Андрей Зарин - Живой мертвец
Он вошел на огромный двор своего дома и с удивлением и шостановился. На дворе стояла дорожная коляска без лошадей с поднятым дышлом.
"Что сие значит?" — подумал капитан и быстро вошел к себе.
В сенях встретил денщик и доложил ему:
— Ваше благородие, до вас его благородие приехали.
— Какое его благородие? Что болтаешь?
— Никак нет-с! Из Москвы!
Башилов, уже не слушая его, вошел в горницу и в недоумении остановился. Какой-то мужчина встал с дивана при его приближении; какой-то старик, открыв дорожный погребок, выкладывал и него всякую снедь.
— С кем имею удовольствие?… — начал Башилов.
— Не узнаешь? — произнес приезжий, и по голосу Башилов тотчас узнал своего гостя.
— Брыков! — воскликнул он, и они начали обниматься. — Садись! — через мгновение произнес Башилов, торопливо сбрасывая парик, краги и прочую амуницию. — Вот обрадовал!.. Ну, длвай угостимся! Ивашка, тащи!
— А чего тащить-то? — отозвался денщик.
— Не хлопочи, батюшка, — кланяясь сказал Сидор, — у нас с дороги на всех хватит. Кушайте на здоровьице!
Башилов покачал головой.
— Продулся я вдребезги! — сказал он. — Но как ты изменился! Я не узнал тебя!
— Немудрено, — ответил Брыков и коротко рассказал свою историю.
Башилов бросил есть и вскочил со стула.
— Ах он негодяй! Ах подлая душа! — восклицал он во время рассказа. — И ты не отвел души, не побил его? Да я бы… да он бы… — И Башилов замахал кулаками.
— Этим не вернуть своего, — сказал Брыков. — Сюда я хлопотать приехал. Позволишь у тебя жить?
— Да сделай милость! За удовольствие! Здесь, брат, такая казенщина! Брр! Я вот тебя сегодня познакомлю. В гости пойдем.
— Куда?
— К товарищу! Деньги у тебя есть?
— Деньги? Рублей семьсот есть.
— Семьсот! — радостно воскликнул Башилов. — Дай двести, голубчик!
— С удовольствием!
Башилов сразу просветлел и оживленно, самоуверенно заговорил:
— Ты отдохни немного, а потом пойдем гулять. Я тебе Петербург покажу. В аглицкий трактир зайдем, потом пойдем к Грекову. Славные ребята есть у нас, только все же не Москва! Куда им! А дело твое поведем. Не унывай! Подстроим так, что государь сам о тебе спросит! Ивашка, трубку!
Когда денщик подал ее, Башилов напустил полную горницу дыма, пил вино, привезенное Брыковым, и говорил без умолку, пока вдруг не откинулся к спинке стула и не захрапел. В горницу тотчас вошел Ивашка, приподнял своего барина и ловко свалил его на узкую кровать. Брыков последовал его примеру, и скоро в горнице раздался дружный храп.
Было часа три, когда Брыков проснулся от толчков в плечо.
— Вставай! — весело говорил ему Башилов. — Идем Питер смотреть, а там и к Грекову!
Семен Павлович встал и начал одеваться.
— Ну, ты клок этот уничтожь! — сказал ему Башилов, оглядев его статский костюм. — У нас он строго воспрещен!
Брыков торопливо зачесал спущенный на лоб клок волос.
— Теперь ладно! Идем! Бери деньги, — сказал Башилов и прибавил: — И забавный же ты в этой одежде! Словно приказный какой!
Они вышли. Прямо из ворот открывалась Конная площадь и на ней самую середину занимал высокий эшафот.
— Часто? — спросил Брыков, кивая на это мрачное сооружение.
— Каждый день! — ответил Башилов. — Смертных казней нет, а так, торговые: одного плетью, другого кнутом, клеймят, прав лишают… Теперь и дворян, братец! Недавно здесь из-за одного дворянина разговор поднялся, а император решил: так как за свой поступок дворянин своего звания лишен, то и подвержен телесному наказанию наравне с прочими. Вот как у нас!
— А красоты в городе нет!
— Дура голова! Мы еще до города не дошли! Вот подожди, увидишь Невскую перспективу, Гостиный двор, дворец!..
Они через огород вышли за нынешний Загородный проспект и шли, осторожно ступая по узким тропинкам, протоптанным в грязи. Справа и слева виднелись деревянные дома, окруженные то огородами, то садами. По дороге стали попадаться прохожие и извозчики, изредка проезжал собственный экипаж, и Башилов тотчас говорил, кто проехал.
— Откуда ты узнал всех?
— Эх, — ответил Башилов, — московская, братец мой, привычка. Всех знаю! Ну, вот и Невский.
