Валерий Воронин - Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества
Мы благополучно добрались до «Нивы» и двинулись в обратный путь. Уже на одном из серпантинов я спросил у Николая, не кажется ли ему, что такие разные понятия, как чаир и яйла, чем-то роднятся, притягиваются друг к другу.
Он сказал:
– Названиями…
– Названиями – это как? Чаир – переводится с татарского как «сад в лесу». Это я уже знаю. А яйла, насколько мне помнится, это высокогорное пастбище. Чем они могут притягиваться?
– Очевидно, – предположил Николай, – существует более тонкий слой понимания, который тебе не открыт.
– Или более древний, – сказал Стас, – вот ты его интуитивно и почувствовал.
Стас развернул газету и разложил на ней бутерброды. Один протянул мне: «На, подкрепись». Я с удовольствием согласился. А затем спросил у Николая, куда мы сейчас едем. Он ответил, что хочет показать ещё один чаир, расположенный на довольно крутом склоне. Я не возражал – ещё так еще…
Тут же уточнил, бывал ли он когда-либо в сливовом саду близ Резервного, который тоже называют чаиром. Николай отрицательно мотнул головой и сказал, что даже не слышал о нём.
– Выходит, не все ещё чаиры исследованы тобой, – резюмировал я.
– Так никто и не спорит…
Николай следил за дорогой, которая яростным серпантином уходила всё ниже и ниже, а я со Стасом уминал бутерброды. Закончив трапезу, мой товарищ стал рассказывать о своих последних краеведческих находках. Я слушал его вполуха, время от времени кивая утвердительно головой. Мысли мои сейчас были далеко. Мне очень хотелось нащупать связь, которая соединяла два такие разные понятия: чаир и яйла. Скорее, это два противоположных полюса, и сблизить их никак нельзя. Тем не менее что-то их роднило. Но сколько бы я ни размышлял, ничего путного придумать не мог.
8
– Приехали! – сказал Николай и загнал «Ниву» на крошечный пятачок между деревьями.
Пройдя пешком около сотни метров, мы оказались в цветущем саду. Здесь чувствовалось присутствие какого-то порядка. Я не сразу понял, в чём тут дело, но, взглянув на деревья под определённым углом, увидел, что они располагаются на одной линии. Точнее, по дуге. Чуть выше по склону просматривалась ещё одна такая же цветущая дуга. Кажется, была и третья, но рассмотреть её было сложно – мешали деревья и рельеф местности.
Николай стал водить меня по ярусам, рассказывая о тех или иных деревьях. На некоторые он обратил особое внимание. Оказалось, десять лет назад он самолично подновил этот сад, высадив около десятка молодых саженцев. В основном это была яблоня «розмарин», сорт, который считается в Крыму одним из древнейших и наиболее хорошо приспособленным к горным условиям, а также «синап». Кроме того, он посадил айву грушевидную, которая уже два года даёт хороший урожай.
– Выходит, это сад уже немного твой?
– Мой или не мой – какая разница. Но я продлил его жизнь лет на сто. Это уже хорошо. Когда-нибудь другой любитель чаира заменит старые деревья на новые саженцы, чем ещё больше удлинит срок жизни этого горного сада.
Я утвердительно кивнул головой, вспомнив при этом свой вчерашний разговор с Аней, которая приравняла разведение чаиров не к агрономии, а к мировоззрению, особому состоянию души человека в гармонии с природой. Николай, в принципе, говорил сейчас о том же. Собственно, лучше слов «говорили» молодые яблони, выросшие здесь за последние годы. К сожалению, таких людей, как Николай, сейчас в природе почти не встречается. Это вымирающий тип, абсолютно не резонирующий с современными взглядами на жизнь, с её сумасшедшей гонкой за материальными благами, изящно упрятанной в глянцевую гламурную обёртку. Выживет ли в будущем вид людей, к которым принадлежит Николай, я не знаю. Как и то, сохранятся ли в новой жизни чаиры или одичают и растворятся в лесах, став немым укором человеческой недальновидности и духовной пустоты.
Николай спросил меня, знаю ли я, как правильно сажать деревья в лесу. Я ответил отрицательно. Тогда мой собеседник сообщил, что в чаир надо приходить весной, когда тает в горах снег, или во время дождей. Тогда хорошо видны ручьи и их русла. Можно саженцы высаживать по руслу, обеспечивая в будущем их естественное орошение. А можно копать отводные канавы по типу арыков и отводить воду в нужном направлении.
– Существует целая система устройства этих арыков, – сказал он. – Эти, параллельные склону горы, ручьи являются кровью чаиров. Они же формируют ярусы. На одном из которых мы сейчас и стоим.
