Наталья Павлищева - Екатерина Медичи. Дела амурные
Что, ну что он в ней нашел?! Красива? Конечно, но это мертвая, неподвижная красота, бездушная! У мадам де Брезе даже при разговоре не меняется выражение лица, ей и маску надевать не надо, на лице всегда царственное спокойствие. Хотелось крикнуть: «Генрих, очнись! Статуи и те бывают теплее!» Диана раздвинула губы в приветливой улыбке, глаза при этом холодно изучали соперницу, хотя она явно не считала флорентийку соперницей!
Екатерине стоило больших усилий взять себя в руки настолько, чтобы улыбка не получилась вымученной, а взгляд ответно злым. Нет, она не уподобится красотке, не станет ласково улыбаться, тая в глазах яд, она постарается действительно порадоваться красивой женщине на красивой лошади, пусть и зло смотрящей на нее саму! Держись, Екатерина! – приказала себе девушка и чуть кивнула супругу. Генрих поторопился представить дам друг дружке.
– Ваша мать – Мадлен де Ля Тур д’Овернь? Тогда ее дед был братом моей бабушки тоже по материнской линии.
– Я рада, что старшая наставница моего супруга к тому же моя родственница. Надеюсь, мадам станет наставницей и мне, ведь я так молода и неопытна…
Яд в глазах Дианы де Пуатье сменился металлом, теперь он был острым, словно клинок. Екатерина скромно опустила свои глаза, вернее, перевела взгляд на подъезжавшего короля. Ни к чему пока показывать, что у нее есть и противоядие, и непробиваемый щит. Сопернице ни к чему знать ее силу!
– Генрих, ваша супруга не просто великолепно держится в седле, она лучшая наездница из моего окружения!
Чувствуя, что сейчас король скажет какую-нибудь гадость в адрес своего сына, Екатерина попыталась отвлечь его:
– Ваше Величество, вы сегодня слишком добры ко мне! Лучше расскажите о том единственном ударе, что свалил огромного вепря!
Но уловка не помогла, Франциск умудрился-таки сказать гадость:
– Учитесь у своей супруги не только держаться в седле, но и говорить приятные вещи! Она прекрасная наездница, умная женщина и великолепный дипломат!
Почему-то в этот миг Екатерина перевела взгляд на фаворитку короля, и обе едва сдержали улыбку: Франциск неисправим!
Этот перегляд заметила и Диана де Пуатье. Этого только не хватало, чтобы супруга Генриха подружилась с фавориткой короля! Анна д’Этамп терпеть не могла саму Диану, и той только чудом удавалось удерживаться при дворе. Пока король был благодарен сенешальше за ее опеку над своим вторым сыном, Диана словно забрала все его обременительные заботы о Генрихе на себя, а потому оттолкнуть ее было некрасиво. Но теперь Генрих женат, эта опека может не быть столь явной, тем более двор уже откровенно посмеивался над влюбленностью второго сына короля в даму старше его на двадцать лет! Если король решит, что мальчика пора не только женить, но и отобрать у воспитательницы, то фаворитка быстро выживет Диану прочь.
Красавица так задумалась над тем, как теперь быть, что даже не расслышала, что ей говорил Генрих. Задумчивый взгляд Дианы был направлен вслед королю, его любовнице и этой выскочке флорентийке, уже посмевшей встать между ней и королем! Что будет, если она встанет между Дианой и Генрихом?! Не становиться же ей любовницей мальчишки! Одно дело – опекать юношу, с удовольствием замечая, что тот, словно воск в теплых руках, приобретает любую форму, и совсем другое – ложиться с ним в постель! Если честно, то Диане вовсе не был нужен Генрих в качестве любовника, даже в голову такое не приходило. Черт бы побрал эту флорентийку, без нее все было так хорошо и ясно! Диана не задумывалась над тем, что и Екатерине без них всех тоже было хорошо и ясно. Но уж спокойствие или переживания проклятой соперницы Диану не волновали вообще! Она еще много раз это докажет.
– Мадам, вас обидел выпад моей супруги? Прошу ее простить, Екатерина не всегда сдержанна, сказывается воспитание.
Вот ее союзник! Генрих не допустит, чтобы Диану посмели удалить от двора! Но для этого молодой супруг не должен ни увлечься своей женой, ни вообще поставить ее в один ряд с прекрасной Дианой. Герцог Орлеанский обязан сознавать, что флорентийка не чета красавице Диане де Пуатье, что равной мадам де Брезе вообще нет! Хорошо бы при этом не допустить мальчишку к себе в постель…
– Ах, дорогой Генрих, воспитание, конечно, сказывается, но сказывается и то, что ваша супруга не знает, насколько давняя и добрая дружба связывает нас с вами. Наверное, людям, далеким от двора и недалеким умственно, это может показаться странным, вероятно, флорентийка превратно толкует чистые отношения, как это принято у нее на родине. Не будем судить ее строго. – Диана делано вздохнула. – Если она будет настаивать на прекращении наших дружеских встреч, я, конечно, подчинюсь, но на сердце останется глубокая рана… Мой друг, я так привыкла к вам!
