Дэвид Чейни - Мастер меча
Князь прочел письмо и улыбнулся.
– Меня вызывают в Рокухару – в главное поместье рода Тайра! Просят явиться сегодня в десять вечера, чтобы получить важное поручение. Может быть, придется тряхнуть боевой стариной!
– Ох, нет, – воскликнула Нами. – Дни вашей воинской славы давно миновали. Вы теперь важный начальник императорских архивов. Государь никогда не освободит вас от официальных обязанностей.
– Письмо не от императора, а от Нии-Доно. Она пишет от имени своего сына Мунемори. О поручении ничего не сказано, но… – Фумио вновь улыбнулся, – может быть, им нужен мой опыт в подготовке к предстоящей войне. Старшие генералы помнят и уважают мои военные заслуги.
Морщинистое лицо Фумио засветилось почти юношеским восторгом.
– Да. Я уверен, так оно и есть. Они хотят, чтобы я наставлял молодых военачальников.
– А как же преимущества мирной жизни? – спросил Йоши, – Мне кажется странным, что ты так рад возможности расстаться с ней.
– Ты забываешь, дорогой племянник, что я прожил в покое тридцать лет. И я приветствую последнюю возможность послужить роду Тайра.
– Да, дядя. Ты жил достойной жизнью, и мне понятно твое стремление. Что касается меня, я устал убивать. Я люблю Нами. Я остался бы в Киото, но сторонники Кийомори не дадут мне покоя. Они будут доставать меня, пока я не уничтожу их всех или не умру сам.
– Но, Йоши, подумай… Ты явишься к князю Йоритомо в Камакуру? Что тогда? Разве он позволит тебе вести мирную жизнь?
– Дорогой дядя, я намерен лишь обучать его солдат. Как учитель сотни человек я ценнее, чем один воин. Я люблю искусство боя и буду рад служить Йоритомо в таком качестве.
– Твои слова приносят мне большое облегчение, Йоши. Я боялся, что, став бойцом армии Минамото, ты однажды встретишься со мной в бою как враг. Ты для меня словно сын, и… Впрочем, каждый из нас должен выполнять свой долг так, как понимает его. Мир велик. Надеюсь, что на войне наши пути не пересекутся.
Фумио шумно свернул письмо и снова перевязал его лентой.
– У Тайра под началом более тридцати тысяч воинов-самураев. Они загонят Йоритомо и его двоюродного брата Кисо обратно на дикий север.
Длинный день прошел приятно. Йоши обменялся стихами с Нами. Он повидался с матушкой и нашел ее здоровой и в хорошем настроении.
Мать одобрила его намерение покинуть Киото вместе с Нами.
– Некоторые стали бы отговаривать тебя, но я не из их числа, – сказала госпожа Масака. – Ты имеешь полное право создать семью, и я с радостью встречу рождение твоих детей. Моя жизнь станет полнее, если я буду знать, что вы с Нами счастливы: вы достойны этого.
Даже Фумио, который поначалу был против отъезда племянницы, сменил гнев на милость. Он благословил молодых людей на брак. Восторг при мысли о скорых переменах в своей судьбе заставил старика забыть обычную сдержанность, и, поздравив молодую пару, князь радостно заговорил о собственном будущем.
– Я им нужен, этим желторотым юнцам. Им нужны мои знания и выучка. Я словно помолодел. Никаких архивов до конца войны! Это ведь последний случай показать, что я чего-то стою.
В конце этого благодатного дня, выходя из дядюшкиной усадьбы, Йоши натолкнулся на великана-монаха, которого приметил в ночь похоронной службы по Кийомори. Монах, занятый собой, переходил На другую сторону улицы Нидзё. Йоши проводил его внимательным взглядом. В течение одной недели второй раз ему попадается навстречу этот верзила. Случайность? Йоши не был в этом уверен.
После недавнего покушения мастер меча стал крайне осторожен и замечал любой признак возможной угрозы. И сейчас, подводя лошадь к воротам своего двора, он увидел, что они приотворены.
Маленький особняк Йоши находился на западе от главной улицы, в северо-восточном квартале третьего округа – не слишком почетное место, но соответствующее его статусу. По сравнению с дядюшкиной усадьбой или малым дворцом Чикары это был скромный дом. Он состоял из трех соединенных между собой строений. Частокол и высокая живая изгородь укрывали особняк от посторонних глаз, но двор был маленький. Перед домом располагался традиционный цветник, однако в кем не имелось ни искусственного пруда, ни мостика, ни павильонов. Выложенная камнем дорожка вела от полуоткрытых ворот к главному зданию, которое состояло из одной большой комнаты, разделенной ширмами на несколько малых.
К тыльной стороне главного здания прилегали две пристройки поменьше. В одной жил слуга Йоши, другая предназначалась для гостей.
