Семен Скляренко - Святослав
— А зачем мне было воевать с ними далее? Я выполнил волю императоров, прошел всю Болгарию, покорил кесаря Бориса и уложил мир.
— Если ромеи давали русам золото, то их император должен был заключить и мир…
— Мы не печенеги, — сказал Святослав, — ради золота не воюем. За Русь мы, император, стояли…
— За Русь? — император тряхнул своей рыжей бородой. — Хороша Русь, если ты дошел со своим войском чуть ли не до Константинополя! Императоры ромеев никогда не ходили на Русь, они не стояли под стенами Киева. А русы все время идут и идут на империю и не раз уже стояли под стенами Константинополя…
— Что императоры ромеев не стояли под стенами Киева — это правда, — согласился Святослав. — Киев не Доростол, император. Не завидую я тому, кто осмелится стать у его стен, — достанется, как печенегам. Но когда ты говоришь, что ромеи не идут на Русь, то это ложь.
— Почему ложь? — притворился удивленным и даже обиженным Иоанн.
Князь Святослав не успел ответить. И он, и император подняли головы. Над ними испуганно закричали чайки. До сих пор они свободно летали над водой, но висевший в небе коршун камнем упал вниз. Испуганные внезапным появлением хищника, птицы сначала кинулись в стороны, но потом закричали громче прежнего, точно сговаривались, и вместе кинулись на кровожадную птицу. Коршун пытался было обороняться, заклекотал, но скоро пустился поскорее вдоль Дуная прочь. Чайки долго гнались за ним, потом вернулись и принялись летать над челном, словно жалуясь: «Ки-и-ги! Ки-и-ги!»
О чем думал император ромеев в эти минуты? Прищурив светло-голубые глаза, сжав губы, он часто дышал тонким, острым носом, снял шапку и провел рукой по рыжим волосам, по огненно-красной бороде, словно ему было душно.
Князь Святослав, продолжая смотреть на чаек, закрутил правой рукой ус…
— Ой, горе бедным чайкам, — промолвил он, — однако же они дали злодею хлебнуть дунайской водицы… Вот так, император, бывает…
— Ты сказал, — сердито перебил его Цимисхий, — что императоры ромеев солгали. В чем ложь?
— Тебе ведомо, император, о чем речь… Когда-то, не при нашей еще памяти, над морем Русским сидели наши предки. А сейчас? Климаты? Почему же Климаты, коли это исстари наша земля? Ну, хорошо, пусть уж будут и Климаты. Но почему императоры ромеев посылают своих воев на север от Климат, на запад, на восток?
— Князь Святослав, это ложь…
— Ой, нет, император, не ложь… Вспомни, сколько городов поставили ромеи над Русским морем, сколько крови пролили русы в Тмутаракани, в низовьях Днепра, Итиль-реки, Днестра. А Саркел, император? Ведь его построили ромеи на нашем пути, на землях русских. А что сказали бы императоры ромеев, если бы князья земель Руси начали завоевывать Сирию или Халдею? Нет, император, Русь никогда и нигде не посягала на земли империи. Империя стремится стать и уже стала на русские земли… Чудно мне, император! Ведь у ромеев много земель у моря, в Азии, полмира…
— У Руси, — перебил его император, — не меньше земель, чему ромеев…
— Это правда, — сказал Святослав и улыбнулся. — Много земель суть на Руси, — он прищурил глаза и мечтательно поглядел вдаль, за Дунай, за косы, — так много, что ты и помыслить не можешь, император… От Русского моря до далеких северных украин, от болгар до Итиль-реки[273] и гор Орал… Велика земля, полмира…
Император глядел из-под густых бровей на князя Святослава, который очень спокойно рассказывал про Русь, и глаза его в эту минуту, казалось, потемнели. А когда князь Святослав поймал на себе пронизывающий взгляд императора и умолк, Иоанн отвел глаза, вздохнул, обернулся, посмотрел на свою свиту, которая по-прежнему неподвижно стояла на берегу…
А потом император Византии склонился ближе к князю Святославу и таинственно зашептал:
— У тебя полмира, полмира у меня. Зачем же нам ссориться, князь Святослав?
— О чем ты говоришь, император? — не понял его Святослав.
— Ты и я — мы два богатыря, — продолжал так же тихо Цимисхий, — и я хочу, чтобы мы поступали как богатыри. Слушай, князь! Давай поделимся! По Дунай — все мое, за Дунаем — твое. Я буду сидеть в Константинополе, ты — в Киеве.
Князь Святослав посмотрел на императора ромеев, потом обернулся, посмотрел за борт челна. Там текла голубая вода, плавали мелкие рыбки, на дне лежали отшлифованные волной камни. И вдруг, опустив руку в воду, князь Святослав достал со дна камень.
