополучно, не оставив на нем и следа. Но с тех пор он был окрылен мыслью еще раз очутиться в объятиях мисс Джонс. Во время уроков он ни о чем не мог думать, кроме ее груди, теплоты, которая шла от нее, и о том, как она выглядит под этой блузой с рюшками. Женскую анатомию он знал только по рисункам из «National Geographie», где однажды увидел фото негритянки из Занзибара, которая была в чем мать родила, и из книги о Лувре, где тоже были изображены обнаженные статуи VII и VIII веков. Но это было давно, а то, что он чувствовал к мисс Джонс, казалось другим.
Предложение мисс Джонс проштудировать в школьной библиотеке книги по авиации Говард принял с радостью, ведь это была еще одна возможность повидаться с ней помимо уроков.
В библиотеке, на третьем этаже, имелось всего одно окно, и поэтому даже летом здесь не хватало дневного света, так что для чтения была предусмотрена лампа. Барон, будучи, видимо, заядлым путешественником, собрал книги со всех уголков мира и на разных языках. Тут можно было найти книги почти по всем наукам и даже такого неприличного содержания, какие приобретаются только в определенных книжных лавках, и то из-под полы.
Что же касается полетов, то Говард нашел множество толстенных фолиантов, некоторые были двадцатилетней давности и даже старше, например книга мистера Спрингфеллоу, который построил аэроплан, или «драконоплан», оснащенный плоскими наклонными крыльями и пропеллером. Один итальянец по имени Форланини сконструировал вертолет и утверждал, что этот аппарат, оснащенный небольшой паровой машиной и горизонтальным пропеллером, поднимался вверх на тридцать метров. А немец Отто Лилиенталь, взявший за основу полет птиц, летел по воздуху двадцать метров, но тому было лишь двое свидетелей.
Авиация – действительно настоящая наука, Говард это быстро понял из умных книг. Но чем больше юноша занимался столь увлекательной темой, тем меньше у него оставалось сомнений насчет того, что он никогда не освоит эту науку и должен будет отказаться от своих планов.
Однако при виде мисс Джонс намерения Картера крепли, особенно если она давала возможность провести в ее обществе долгий вечер. Впрочем, ему достаточно было и того, чтобы просто знать, что она где-то рядом. Книги будто околдовали Говарда. Он раскрывал их, начинал листать и, будучи пленен ими, наслаждался чтением. Книги вели его в неизвестный мир, мир, который был далеко за горизонтом.
Книги стояли на полках от пола до потолка, и, когда Говард брал какую-нибудь, непременно поднимались облака пыли, которые у другого человека отбили бы всякую охоту читать. Но Говарду эти отвратительные условия даже доставляли удовольствие. Более того, быстро обретенная привычка вскоре развилась в постоянную потребность. Она же переросла в страсть. Говард тосковал по запаху старых пыльных книг, хотя убеждал себя, что все это от близости мисс Джонс.
Во время очередного набега на книжные полки размером в три-шесть метров Картер вдруг наткнулся на книгу, которая стояла не на той тематической полке. Казалось, ее сделали из свинца, более того, было такое ощущение, что она приклеена к фахверковой стенке: ни одна попытка вытащить ее не увенчалась успехом. На корешке не значился ни автор, ни название книги. Это пробудило в Говарде любопытство.
Чтобы осмотреть эту феноменальную книгу, Говард снял с полки несколько соседних фолиантов. Теперь он понял, что оборотная сторона книги открывается. Но вместо печатных бумажных страниц в книге была полость, в которой, правда, никакого бесценного клада не оказалось. Юноша лишь обнаружил маленькую деревянную ручку не больше прищепки.
Не думая о последствиях, Картер, обуреваемый любопытством, осторожно потянул за эту ручку. Ему пришлось приложить некоторые усилия. Он был так возбужден от этой находки, что вначале даже не заметил, как полки пришли в движение. И только скрежет старых рассохшихся шарниров заставил Говарда обратить внимание на то, что стена с книжными полками открывается подобно громадному порталу.
Он хотел было остановиться, но природная пытливость вновь взяла верх, и Говард решил заглянуть за этот книжный портал. Картер и сам не знал, что его там ожидает, и был разочарован, когда увидел перед собой простую деревянную дверь, выкрашенную серой краской. Вздохнув, Говард задвинул книжные полки на место. «Знает ли мисс Джонс об этом таинственном механизме среди книжных полок? – подумал Картер. – И что скрывается за серой дверью?» Он открыл окно и взглянул на внешнюю стену здания слева. Там было четыре окна, но Говарду не удалось определить, каким комнатам они принадлежат.
Когда он обернулся, за его спиной стояла мисс Джонс. Она удивленно смотрела на него.
– Мисс Джонс, – залепетал растерявшийся Картер.
– Я тебя напугала?
– Напугали? Нет… То есть да. Я как раз сделал небольшое открытие.
– Значит, ты раскрыл тайну полетов!
– Нет, это совершенно не связано с полетами.
– Говард, ты меня заинтриговал. Ну и что же это?
Юноша охотнее оставил бы эту тайну при себе, В конце концов, мисс Джонс могла обвинить его, что он сует нос не в свои дела, но теперь, когда он уже выболтал половину, ему ничего не оставалось, как рассказать о своем открытии.
– Мисс Джонс, – нерешительно начал Говард, – вы знаете о потайной двери в библиотеке?
– Потайная дверь? – Она весело рассмеялась. – Может, в Оксбур-холле или в Дидлингтон-холле и есть что-то подобное, но только не здесь, в школе для девочек баронессы фон Шелль!
– Но я же вам говорю! – Говард подошел к книжной полке и нащупал таинственный механизм.
Сара Джонс отпрянула назад, когда книжные полки с шумом пришли в движение, и тихо вскрикнула:
– Говард!… – Больше она не смогла вымолвить и слова.