Йоши бесшумно сошел с коня и, привязав его к росшему рядом апельсиновому дереву, быстро вошел в ворота.
Над Киото догорал закат. Светлячки вспыхивали в сумерках, рисуя в воздухе яркие узоры. Воздух был напоен ароматом апельсиновых цветов. Такой вид должен наполнить душу наблюдателя покоем, но сердце Йоши сейчас сжималось от тревоги.
Солнце исчезло за краем городской стены.
Йоши понадобилась вся выдержка, чтобы, едва заметно двигаясь вдоль изгороди, добраться до крытого перехода в северной части дома. Там он влез на террасу, ^стараясь не шуметь. Осторожно, мелкими шагами Йоши пробежал по балкам, чтобы не наступать на скрипучие половицы, вынул из ножен длинный меч и быстро вошел в комнату.
На полированном полу из твердого дерева сидел на коленях пожилой мужчина. Он холодно смотрел на Йоши, Лицо, покрытое густой сеткой Морщин, не выражало страха, хотя посетитель был безоружен. Йоши узнал Юкитаку, старого верного слугу императора-отшельника, вложил меч в ножны и облегченно вздохнул.
Юкитака протянул молодому человеку свиток из темно-красной бумаги:
– Император-отшельник приказал мне передать это лично вам.
Йоши недоверчиво посмотрел на него, опасаясь подвоха. Не сводя глаз с незваного гостя, он сломал печать и, встряхнув лист, развернул его.
Ему хватило одного беглого взгляда, чтобы убедиться: письмо в форме стихотворения послано действительно Го-Ширакавой. Император лично обращается к Йоши! Какая честь!
Йоши убрал руку с рукояти меча.
– Простите меня за подозрительность: я не ждал гостей.
– Понимаю вас, – отозвался Юкитака. – Ваше положение известно всем. Хотя я не знаю, о чем пишет мой господин, думаю, будет правильным прочесть его письмо прямо сейчас.
– Спасибо, друг. Вы можете идти.
– Нет, мой господин требует, чтобы вы ответили немедленно. Я несколько часов ждал вашего возвращения, еще десяток минут ничего не значат.
И Юкитака поклонился, коснувшись лбом пола.
Йоши кивнул. Почерк у императора был великолепный, по нему можно было судить о большом мастерстве Го-Ширакавы в изящных искусствах.
Над Фудзиямой
Тонкий месяц шлет привет
Оленю, чтоб он
Шел над краснотой кленов
Тихо к белому венцу.
В линиях иероглифов чувствовалась сдержанная сила. Йоши сосредоточился, пытаясь понять второй смысл строк. Не похоже, чтобы император-отшельник прислал стихи только для того, чтобы произвести на Йоши впечатление изяществом стиля. Письмо содержало сообщение, и такое важное, что Го-Ширакава написал его сам, приказав своему посланцу дождаться ответа.
Священная гора Фудзияма, название которой значит «Бессмертная», должно быть, обозначает Го-Ширакаву. Тогда крадущийся олень – сам Йоши. Иероглифы «белый венец», «краснота кленов» несомненно намекали на что-то? На что? Может быть, в них зашифрованы символы родов Минамото и Тайра? Цвет знамени Минамото белый, знамени Тайра – красный. Неужели Го-Ширакава указывает на свое сочувствие делу Минамото?
Йоши удивленно поднял брови. Если он правильно понял, письмо содержит приказ тайно явиться к Го-Ширакаве. Сейчас в небе сияет тонкий лунный серп. Через несколько дней появится новая луна, отмечающая начало четвертого лунного месяца.
Приходите тайно сегодня вечером – вот что сказано между строк.
Олени в горах находятся в безопасности. Их травят и убивают, лишь когда они спускаются на равнины и леса. Власть императора будет горой, которая защитит Йоши от Тайра.
Попросив Юкитаку подождать, Йоши подошел к лакированному столику, стоявшему в одном из углов главной комнаты, размочил чернильный камень, провел по нему кистью и решительными, уверенными движениями начертал ответ:
Крадется олень
По снегам Фудзиямы,
Не видит его
Бог следов Тсукийоми,
Улыбающийся тонко.
Йоши свернул плотную бумагу и запечатал свиток. Даже если Юкитаку схватят по дороге, стихи будут непонятны всем, кроме их адресата. Белый олень – сторонник Минамото – появится на Фудзияме – в императорском дворце – сегодня ночью, под тонким месяцем бога луны Тсукийоми.
Глава 12
Тысячи колоколов на склонах горы Хией прозвонили час крысы – полночь. Ночь была теплой и ласковой, она пахла мириадами весенних цветов. Воздух пронизывали ароматы только что раскрывшихся бутонов сливы, вишни, груши. Для большинства придворных это была ночь любви.