Император вздрогнул. Зачем киевский князь взял этот камень? Не зная, что станет делать князь, Иоанн напряженно следил за каждым его движением…
А князь Святослав все держал камень у себя на ладони, смотрел, как с него в Дунай падают большие серебристые капли.
— Видишь, какой чудесный камень? — промолвил князь Святослав. — А скажи мне только одно, император: чей это камень?
Император не понимал, к чему ведет киевский князь.
— Камень?! — он засмеялся. — Как чей? Если камень в твоей руке, он твой…
— А теперь? — Князь Святослав засмеялся и кинул камень далеко от челна. Сделав дугу, камень врезался в голубую гладь и исчез, а по воде пошли круги.
Император молчал.
— Чей же сейчас этот камень? — еще раз спросил князь Святослав.
— Ты спрашиваешь меня о странных вещах, — хмуро ответил Цимисхий. — Теперь камень ничей… Но что все это значит?
— Видишь, император, — сказал Святослав, — камень и то — вот он мой, а вот уж и не мой. А ты хочешь проложить границу мира, разделить его на две половины. «Это, говоришь, мое, а это — твое». А разве ты или я можем его разделить? Ты сказал: есть Византия, есть Русь, и это очень большие земли. Но это еще не вся земля. Вот сидим мы с тобой здесь, на Дунае, но это земля Болгарская. Да и не только она. Есть франки, англы — по эту сторону, а там, за Русью, — монголы, китайцы… Да разве это камни, которые можно швырять туда или сюда? Ты хочешь покорить полмира, потом захочешь покорить и весь мир. Нет, император, покорить вес мир никому не удастся…
— Ты меня не понял, — промолвил Иоанн Цимисхий. — Византия не стремится покорить весь мир. Я хотел только договориться, где мое, а где твое…
— Наши послы, сдается, все и поделили. Византии — свое, Руси — свое, Болгария меж нами.
Император Иоанн смотрел на Дунай.
— Да, — он махнул рукой, — наши послы как будто обо всем договорились, но я еще кое-что хотел добавить…
Он умолк на минуту и посмотрел на Святослава.
— От себя хотел добавить, — продолжал Цимисхий, — что восхищен тем, как ты боролся со мной… Ты, князь, хороший полководец.
— Любо мне слышать сие от столь искусного и хитрого полководца, как ты, — ответил Святослав. — Но с тобой боролся не я, а Русь…
— Боролась Русь, а ты — ее князь. И я хотел бы в знак уважения к тебе… и Руси наречь тебя кесарем, василевсом Руси, дать вам светоч истинной веры — христианство…
— Благодарю тебя, император, — откровенно сказал Святослав. — Но зачем нам, Руси, кесари да василевсы? Есть на Руси киевский князь, есть князья земель и другие князья. Право же, император, не нужны нам еще и кесари, а тем паче василевсы. Что же до христианства, то у нас на Руси уже немало христиан, мать моя, княгиня Ольга, была христианкой.
Однако я и еще много наших людей держимся старой веры, которую вы называете язычеством… С христианством не враждую, но еще не ведаю, император, чья вера лучше. У каждого свое. По-твоему, христианство лучше, а по-моему, надо жить, как мои отцы и деды, язычником Руси хочу быть. К чему спорить, император. Может, когда-нибудь и язычники станут христианами, и, может, христиане сделают то, чего не свершил бы варвар, язычник. Подождем, император. Куда и зачем нам спешить, ежели между нами любовь и мир?
— Но мы ведь встретимся еще с тобою, князь? Правда, почему бы тебе не приехать в Константинополь?
— Князья киевские не раз уже посещали Константинополь, — процедил сквозь зубы Святослав. — Моя мать, княгиня Ольга, там тоже была и много о ваших чудесах рассказывала. Дивен Константинополь, хочу и я там побывать и буду. Но почему бы тебе, император, не побывать на Руси, в городе нашем Киеве? Ведь и о Киеве говорят немало, но никто из императоров римских не посетил его. Приезжай, император! Мы встречаем своих гостей с хлебом.
— С чем? — не понял Цимисхий.
— С хлебом, говорю, а порой и с солью.
— Добро! — промолвил император. — Приеду. — Он встал и продолжал стоя: — Император Никифор, — сказал он, — послал к тебе своим василиком Калокира. У меня есть сведения, что он в вашем стане…
— О император! Твой посол до конца служил Византии и шел с нами от Киева до последнего дня…
— Я хочу, чтобы ты его вернул…
— Я могу вернуть только его труп — сегодня ночью Калокир повесился,…
— Жаль, — закончил император. — Что ж, князь, я сказал тебе все, что хотел…