Немного походив по чаиру, мы вернулись к «Ниве» и стали спускаться по серпантину вниз. Путь наш лежал домой, и я больше не ожидал каких-либо новых открытий. Вчерашнее общение с Аней в Никитском саду и сегодняшняя поездка с Николаем по горным чаирам открыли мне глаза на целый пласт жизни, скрытый прежде от меня.
Но я ошибался. В том смысле, что рановато успокоился, не ожидая новых открытий. На одном из поворотов дороги «Нива» притормозила, и Николай вырулил в «карман», предназначенный для автомашин, которые не могут разъехаться на узкой горной дороге.
– Сейчас я вам кое-что покажу, – он заговорщицки подмигнул мне и Стасу, – идите за мной!
Мы взобрались на какую-то скалу, выступающую из массива у обочины дороги. Отсюда была хорошо видна панорама гор и скал, густо поросших лесом, который мы только что миновали.
– Смотрите, – сказал Николай и указал рукой в направлении склона, – видите, как ярко, сочно выделяется на фоне еще «сонного» леса цветущий сад.
– Да, видим, – подтвердил я.
– Это чаир, в котором мы только что были. Скоро зазеленеет лес, как и сам чаир, покроется весенней листвой, которая сгладит разницу между лесом и садом. Лишь тот, кто точно знает расположение чаира, сможет отыскать его летом или осенью, когда здесь созреет урожай.
– Выходит, чаир способен исчезать, прятаться в лесу от людей? – предположил я.
– Вот именно! – поддержал меня Николай. – Прятаться! Сейчас он у всех на виду, а спустя время – исчезает из поля зрения. В этом проявляется магия чаира. Он способен зачаровывать людей, которые теряют к нему путь. Лишь тот, кто хорошо знаком с расположением сада в лесу, бывал в нём весной, возможно, ухаживал за деревьями или подводил к нему воду, способен осенью без труда найти сюда путь.
– И полакомиться его плодами! – добавил Стас.
Я же подумал, что таким образом сад благодарил тех, кто заботился о нём, одаривая плодами осени. Но сравнение Николая чаира с садом, который зачаровывал, мне тоже понравилось. Странно, но слово «зачаровывать», явно вытекающее из более древнего «чары», очень уж созвучно с названием сада в лесу – чаир. Это случайное созвучие или нет? «Чаир» – слово татарского происхождения. А «чара» – древнерусское. Что их может объединять? Загадка…
Тут же вспомнился тандем: чаир – яйла. Теперь к нему добавился ещё один: чаир – чара…
– Смотрите! – вдруг заговорил Стас. – Отсюда, издали, отлично видно, что чаир, где мы были, состоит из нескольких ярусов. Белые нити цветущих деревьев протянулись параллельно друг другу, как бусы. Жемчужные сады на фоне дремлющего леса!
– Красиво сказал, – невольно вырвалось у меня.
При этом я подумал о сливовом саде, в котором отдыхал несколько дней назад, и словах мужчины, представившегося Алексеем: «В чаир надо ходить весной и непременно в апреле». Весь смысл его слов стал понятен для меня лишь сейчас. Именно в апреле, когда чаир буйно расцветает, он и проявлен во всей своей силе и красоте. А в остальное время года его не найти, он скрыт в лесу. Мне даже показалось уместным назвать чаир – «весенним садом». Прежде всего – весенним! А всё остальное – это частности…
– Я хотел бы обратить ваше внимание, – послышался голос Николая, – на последние замечательные слова Стаса, сравнившего ярусы цветущих деревьев с бусами. Очень образное и верное сравнение! Они, как бусы, – а точнее, гирлянды белых цветов – висят на склоне, возбуждая наши восхищённые взгляды. Я не раз весной любовался этим завораживающим зрелищем. И каждый раз мне казалось, что я вижу перед собой висящие в небе цветущие сады. Серый фон ещё не распустившегося леса вполне подходит к виду затянутого дымкой небосвода.
– Да ты поэт! – не выдержал Стас.
– Нет, я не поэт. Просто я говорю то, что вижу.
– А ведь Николай прав! – взорвался я. – И в самом деле, похожи на висящие в воздухе белые гирлянды. Но это только один чаир. А сколько их вокруг! Это что же, целые россыпи гирлянд, висящих в воздухе? Мы лишь из-за малости своего роста и скудости зрения не можем их увидеть. А какой-нибудь орёл, сейчас парящий в небе, видит эти цветущие чаиры в массовом числе. Наверное, это красиво!
– Ещё как! – согласился Стас.
9
А Николай предостерегающе поднял руку.
– Погодите, погодите… Вы со своими орлами совсем от земли оторвались! Я привёл вас в эту точку, чтобы вы увидели чаир под особым ракурсом и подумали, что он напоминает.