Генрих едва не взвыл:
– Она не посмеет! Никогда! Скорее я отправлю саму флорентийку обратно домой, чем прекращу нашу с вами дружбу!
Диана только сокрушенно покачала головой:
– Думаю, она сумеет убедить в этом короля, они подружились…
– Я не позволю!
Вот дурак, словно тебя кто-то станет слушать! Скажет папаша, чтобы я отправлялась в поместье, и никуда ты не денешься! Франциск церемониться не станет, это не тот король, которому можно перечить, тем более собственному сыну вроде Генриха или вдове, вся сила которой в неувядаемой красоте.
Размышляя так, Диана вдруг отчетливо поняла, что ей нужно сделать немедленно. Генрих Генрихом, на него надежды мало, нужно добиться от самого короля согласия оставаться рядом с его сыном, несмотря на его женитьбу!
А Генрих продолжал убеждать свою пассию:
– Нет, мадам, я сумею добиться того, чтобы вы оставались моей наставницей и впредь!
Добивайся, добивайся! Только вот в качестве кого? Но теперь Диана была готова на все, не уезжать же от блестящего двора Франциска в свое имение Анэ, красотка прекрасно понимала, что через неделю ее забудут даже те, кто сейчас ненавидит. Двор не помнит тех, кто его был вынужден покинуть.
Вернувшись с охоты, Екатерина первым делом попросила Марию принести ее ящичек с духами.
– Вы хотите сменить духи, Ваше Высочество?
– Нет, мне нужно подобрать подарок королевской фаворитке! Сегодня вечером она будет наставлять меня в умении одеваться и вести себя при дворе.
– Зачем вам это, мадам? Вы одеты не хуже, поверьте.
В голосе верной Марии Сальвиати даже послышались нотки обиды, они так старались, чтобы наряды герцогини получались элегантными и эффектными! Екатерина звонко рассмеялась:
– Абсолютно ни к чему, мне вполне хватает ваших советов, но я же не могу отказаться от приятельских отношений с влиятельнейшей женщиной двора. Придется выслушать. Кроме того, ей нужно преподнести стоящий подарок. Стоящий и весьма утонченный. Может, что-то из драгоценностей?
– Нет, нет! Вы не столь близки к мадам д’Этамп, чтобы дарить ей драгоценности, и вообще, это более пристало делать мужчинам или старшим по возрасту, чем юной особе. К тому же, как я понимаю, это просто знак внимания?
– Да, вы правы.
– Тогда только духи… перчатки… и какую-нибудь изящную мелочь.
– О духах я думала сама, мысль о перчатках даже в голову не пришла. У меня есть несколько пар красивых, вышитых, которые я никогда не надевала, среди них можно подобрать в любимых цветах фаворитки. Нужно еще что-то, но обязательно сделанное во Флоренции, чего не делают здесь.
– Мадам, ваши предки были аптекарями, а это не только лекарства, но и разные прелести для ухода за собой.
– Отлично! Что бы я без вас делала, Мария?!
Наставница только улыбнулась.
Екатерина спешила по переходам дворца в Блуа из своих покоев в покои фаворитки. Мадам передала, что готова принять герцогиню Орлеанскую наедине. Анне д’Этамп не хотелось сразу выставлять напоказ свое внимание к снохе короля, но понять, чего та стоит, просто необходимо. Конечно, эта особа слишком юна, но ведь возраст – дело наживное, не будет ли эта флорентийка представлять опасность в будущем? Фаворитка безжалостно выкорчевывала всех, кто мог покуситься на ее власть над королем, и Екатерину, несомненно, могла ожидать та же участь, почувствуй Анна д’Этамп хоть малейшую угрозу с ее стороны. Юная герцогиня, несмотря на свой возраст, прекрасно это поняла и теперь спешила к фаворитке, чтобы откровенно дать понять, что угрозы для нее не представляет и представлять не будет.
Следом за Екатериной спешила Мария Сальвиати с большой коробкой в руках. То, как осторожно женщина несла резной ящик, говорило о ценности и хрупкости содержимого. У дверей покоев фаворитки их уже ждали, быстро впустили внутрь, чтобы не привлекать особого внимания.
– Мадам, я дерзнула воспользоваться вашим обещанием помочь мне советами…
– Да, дитя мое, проходите. Эта дама – ваша родственница? – кивнула на Марию фаворитка.
– Позвольте представить мадам Марию Сальвиати, которая, несмотря на знатность происхождения и солидное состояние в Италии, согласилась взять меня под свою опеку еще в детстве и продолжает помогать теперь. Мадам заменила мне мать…
