Виктор Поротников - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)
– Ох, нарвемся рылом на кулак! – простонал кто-то из дружинников прямо за спиной у князя Дмитрия. – Посекут нас татары, как траву!
– Цыть, жалкая душа! – оглянувшись назад, сердито вымолвил Дмитрий Иванович. – Мы здесь стоим, чтобы расстроить ряды вражеские, чтобы ослабить натиск нехристей на Большой полк. Приказываю всем биться крепко, насмерть, ибо бежать нам некуда – позади нас река.
– Не робейте, братья! – поддержал великого князя Ослябя, привстав на стременах. – Бог отмщения ныне явится вам, приумножит силы ваши! Волею Господа ныне воздастся надменным татарам за все их зло, обреченные на гибель, пришли сюда нечестивые иноплеменники, сами не ведая того. Не страшитесь множества врагов, братья, ибо с нами Бог!
Топот и лязг со стороны ордынских полчищ смолкли; враги замерли на месте всего в сотне шагов от Сторожевого русского полка. По пестроте одежд и многообразию вооружений русичам было видно, как много разных племен собралось под стягами Мамая. Во вражеских рядах находились фряги в черных латах, с длинными копьями и треугольными щитами, армяне в чешуйчатых панцирях с прямыми широкими мечами, аланы в длинных кольчугах, с узкими саблями, саксины в шлемах, украшенных перьями, кипчаки с желтыми волосами, заплетенными в косы… Немало было и татар из разных родов и колен, кочевых и оседлых, пеших и конных; немало было и наемников из Ширвана, Дербента и Волжской Булгарии.
Враги, похваляясь, что-то выкрикивали гортанными чужими голосами, грозя русичам кулаками и саблями. Немногочисленность головного русского полка придавала ордынцам храбрости и уверенности в своем превосходстве. С русской стороны не было слышно ни выкриков, ни свиста, ни угроз. Дружинники в Сторожевом полку пребывали под ошеломительным впечатлением от многочисленности Мамаевой орды.
Неожиданно ряды татарской конницы разомкнулись, из них вылетел на горячем степном скакуне могучий богатырь в кожаном персидском панцире с закрепленными на нем металлическими пластинами. На островерхом шлеме татарского витязя развевался пучок черных конских волос. Потрясая тяжелым копьем, степняк стал вызывать на поединок любого из русских богатырей. Он пронесся резвым аллюром перед русской дружиной туда и обратно, красуясь собой.
От татарского войска отделился глашатай на низкорослой серой лошадке, который что-то прокричал в сторону русского полка, сложив ладони рупором.
– Что там прокаркал этот косоглазый нехристь? – Дмитрий Иванович жестом подозвал к себе толмача.
Толмач, протолкавшись к великому князю, перевел ему сказанное ордынским глашатаем:
– Дело тут такое, княже. Лучший Мамаев витязь – мурза Челубей – желает сразиться с лучшим нашим богатырем.
Дмитрий Иванович стал выкликать по именам своих самых сильных и отважных гридней, предлагая каждому из них выйти на поединок против мурзы Челубея. Однако никто из дружинников, даже самых опытных, не отваживался помериться силами с Челубеем, вид которого был весьма устрашающий. Челубей был огромен ростом, с мощной бычьей шеей, могучими плечами и длинными сильными руками. Его скуластое широкое лицо было темным от густого загара.
– Эх вы, горе-воители! – негодовал Дмитрий Иванович. – Токмо увидели врага и сразу оробели. Стыд вам и срам! Неужто ни одного храбреца у меня не сыщется?
Ослябя поднял было руку, желая вызваться на поединок. Однако Пересвет опередил его возгласом:
– Я выйду на бой с Челубеем, княже.
Дмитрий Иванович подъехал на своем коне вплотную к Пересвету и обнял его. По лицу великого князя было видно, как ему не хочется отпускать Пересвета на этот поединок. Пересилив себя, Дмитрий Иванович промолвил, выпуская инока из своих объятий:
– С Богом, друг мой. С тобой сила крестная!
Княжеский толмач еще выкрикивал ответ на вызов татарского глашатая, а Пересвет уже направил своего коня навстречу Челубею.
Ощерив в усмешке редкие зубы, Челубей вздыбил своего скакуна, что-то крикнув Пересвету.
Два всадника разъехались в разные стороны и разом погнали коней навстречу друг другу. Тысячи воинов, взирая на этих двоих конников, притихли, затаив дыхание.
Вспомнив свой ратный опыт, полученный им в сечах с тевтонскими рыцарями, Пересвет крепко стиснул зажатое под мышкой копье, чуть наклонившись вперед к гриве коня и закрыв грудь щитом. Челубей летел на него, громким гиканьем погоняя своего жеребца. Стиснув зубы и целя копьем в исполина Челубея, Пересвет мысленно твердил: «О Пресвятая Богородица, заступница и защитница, не отврати свой светлый лик от меня, но сподвигни тело и душу мою на преодоление всяческих невзгод и зла!»