Они вышли на Невскую перспективу, и Башилов показал приятелю Аничков мост, в то время деревянный, окрашенный в зеленую краску. Справа и слева стояли дома, перемежаясь с садами. Широкая улица, с двух сторон осененная густыми деревьями, шум движения по ней прохожих и экипажей, крики торговцев, длинное здание Гостиного двора и в конце высокий шпиль Адмиралтейства очень понравились Брыкову.
— Барин, пожалте! Подвезу! — предложил лихо подкативший извозчик.
— Садись! — сказал Брыков.
— Мы не имеем права! — махнул рукой Башилов. — Пойдем лучше! — И они пошли по улице, причем Башилов то и дело раскланивался со знакомыми.
Вдруг на улице произошло волнение.
— Смотри, смотри! — сказал Брьпсов.
Посреди улицы остановилась карета, из нее вышла богато одетая дама и стала в грязь ногами.
— Тсс! — прошипел Башилов. — Нa колени! — и сам вытянулся так, словно хотел дотянуться до неба.
Семен Павлович оглянулся и торопливо опустился на колени. Посреди улицы на своем Помпоне колыхающейся рысью ехал император. Брыков смотрел ему вслед, пока он не скрылся, и поднялся с колен
— Это он к Лопухиной поехал, оттуда на постройку дворца, а потом домой и опять к ней чай пить! — пояснил Башилов.
Движение возобновилось снова.
Друзья прошли на Неву, где по набережной катились нарядные экипажи запряженные богатыми конями, и Башилов с гордостью называл Семену Павловичу всех знатных владельцев.
— Это — Зубов, — сказал он, указывая на красивого всадника, — он думал, что его император ушлет Бог весть куда, а государь приблизил его и, слышь, Кутайсов за него дочь выдает. Вон она с матерью идет!
— А вот братья Орловы, а вон Ростопчин едет. Государь его так и осыпает всякими милостями! Ну, а теперь вот сенат, площадь, вот памятник, это покойная императрица Петру поставила, а вот и аглицкий трактир. Зайдем!
Они вошли в низкие комнаты нижнего этажа и сразу очутились в тусклой атмосфере табачного дыма. У прилавка суетился человек в белом колпаке, за отдельными столиками сидели группы мужчин, прислуживающие проворно ныряли в толпе и среди общего шума из ее бедной комнаты раздавался сухой стук биллиардных шаров.
— Пройдем туда, — сказал Башилов.
На узких диванах вдоль стен сидели мужчины с длинными чубуками в руках и оценивали удары игроков, игравших на двух биллиардах.
— А, Башилов! — закричал один из сидевших, и этот возглас подхватил другой, третий.
Капитан начал оживленно здороваться то с одним, то с другим, а потом бойко закричал:
— Гарсон! Два пунша и две трубки! Брыков, садись!
Семен Павлович подошел и скоро познакомился со всеми.
Это были офицеры: кто Семеновского, кто Измайловского, кто Гатчинского полка пешие, конные и артиллеристы.
— Вы где вечером?
— У Грекова! У него карты!
— Башилов, держи мазу за Ефремова, а я за Сивкова!
— Врешь! Сивков играет куда лучше! Хочешь, я за Сивкова?
— Валяй!
Брыксов смотрел и дивился на беспечную жизнь этих офицеров. Что же говорят про суровую дисциплину? Да в Москве и похожего на это нет. Правда, в квартире кутят, так ведь это у себя дома.
— Выиграл! — закричал Башилов. — Давай два золотых! Спасибо, Сивков! Ну, Брыков, плати и идем!
Он кивнул всем и быстро прошел в соседнюю комнату. Семен Павлович расплатился и пошел следом за ним.
XVII
КУТЕЖ И ПОХМЕЛЬЕ
— Славные ребята, — говорил по дороге Башилов, — только прижимистый народ. Ах, да вот увидишь!
— А далеко это? — спросил Семен Павлович, чувствуя уже некоторую усталость.
— Близко! Почти рукой подать! Сейчас по Фонтанной и к Обуховскому мосту.
— Берегись! — раздалось вдруг над их ухом, и Брыков едва успел посторониться, как мимо них промчалась линейка, в ней сидел какой-то военный.
— Ишь, каналья! — проворчал Башилов.
— Кто это?
— Чулков! — ответил Башилов. — Вроде как полицеймейстер. Все знает!.. Недавно один офицер у нас подпил, да и начал хвастать, что государь его адъютантом сделает. И что же? На другой день в приказе: за хвастовство на две недели на гауптвахту! Вот и про тебя вскоре узнает!
— Я ведь не по своему виду. Я — как дворовый Ермолина!
— Фью! — свистнул Башилов. — Смотри, не влетел бы! Тогда и я с тобой!..
— Да ведь по моему виду совсем нельзя. Суди сам: выбывший из полка за смертью! Никто не поверит, что это и есть я!
— Да! Но всячески плохо. Надо начинать хлопотать скорее. Ну, вот и пришли!..
Башилов вошел на крыльцо каменного двухэтажного дома, поднялся по лестнице и позвонил.
