Театр тающих теней. Словами гения - Афанасьева Елена

А на отца дочка похожа? Мне кажется, нет. Его черт в ней не вижу, и каждый раз удивляюсь, когда она упорно настаивает, что она папина дочка.

— Так делать-то что будем? — переспрашивает дочь.

— Думать будем. Наблюдать. Замечать детали. Ловить нестыковки. Анализировать.

— Давай! Ты в этом спец.

Думать — не мешки ворочать. Но занятие тяжелее любого физического труда. Начинаешь думать, и хочется все бросить и идти квартиру убирать, борщ варить, траву на даче косить, лишь бы не думать. Но придется.

Итак, что мы имеем?

Элитный, как с гордостью называет его Мануэла, жилой комплекс в португальской Алгарве. Прямо на берегу океана. С апельсиновой аллеей на въезде. С прекрасным бассейном, лаунджем на крыше, с зоной вилл для еще более состоятельных владельцев.

Всего, если считать по балконам, основное здание апартаментов на двадцать, хотя сложно сказать, сколько комнат, точнее, спален — здесь же считают не количеством комнат, а числом спален — в каждом. Плюс отдельные виллы сразу за бассейном также относятся к «Барракуде». Сколько вилл? Пять? Шесть? Крыш я насчитала больше, но Мануэла успела сообщить, что у некоторых вилл еще и дома для гостей имеются, что осложняет подсчет.

Большинство балконов главного здания, как и большинство видных мне окон вилл, закрыты рольставнями круглосуточно — так их закрывают, когда никто не живет. Значит, большая часть вилл и апартаментов сейчас пустует — приобретались для летнего отдыха, все отдыхают в разное время, а сдавать свою собственность временным арендаторам, как сдали мне, не все владельцы хотят — нуждающиеся в арендной плате на берегу океана апартаменты и виллы не покупают.

Основное здание «Барракуды» выстроено буквой П, такой сильно растолстевшей буквой П с широкой верхней перекладиной и разъехавшимися в разные стороны ножками — чтобы с каждого балкона был отличный вид на океан.

Два входа на территорию — основной въезд с калиткой и воротами, через которые я заезжала, и калитка в сторону океана, чтобы удобнее было спускаться на пляж. На каждом входе камеры наблюдения. Полицейские уже изъяли записи, но мы с Мануэлой до их приезда быстро на перемотке успели последние минуты посмотреть — никого постороннего не было. «Все свои».

Вот тебе и герметичный детектив как вызов детективщице, связанной ограничением на передвижение.

Мисс Марпл здесь я. Надеюсь, еще не совсем традиционная старушка-детектив. Хотя кто знает, сколько было мисс Марпл, старой деве середины ХХ века. Может, немногим больше, чем мне теперь? А может, и меньше.

Итак, детектив здесь я.

Подозреваются все! Кроме меня. Это я точно знаю. Но пока полицейские мною заниматься будут, они настоящего убийцу упустят.

Придется вычислять его самой.

Убийца за одним из этих балконов. И мне придется узнать, за каким именно.

Судмедэксперт уже установил, что погибшая не утонула, это Комиссариу успел мне сказать. То есть утонула, но сначала ее задушили, а потом уже бросили в воду.

Смерть наступила не раньше чем за десять-пятнадцать минут до того, как мы нашли тело. Все это время Мануэла стояла около ворот, ждала меня, а навигатор водил меня кругами по бесконечно петляющей Руа Вашку да Гама, поэтому консьержке пришлось ждать. И мимо нее никто из «Барракуды» в это время не выезжал и не выходил.

Калитка в сторону пляжа тоже с камерой наблюдения. Ее запись мы с Мануэлой тоже на перемотке просмотрели. Ничего. Никто в это время через калитку не входил, не выходил. В пять вечера убитая была еще жива, Мануэла разговаривала с ней по телефону, объясняла той, как найти принадлежащий ее квартире келлер — хозяйственную комнату в подвале.

Значит, убийца в «Барракуде». Больше ему быть негде.

Даже тугодумы полицейские обошли все апартаменты, переписали всех жильцов и гостей, на всех, как и на меня, наложили ограничение на передвижение и своих сотрудников на центральном входе и около пляжной калитки поставили. И те стоят. Фиксируют входы-выходы, точнее, только входы, потому что выходить обитателям комплекса пока запрещено.

