Юрий Корольков - Тайны войны
Он допускал, что, возможно, не понимает философской глубины рассуждений об арийском и неарийском происхождении. Чтобы разобраться, попробовал читать розенберговский «Миф XX века», но бросил на десятой странице – стало томительно скучно. Для себя еще раз сделал вывод: такая философия не для людей, посвятивших себя военному искусству. Лучше читать уставы и сочинения военных авторитетов. Лучше верность без границ и сомнений. Собачья верность…
Передняя машина, свернув на кладбище, остановилась. Из нее вынесли цинковый ящик, увитый лентами. Размером он был, может быть, чуть побольше сигарного ящика. «И в самом деле хоронят карманную болонку», – подумал обер-квартирмейстер, наблюдая трагикомическую сцену.
Из той же машины вышла пожилая дама с заплаканным лицом. Она опиралась на руку сопровождавшего ее мужчины в высоком котелке, с черной нарукавной повязкой. Дама непрестанно прикладывала к глазам платок и, видимо, искренне переживала свалившееся на нее горе.
«Какой абсурд, какой поразительный фарс!»
Сцена у кладбищенских ворот вызвала глухое раздражение.
Машины наконец очистили узкое шоссе, и шофер переключил скорость.
– У каждого свое горе, – сказал Ридел.
Генерал не ответил.
«Хорьх» вырвался на автостраду и помчался по бетонной глади к Цоссену.
II
Через полчаса Паулюс был на месте. Оберштурмфюрер проверил пропуск, козырнул и приказал открыть ворота.
Внешне ставка в Цоссене представляла собой деревенский поселок с широкими улицами, с просторными, баварского типа домами. Но, в отличие от крестьянских строений, крыши были сделаны из железобетона. Идиллическая картина баварского селения нарушалась еще и минаретообразными, тоже бетонными, островерхими башнями – бомбоубежищами, разбросанными по всему поселку. Это была новинка фортификационной техники, введенная всего год или два назад. Внутри каждой бетонной сигары спиралью до самого верха поднимался узкий коридор, который должен был служить убежищем для штабных офицеров, застигнутых на поверхности воздушным налетом. Правда, рейхсмаршал Геринг многократно, с оттенком присущего ему хвастовства, утверждал громогласно, что ни одна бомба противника не упадет на Германию.
Опытный военный специалист, фон Паулюс отлично понимал, что рекламное хвастовство министра имперской авиации предназначалось только для умов обывателей, чтобы поднять дух, уверенность в непроницаемой воздушной обороне Германии. Но надо смотреть трезво на вещи.
Война с Англией, если она продлится, может сулить всякие неожиданности. Кто гарантирует, что самолеты не прорвутся в германское небо? Тем более что Геринг всячески усиливает бомбардировочную авиацию в ущерб истребительной. В этом заключалась стратегия немецкого воздушного флота. Паулюс не разделял излишней самоуверенности рейхсмаршала. Пусть уж Геринг сам отвечает за свои слова. Что касается его, Паулюса, он одобряет идею строителей Цоссена. Под каждым зданием они соорудили многоэтажные подземные казематы, недоступные для бомб любого калибра.
Все эти мысли пронеслись в голове нового обер-квартирмейстера, когда он проходил в приемную начальника генерального штаба. После своего назначения он смотрел на все глазами хозяина. Паулюс с удовлетворением отметил, что в Цоссене он не нашел никаких изъянов, все добротно и прочно. Будь он на месте главнокомандующего сухопутными силами генерала фон Браухича, он бы сделал все точно так же.
Гальдер принял нового заместителя немедленно, как только адъютант доложил о приезде Паулюса. Он стоял над развернутой на столе картой Восточной Польши и приграничных районов Советской России.
– Поздравляю вас с новым назначением, мой дорогой генерал! – сказал Гальдер, растягивая в улыбку тонкие губы. – Ради этого я главным образом и пригласил вас в ставку. Надеюсь, первым приношу вам свои поздравления?.. Ну, а заодно воспользуемся случаем, поговорим о делах. Нам предстоит часто теперь встречаться.
Начальник штаба прошел за письменный стол, поправил суконную подкладку на сиденье кресла, разгладил ее и сел.
– Рекомендую обзавестись таким же сукном – не лоснятся брюки. Нам, штабистам, приходится проводить большую часть времени в кресле… Садитесь!
Паулюс вежливо и сдержанно поблагодарил Гальдера, но подумал: «Чтобы поздравить, не вызывают к себе в кабинет, а приезжают сами».
