Наталья Павлищева - Последняя страсть Клеопатры. Новый роман о Царице любви
Первым вернулся гонец от царицы, Клеопатра благодарила Антония за столь гостеприимное приглашение, просила извинить, что прибыла без предупреждения, хотя и по зову, и… в свою очередь приглашала на пир, который у нее уже готов на судне. Причем приглашала не одного Марка Антония, а всех его военачальников и местных магнатов. Богиня любви Афродита приветствовала бога Диониса и приглашала на пир!
Носы ожидавших уже уловили от борта царицы кроме запахов благовоний еще и запахи вкусной еды… По всему судну, приветливо улыбаясь, стояли прекрасные девушки, точеные фигурки которых едва прикрывали тонкие ткани, звучала приятная музыка… Сама царица в уборе Афродиты возлежала на возвышении, подле которого стояли мальчики с опахалами…
Со всех сторон раздались голоса, призывающие Антония соглашаться на такой визит. В конце концов, глупо упорствовать, если прекрасная женщина зовет тебя на роскошный пир. Антоний и не собирался противиться.
Получив уведомление о его согласии, Клеопатра чуть поморщилась:
– Глупец!
Первая победа одержана, вместо того чтобы заставить ее унизительно отчитываться, он позволил царице диктовать распорядок встречи. Клеопатра знала, чем взять, недаром она столько времени осторожно выспрашивала Квинта Деллия и всех, кто знал Антония лучше, чем она сама. Из рассказов стало понятно, что Марк простодушен и действительно большой любитель пиров, он прост в обращении, любит роскошь, но, воспитанный в суровых условиях похода, совершенно не умеет ею пользоваться.
«Ничего, научим», – подумала царица. И научила. Первый урок был преподнесен в Тарсе.
Заинтригованные необычным появлением египетской царицы в Тарсе, приближенные Антония рвались на корабль, они не могли дождаться, когда, наконец, их бог Дионис переоденется, чтобы посетить пир богини Афродиты в подобающем наряде. Но, ко всеобщему изумлению, Марк Антоний решил показать царице, что он воин и только потом правитель и дипломат. Честно говоря, остальным было все равно, в каком наряде он последует на корабль, лишь бы поторопился.
На судне их ждало настоящее потрясение. Их сразу же пригласили в пиршественный зал. У входа сразу случился небольшой затор, потому что пол большого зала был сплошь покрыт лепестками роз, в которых утопали ноги. Розы источали такой аромат, что от него начинала кружиться голова. Позже гости сообразили, что аромат добавляют и множество курильниц с благовониями. Но сначала они топтались, не решаясь ступить на ковер из роз в сандалиях.
Раздался серебристый смех Клеопатры, она в наряде богини любви жестом пригласила проходить и устраиваться на ложах:
– Богиня любви Афродита приветствует в своем чертоге бога Диониса и приглашает отведать нашего вина и нашу еду…
Голос звучал чуть насмешливо, и непонятно, над кем она насмехалась, над ним или над собой.
Зал роскошно украшен полотнищами с искусной вышивкой пурпурными и золотыми нитями, у двенадцати богато инкрустированных золотом лож стояли столики с золотыми кубками и подносами для еды… У стен стояли красивые полуголые девушки, готовые прислуживать гостям, лилась приятная музыка…
Устраивавшиеся на ложах гости не знали, что разглядывать сначала – позолоту, вышивки, драгоценные камни, во множестве инкрустированные в посуду, или красавиц служанок, застывших словно статуэтки. Антоний разглядывал царицу. Казалось, она если и изменилась, то к лучшему. Да, у Клеопатры был все тот же длинный и чуть крючковатый нос, пухлые щечки, неровные зубы, но Марк Антоний совершенно не замечал всего этого, потому что царица сама пожелала налить в его кубок вина, наклонившись так, что стала видна почти вся ее красивая грудь. При этом на Антония пахнуло такими духами, что он совершенно потерял голову. Сквозь туман Антоний вспомнил, что нечто похожее было тогда в Риме на пиру у Клеопатры в садах на Яникуле, когда он начал открыто ухаживать за египетской царицей и чуть не поплатился за это головой, Цезарь ни за что не простил бы даже другу увлечения своей любовницей.
Но сейчас Цезаря не было, а Клеопатра вот она, рядом, и ему совершенно не хотелось даже думать о привлечении ее к ответу. И все же для порядка Антоний попытался упрекнуть царицу, что не прибыла сразу, как ее позвали.
– Квинт Деллий может подтвердить, что отплыть из Александрии было невозможно, ветер дул с моря. Но как только он сменился, мы тут же отправились в Тарс в ответ на твое приглашение…
Вот тебе и на! Получалось, что он ее не вызвал, а пригласил, и она милостиво соизволила это приглашение принять?