Камера с видом на бассейн перестала работать ровно накануне убийства. Что уже подозрительно. Случайно перестала или нарочно была испорчена? Записи того, что происходило около бассейна перед тем, как мы с Мануэлой вышли на балкон, нет.

Убили ли женщину, сломавшую мне жизнь, в другом месте раньше и бросили в воду или душили под водой, пока не задохнулась, непонятно — заключения о содержании воды в легких тоже пока нет, а если и будет, то с нерасторопностью местных полицейских нескоро, да и мне его никто не покажет. Если бы держали под водой здесь, в бассейне, она должна была сопротивляться, хоть кто-то должен был это слышать. Но судя по опросу жильцов и гостей, никто ничего не слышал, иначе Мануэла уже бы знала. Скорее, задушили где-то недалеко, где нет камер, а в воду только бросили.

Собирать информацию начинаем с главного вопроса — кому выгодно?

Кому выгодна смерть этой женщины? Кроме меня, разумеется.

Убитая. Что я про нее помню из той давней истории, сейчас неважно. Важно, что знает про нее Мануэла.

— Должна была прилететь, просила подготовить апартаменты. Потом позвонила утром, сказала, что рейс у нее задерживается. Но неожиданно днем звонила уже из своих апартаментов, про келлер спрашивала, значит, все же прилетела.

— Может, вы не все поняли, что убитая говорила вам по-английски? — Консьержку не хочется обижать, но ее английский с сильным португальским акцентом достаточно скромен.

— Так она по-португальски говорила! — взмахивает руками Мануэла. — Чисто говорила. Разве что с некоторой холодностью, как человек, который редко общается на своем языке.

— Американка говорила по-португальски?!

Не самый востребованный в мире язык, скажем прямо. Что она много лет назад русский учить собиралась, помню, но португальский ей зачем?

— Я тоже удивилась. Она ответила, что родилась в Португалии, провела здесь детство, потом семья эмигрировала за океан, когда она была еще ребенком.

Она португалка?! Не знала. Интересно, знает ли об этом мой муж? А если знает, почему мне не сказал? Хотя как я себе это представляю? «Дорогая, что у нас сегодня на ужин, а кстати, моя-то бывшая еще и португалка!»

О женщине, надолго сломавшей нашу жизнь, мы с ним не говорим. Не говорили. Но, похоже, придется.

Что нам дает то, что она португалка?

Вернулась на родину и здесь ее настигло прошлое? Но если семья эмигрировала, когда она была ребенком, то вряд ли у нее осталось здесь прошлое.

Трансатлантическая мафия? Чем она занималась последние годы, кто его знает!

Покрытые мраком тайны рода? В любом случае нужно понять, кто она, откуда, кто родители, остались ли здесь родственники.

Только этого мне не хватало, в прошлом «бывшей моего нынешнего» копаться!

Мануэла говорит, что отец убитой бывает здесь чаще — «ему лететь не надо, живет в Лиссабоне». Значит, вернулся из-за океана. Должен был приехать в «Барракуду», Мануэла сама давала распоряжение горничным готовить все спальни в их апартаментах, но потом что-то изменилось и убитая… никогда не привыкну ее по имени называть, и убитая, получается, приехала сегодня одна.

Лично убитую консьержка почти не знала, пару раз сталкивалась в ее прошлые приезды, бытовые вопросы решали по электронной почте — то кондиционеры заправить, то протечку в ванной устранить. Но изобразить скорбь Мануэла считает важным.

— Мне она Марией-Луизой представилась, но хозяин называл ее Лу. У нее двойное имя, — вытирает уголки глаз бумажным платочком Мануэла.

Я ее знала как Луизу. Парни тогда в шутку звали ее Лушкой. Про двойное имя, как и про португальское происхождение, я тоже не знала.

Итак, убитая Мария-Луиза, давно живущая где-то в Америке, накануне просит подготовить апартаменты к их с отцом приезду. Утром звонит консьержке, говорит, что у нее задержали рейс, но почему-то приезжает не с опозданием, а в середине дня, как изначально договаривались. Мы с Мануэлой проверили записи с камер наблюдения — ее машина с лиссабонскими номерами, но без значка аренды, въехала в ворота в 14:53. В машине она была одна, отца видно не было.