Разговор шел о круге обязанностей обер-квартирмейстера, о первоочередных и неотложных задачах. Паулюс слушал и делал пометки в блокноте. В конце беседы Гальдер сказал:
– Теперь о самом главном и конфиденциальном. Вы как мой заместитель должны быть посвящены во все тайны. Пройдемте к карте. Это, как вы видите, пограничные районы Советской России. В недалеком будущем они станут театром военных действий. Мы готовимся к войне с Россией. Фюрер уже принял решение.
– С Россией? – вырвалось у генерал-квартирмейстера.
– Да, с большевистской Россией. Вас удивляет?
Гальдер взглянул на Паулюса, но генерал-лейтенант уже справился со своим изумлением, и его худощавое, тонкое лицо стало вновь непроницаемым.
– Фюрер дал задание, – продолжал Гальдер, – разработать план предстоящей кампании: стратегическое развертывание сил, направление главных ударов и прочее. Вы слышали что-нибудь о «плане Барбаросса»? Нет?.. Это естественно. Пока о «Барбароссе» – войне с Россией – знает только узкий круг людей. Может быть, человек десять. Теперь вы среди них. Нам предстоит колоссальная работа. Пока есть только наметки плана, данные фюрером. Вот, смотрите.
Гальдер взял из открытого сейфа папку с надписью: «Вариант „Барбаросса“. Совершенно секретно».
– Могу предварительно сообщить одну подробность: план войны с Россией первоначально назывался «Фриц». Недавно я предложил фюреру назвать его иначе – именем Фридриха Барбароссы. Не правда ли, это лучше? Барбаросса символизирует вековые устремления Германии на восток. Мы пойдем по пути великого завоевателя… Фюрер в восторге от предложения.
– Простите, – спросил Паулюс, – но война с Англией продолжается. Значит, война на два фронта? Против этого предостерегают нас все немецкие военные авторитеты, в том числе Фридрих Великий, не говоря уж о Мольтке, наконец…
– О нет, – прервал Гальдер, – войны на два фронта не будет! Англичане сидят на своем острове, как на корабле, поставленном на прикол.
– А вторжение в Англию?
– Вы говорите о подготовке к операции «Морской лев»? Это стратегическая ловушка, гениально задуманный план ввести в заблуждение русских. С Англией мы всевать не станем. Для этого предпринимаются надежные меры, дипломатические и военные.
К ним мы еще вернемся. Сейчас я хочу посвятить вас в некоторые практические дела. Они касаются непосредственно штаба сухопутных сил. Пока «план Барбаросса» находится в стадии разработки, но фюрер сам сделал основные наметки. Вот его директивы. Гальдер перелистал страницы, нашел нужное место и прочитал:
– «Немецкие вооруженные силы должны быть готовы к тому, чтобы еще до окончания войны с Англией победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию».
А вот стратегическая задача. Она поражает смелостью и размахом. Слушайте:
«Находящиеся в западной части России войсковые массы русской армии должны быть уничтожены в смелых операциях с глубоким продвижением танковых частей. Следует воспрепятствовать отступлению боеспособных частей в просторы русской территории… Затем, – читал дальше Гальдер, подняв указательный палец, – путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русская авиация уже не будет в состоянии совершать нападения на германские области. Конечной целью, – обратите на это внимание, генерал! – конечной целью операций является задача отгородиться от азиатской России по общей линии Архангельск – Волга».
– Что вы на это скажете? – Гальдер захлопнул папку и поверх пенсне торжествующе поглядел на фон Паулюса. – Мы с вами присутствуем при зарождении гениальнейшего стратегического плана! Такого не знает история военного искусства! Уверяю, что через три недели после нашего наступления это государство, именуемое большевистской Россией, рассыплется, как карточный домик, лопнет, как мыльный пузырь. Вы не согласны со мной?
– Я должен внимательно изучить все материалы, – осторожно ответил Паулюс. – В военном деле необходим трезвый и холодный расчет. Мы не должны недооценивать сил противника. Этому учит военная история.
Паулюс сказал и пожалел: зачем затевать беспредметные споры? Гальдер, увлеченный идеей стратегического плана, живо возразил:
– Опыт военной истории пополняется непрестанно. Кампанию в России станут изучать веками как классический образец военного искусства. Мы с вами должны сохранить подробности разработки «плана Барбаросса». Будущие немецкие стратеги скажут нам за это спасибо.