Вообще-то надо было строго спросить за то, что помогала Кассию, но спрашивать совершенно не хотелось. Тем более Клеопатра чуть приподняла бровь:
– Божественный, не лучше ли отложить все разговоры до утра, а сейчас отдать должное вину и еде? Выпей вина, ты же Дионис.
Остальные тоже не могли дождаться, когда же, наконец, их Дионис пригубит свой кубок, чтобы и самим иметь возможность отдать должное напиткам и угощениям. Антоний поднял свой кубок:
– Пью за хозяйку этого судна богиню любви Афродиту.
Клеопатра в ответ подняла свой:
– И за бога Нового Диониса!
Вино было великолепным! Кубки тут же наполнили снова. Разнообразие подаваемых блюд ошеломило пировавших не меньше, чем убранство зала, многие даже не подозревали, что можно приготовить столько вариантов рыбы! Луций заметил кому-то из соседей:
– Лукуллов пир по сравнению с этим просто вечеринка.
Его поддержали. Отовсюду раздавались голоса:
– Марк, тебе следовало давно пригласить царицу, чтобы она пригласила нас!
– Я готова пригласить вас всех в Египет, но при одном условии.
– Каком?!
– Вы будете защищать меня.
Надо ли говорить, что десяток глоток рявкнуло о готовности делать это?
– Марк Антоний, а ты?
Тот чуть нахмурился:
– У меня есть свои владения, чтобы их защищать.
Подливая ему вино и снова показывая свою роскошную грудь, Клеопатра чуть усмехнулась:
– Я не о владениях говорю, я спрашиваю тебя как женщина. Тебе нравятся мои девушки?
Она так быстро перевела разговор на служанок, что Антоний не успел сообразить, что ответить. Его глаза пробежали по залу и снова вернулись к груди царицы. Та едва заметно улыбнулась. Добавленное в вино зелье действовало как надо.
Остальные гости тоже распалились, отпускаемые ими шуточки по поводу красивых служанок становились все вольнее. Казалось, царица должна обидеться, но она и глазом не вела, принимая все как должное и даже сама отпуская некоторые шуточки. Удивительно, но при всей их вольности шутки Клеопатры не были ни грубыми, ни пошлыми, ни развратными.
К концу пира Антоний, уже не зная, что еще говорить, громко похвалил пиршественную залу. Царица улыбнулась:
– Не стоит похвалы, но если тебе нравится, дарю все это.
Гости ахнули.
– Девушки тоже ваши. Поверьте, они не только красивы, но и умны, и опытны. Выбирайте каждый свою. Они знают латынь и могут поговорить на любую тему.
Пока гости выбирали себе служанок, сама Клеопатра о чем-то спросила Марка Антония. Тот ответил, постепенно стал рассказывать, она задавала вопросы, толковые, несмотря на то что речь шла об армии, восторгалась, ахала… Оглянувшись, Марк обнаружил, что всех красоток разобрали, ему самому служанки просто не осталось. Царица понимающе улыбнулась:
– Я постараюсь заменить тебе служанку. Я тоже знаю латынь и могу вести беседы на многие темы.
– Даже любовные? – хрипло поинтересовался Марк Антоний.
Несколько секунд Клеопатра внимательно смотрела в его глаза, Антоний, казалось, утонул в ее синих омутах, ставших совсем темными, в глубине которых отражавшееся пламя светильников превращалось в огненные всполохи.
– Да, если дойдет до этого.
Сказано совсем тихо. Марк Антоний понял, что вынужден завоевывать ее внимание и благоволение! И странное дело, он был готов на это! Он, властелин огромных земель, перед которым падают ниц многие и многие цари, будет стараться понравиться этой женщине, забыв о том, что дома жена, да еще какая!
О каком отчете могла идти речь? Если бы сейчас эта женщина попросила присутствующих отправиться уничтожать ее врагов, они не пошли бы только потому, что идти не в состоянии, но поползли и загрызли бы этих врагов собственными зубами. Антоний был готов возглавлять.
Понимая, что должен ответить таким же пиром, Марк Антоний пригласил царицу на следующий день к себе.
– Правда, моим поварам далеко до твоих, царица, они всегда потчевали простых воинов. Поэтому таких угощений, – он обвел рукой вокруг себя, – не обещаю.
– Я это понимаю, а потому приглашаю всех еще раз посетить мои чертоги, – она чуть лукаво улыбнулась, – пока у моих поваров не иссяк запас придуманных блюд, а у меня запас золотой посуды.
– Ты намерена каждый раз дарить нам посуду?
– Посмотрим, – снова улыбнулась царица.
