Сергей Цветков - Карл XII. Последний викинг. 1682-1718
Вид на Нарву и Ивангород.
Вот почему Август начал войну, не дождавшись вступления в нее России. Скорейшее взятие Риги должно было стать главным козырем Августа в дальнейшем разделе Ливонии между ним и царем. Война начиналась союзниками вяло, без определенного плана и согласованных действий.
Ригу защищал значительный шведский гарнизон под командованием восьмидесятилетнего графа Дальберга, опытнейшего воина, на чьем боевом счету было 60 проведенных кампаний. Осаду города вела саксонская армия во главе с графом Флеммингом, также опытным офицером и государственным деятелем, ставшим впоследствии министром Августа II, и Паткулем. Общее руководство осадой осуществлял сам польский король.
Опытность Дальберга взяла верх. Шведы успешно отразили все попытки саксонцев взять город. Август отчаялся овладеть городскими укреплениями и уже только искал предлога для почетного отвода войск на зимние квартиры. Он ухватился для этого за первый же представившийся случай. Рига была наводнена голландскими товарами. Голландский посланник сделал официальное представление Августу на этот счет, прося снять осаду. Август притворился любезным и отдал приказ отвести войска от города, хотя истинные причины снятия осады ни для кого не остались секретом.
Потерпев неудачу, Август не скрывал своего беспокойства по поводу намерения Петра осадить Нарву. Но скоро общая страшная опасность заставила союзников прекратить дележ шкуры неубитого медведя.
2В начале осени 1700 года Карл возвратился из Дании. Он отдал приказ о разоружении армии, собираясь отложить поход против Августа до весны. Вдруг с востока пришло известие о вторжении русских в шведские провинции без объявления войны. Вероломство царя вызвало ярость Карла: еще совсем недавно три московитских посла клялись ему в нерушимой дружбе! В одно мгновение в глазах Карла, с его понятиями о верности слову, Петр превратился в смертельного врага. Он отменил приказ о разоружении, наскоро распорядился делами и 1 октября отплыл в Ливонию с 16000 пехотинцев и 4000 кавалеристов.
Манифест об объявлении войны был все-таки с запозданием доставлен шведскому правительству. В нем, между прочим, среди причин войны выставлялись следующие веские обстоятельства: неоказание Петру почестей при его проезде через Ригу во время недавнего заграничного путешествия (это при том, что Петр путешествовал инкогнито!) и продажа по дорогой цене провизии его посланникам.
22 августа 1700 года Петр начал наступательное движение к Нарве. Проливные дожди испортили дороги, подвод не хватало, подвоз продовольствия и боеприпасов проводился нерегулярно. Под Нарву дотащились только 1 октября, а между тем надо было торопиться с взятием города. Петру доносили о том, что Карл высадился в Пернау (Рижский залив) и стремительными переходами движется на помощь осажденному гарнизону.
Командование 35-40-тысячной русской армией, осадившей Нарву, было поручено австрийскому генералу герцогу Карлу Евгению Кроа (встречаются написания Круа, Круи), потомку венгерских королей, фельдмаршалу, который представился Петру в Новгороде с отличными рекомендациями. Он и повел армию в дальнейший поход, а Петр с Головиным временно остались в Новгороде для того, чтобы ускорить отправку под Нарву отставших полков.
В Нарве засел небольшой гарнизон барона Горна, едва насчитывавший 1000 человек. Город почти не имел укреплений, но Горн сумел продержаться в осаде шесть недель. Не умаляя мужества шведов, главную причину столь удивительной стойкости следует искать все же в потрясающей безалаберности, неразберихе и деморализации, быстро распространившихся в лагере осаждавших. С 20 октября русские начали бомбардировку города, но… скоро прекратили ее, потому что израсходовали весь артиллерийский запас; тут же выяснилось, что пушки, казавшиеся столь хорошими в Москве, на самом деле из рук вон плохи. 150 русских орудий едва смогли пробить незначительную брешь в городской стене, в то время как шведская артиллерия укладывала целые ряды солдат в траншеях осаждавших. Русские, по словам очевидца, ходили около крепости, как кошки около горячей каши. Армия почти сплошь состояла из людей, никогда не видевших правильной осады и все неудачи сваливавших на злоумышление своих офицеров-иностранцев. В конце концов осада свелась к земляным работам под тоскливый свист шведских ядер. Петр лично разметил укрепления русского лагеря и покинул армию, чтобы не стеснять герцога Кроа.