Удар вражеского копья угодил в верхний край щита Пересвета, пробив его навылет. В тот же миг Пересвет, едва удержавшийся в седле, ощутил сильную боль в шее и левом плече. Ему стало трудно дышать, а глаза его начал застилать какой-то расплывающийся белесый туман. Копья уже не было в его руке. Пересвет увидел, что его копье сломалось от сильного удара. Обломок его копья застрял в животе у Челубея, который без стона вывалился из седла. Длинногривый Челубеев жеребец рысью мчался в сторону ордынского войска, а его могучий хозяин волочился за ним по траве, запутавшись ногой в стремени.
«Хвала Богородице, я победил!» – радостно подумал Пересвет, слабеющей рукой повернув коня к длинным шеренгам русской рати.
В следующий миг красная пелена упала ему на глаза, дыхание его прервалось.
Дружинники московского князя осторожно сняли Пересвета с коня и положили его на землю. Напрасно Ослябя тряс друга за руку и окликал его по имени. Пересвет был мертв.
* * *В разгар Куликовской битвы нашел свою гибель и Ослябя. После разгрома Мамаевой орды тела двух павших иноков были доставлены в Сергиеву обитель и преданы земле.
Виктор Поротников
Русь против Орды. Крах монгольского ига
Часть первая
Глава первая
Раздумья Хана Ахмата
Был год 1480-й…
В узкие окна, забранные резными деревянными решетками, проливался утренний солнечный свет, разгоняя по углам душный полумрак обширного зала с высокими закругленными сводами. Мозаичный пол зала, выложенный из разноцветных речных камешков, во многих местах истрескался и просел в связи с оседанием почвы. В трещинах были и стены покоя, особенно заметные на фоне осыпавшейся штукатурки.
Зал был перегорожен ширмами из раскрашенного тростника высотой в человеческий рост. Благодаря ширмам внутреннее пространство зала было разделено на четыре примерно одинаковые комнаты. В одной из комнат стояла широкая кровать, в другой находились столы на низких ножках и возвышение для тех, кто здесь трапезничал, сидя на ковре по восточному обычаю. В двух других комнатах стояли скамьи, стулья, сундуки и много сосудов из серебра и позолоченной меди.
В древнем дворце золотоордынских ханов имелись помещения поопрятнее этого довольно запущенного покоя. Однако хан Ахмат облюбовал для себя именно этот зал, поскольку отсюда можно было быстро добраться до конюшни и до дворцовой башни. Захватив власть в Орде путем переворота, хан Ахмат не слишком-то доверял своему ближайшему окружению.
Смелость и удачное стечение обстоятельств позволили темнику Ахмату утвердиться на ханском троне. Татары из кочевых родов Среднего Поволжья пошли за Ахматом и сделали его ханом, желая пограбить оседлую татарскую знать и живущих в Сарае купцов. Всем сторонникам Ахмата с самого начала было ясно, что у того нет никаких прав на ханский трон. Если свергнутый Ахматом Кичи-Мухаммад доводился дальним родственником знаменитому хану Тохтамышу, то есть являлся чингизидом, то в жилах Ахмата не было ни капли царственной крови.
Желая хоть как-то возвыситься над своими приверженцами из Степи и над оседлой татарской знатью, Ахмат стал просить себе в жены любых родственниц из золотого рода чингизидов, которые еще оставались в Казани и Ас-Тархане. Посылал Ахмат послов за царственной невестой и в далекий улус Шейбанидов, что на реке Иртыш. Однако всюду Ахмат получил отказ. Тамошние татарские ханы смотрели на Ахмата свысока, считая его безродным выскочкой и надеясь, что рано или поздно трон Большой Орды займет истинный чингизид.
Многие степные беки обиделись на Ахмата за то, что он не позволил им дочиста разграбить Сарай, и оставили его, уйдя в свои кочевья. С некоторыми из них Ахмату даже пришлось несколько лет воевать, дабы силой оружия доказать всем и каждому, что в Сарае сидит могучий и воинственный хан, который не потерпит открытого неповиновения в своем улусе.
В это утро хан Ахмат ломал голову над тем, где ему раздобыть злата-серебра на содержание своего буйного войска, которое без военной добычи и постоянного ханского жалованья становилось похожим на голодного тигра. Войско являлось единственной опорой для царствующего в Орде Ахмата, но в то же время военачальники этого войска могли запросто убить Ахмата, если почувствуют его слабину и останутся без ханских подарков.