Карл и на этот раз действовал стремительно. Он буквально летел к Нарве, не заботясь об отставших частях. Оттеснив Шереметева, двинутого Петром к Везенбергу (его корпус присоединился к нарвской армии), шведский король 19 ноября явился перед русским лагерем во главе всего 8500 человек.
Уверенность молодого короля в победе разделяли далеко не все. Один офицер указал ему на опасность сражения со столь многочисленным противником. Карл беззаботно ответил:
— Как? Вы сомневаетесь, что я с моими восемью тысячами храбрых шведов возьму верх над восемьюдесятью тысячами московитов?[32]
Однако спустя некоторое время, боясь, что его слова могут показаться чересчур хвастливыми, король сам обратился к этому офицеру:
— Разве вы не того же мнения, что и я? Разве у меня нет двух преимуществ над врагом: во-первых, его кавалерия не может ему служить; во-вторых, так как место ограничено, то многочисленность будет им только мешать. Таким образом, в действительности я буду сильнее.
Неизвестно, что Карл имел в виду, говоря о беспомощности русской кавалерии, но в целом его соображения были верны и полностью оправдались в ходе боя.
Русское войско, по крайней мере впятеро превосходившее численностью отряд Карла, растянулось под Нарвой на целых семь верст, так что на всех пунктах оказалось слабее шведов. Русское командование, проявляя удивительную беспечность, не приняло никаких мер против неожиданного нападения. Карл превосходно использовал эти обстоятельства. Почти не дав своим солдатам отдохнуть, он с наступлением ночи бросил армию на русские укрепления. Сигналом к атаке были две ракеты, а боевым кличем — «С нами Бог!».
Как только шведские пушки пробили брешь в укреплениях, шведы двумя колоннами двинулись в атаку со штыками наперевес. Сильная вьюга била в спину шведским солдатам, ослепляя русских и скрывая нападавших от глаз противника. В двадцати шагах ничего не было видно.
Карл XII в сражении под Нарвой.
Шведы буквально выросли перед русскими из снежной мглы. Основной удар Карл направлял на правое крыло русских, где, как он предполагал, находилась ставка царя (королю не было известно, что Петр отсутствовал). Не прошло и получаса, как среди русской армии воцарилась паника. Истошный крик: «Немцы изменили!» — распространялся по полкам, за считаные минуты превратив регулярную часть в толпу беглецов. Карл больше всего боялся, как бы дворянская и казачья конница Шереметева не ударила ему в тыл, но она, по словам шведского короля, была так любезна, что первой обратилась в бегство и кинулась вплавь через Нарову, потопив в ее волнах тысячу человек с лошадьми. Пехота побежала к мосту, который, не выдержав тяжести сотен бегущих людей, обрушился; множество беглецов утонуло. Река и берег в мгновение ока покрылись трупами. В страшном озлоблении русские солдаты направили свою ярость на иностранных офицеров, принявшись за истребление тех, кто последовал за своими бегущими частями. Герцог Кроа, наблюдавший это, в сердцах воскликнул: «Пусть сам черт дерется во главе таких солдат!» — и сдался в плен шведам с тридцатью высшими офицерами. Русский генералитет последовал его примеру.
Карл принял их любезно, как гостей. Он оставил в плену только генералов; прочие были обезоружены, доведены до реки и отправлены в лодках восвояси.
Но победа шведов была еще далеко не полной: Преображенский и Семеновский полки, огородясь рогатками и артиллерийскими повозками, стойко отбили все нападения шведов; отряд генерала Вейде тоже стоял еще твердо. Неразбериха распространилась и на шведскую армию. Два шведских отряда в темноте вступили в бой друг с другом и погубили немало своих. Солдаты другого шведского отряда, пробившись в русский лагерь, нашли там много вина и перепились. Численность сопротивлявшихся русских частей была еще вполне достаточной, чтобы перебить всех шведов, которые к тому времени потеряли 600 человек. Но разобщенность русской армии и отсутствие единого командования сыграли свою роковую роль. Генералы Автоном Головин, князь Яков Долгорукий и Иван Бутурлин, не зная ничего о Вейде и считая, что он тоже разбит, начали переговоры с Карлом и согласились отступить, отдав шведам всю артиллерию. Когда Вейде узнал об этом, ему не оставалось ничего иного, как последовать примеру товарищей.
