KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Историческая проза » Рафаэлло Джованьоли - Спартак

Рафаэлло Джованьоли - Спартак

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Рафаэлло Джованьоли, "Спартак" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

А теперь закончим нашу повесть и приведем читателей в такое место, где они встретятся с двумя героями нашего повествования, которых — мы льстим себя надеждой — они успели уже полюбить, а поэтому им небезынтересно будет узнать о некоторых событиях в жизни этих действующих лиц.

Прошло три недели после разгрома при Брадане. В то время как Красс и Помпей, питая друг к другу ненависть и зависть, приближались со своими войсками к Риму, причем каждый из них приписывал одному себе заслугу и считал, что только он потушил этот пожар, и требовал себе консульства, прекрасная Валерия сидела на скамеечке в своем конклаве на тускуланской вилле, завернувшись в серую траурную столу.

Дочь Мессалы была очень бледна, и лицо ее хранило следы недавно пережитого глубокого горя. Веки ее были красны и опухли от слез; по прекрасным плечам рассыпались мягкие, густые и черные, словно вороново крыло, волосы; в глазах и на всем лице лежал отпечаток тихой грусти, невыразимой печали, глубокого, разрывающего сердце отчаяния.

Она сидела, уронив чуть склоненную голову на ладонь левой руки, а правой, облокотившись на поставец, сжимала папирус. Черные глаза ее были устремлены на урну, и в глубоком немом горе эту прекрасную женщину можно было уподобить Ниобее. Казалось, она говорила: «Посмотрите, есть ли на свете горе, которое могло бы сравниться с моим».

На скамейке около поставца, также в трауре, стояла миловидная светловолосая Постумия; природная красота сочеталась в ней с детским очарованием и грацией. Нежными ручками она водила по чеканным фигурам, листьям и узорам, украшавшим погребальную урну. Время от времени она вскидывала свои черные большие умные глаза на горюющую мать, словно в огорчении от ее долгого молчания.

Вдруг Валерия вздрогнула и, поднеся к глазам папирус, который она продолжала держать в правой руке, снова стала перечитывать его.

Вот что было написано в этом письме:

«Дивной Валерии Мессала

Спартак

шлет привет и пожелание счастья.

Из любви к тебе, моя дивная Валерия, я встретился с Марком Крассом и сказал, что сложу оружие. Я готов был согласиться на все из любви к тебе и к нашей дорогой Постумии; но претор Сицилии предложил мне жизнь и свободу ценой измены.

Я предпочел быть неблагодарным по отношению к тебе, бесчеловечным к моей дочери, чем предать своих собратьев и вечным позором покрыть свое имя.

Когда ты получишь это письмо, меня, вероятно, уже не будет в живых: предстоит большой и решающий бой, в котором я со славой закончу свою жизнь.

Таковы начертания враждебного рока. Перед смертью я испытываю потребность, о дивная моя Валерия, просить у тебя прощения за все причиненное тебе горе. Прости меня и живи в радости; умирая, я благословляю твое полное мужества сердце, твою благородную, любящую душу.

Будь сильной и живи; живи ради любви ко мне, живи ради этого невинного ребенка — таково пожелание и просьба умирающего.

Слезы сжимают мне горло, я задыхаюсь, и меня утешает лишь одна мысль, что я обниму тебя, твой бессмертный дух, в лучшем мире. Тебе мой последний поцелуй, к тебе стремится моя последняя мысль, последнее биение сердца

твоего Спартака».

Окончив читать, Валерия поднесла письмо к губам и громко зарыдала.

— Мама, почему ты так плачешь? — печально спросила девочка.

— Бедное дитя мое! — воскликнула Валерия прерывающимся от рыдания голосом, лаская белокурую кудрявую головку Постумии; и, глядя на нее с невыразимой нежностью, сказала: — Ничего! Ничего со мной не случилось! Не огорчайся, дитя мое!

Она привлекла к себе девочку и, обливаясь слезами, покрыла ее лобик поцелуями.

— С тобой ничего не случилось, а ты плачешь? — с упреком сказала ей Постумия. — Когда я плачу, ты говоришь, что я нехорошая! А теперь ты, мама, нехорошая!

— О, не говори так, не говори!.. — воскликнула бедная женщина, еще горячее лаская и целуя ребенка. — О, если бы ты знала, как ты делаешь мне больно, дитя мое!..

— А когда ты плачешь, мне тоже больно!

— О родная моя, как ты мне дорога и как ты жестока ко мне, отныне моя единственная, чистая любовь!

И с этими словами несчастная, снова поцеловав письмо, спрятала его у себя на груди; она протянула руки к Постумии и посадила ее к себе на колени, стараясь удержать свои слезы; целуя, лаская и гладя волосы девочки, она сказала:

— Ты права, моя малютка, я была нехорошей… но теперь этого не будет. Я буду думать только о тебе и буду крепко-крепко любить тебя, моя девочка, очень крепко. А ты будешь любить свою маму?

— Да, да, всегда, всегда, очень, очень крепко!

Постумия приподняла головку, обвила своими ручонками шею матери и начала горячо целовать ее. Затем девочка снова принялась гладить своими ручками урну.

В конклаве наступила тишина.

Вдруг Постумия спросила у матери:

— Скажи мне, мама, что там внутри?

Глаза Валерии наполнились слезами; скорбно подняв их к небу, она воскликнула:

— О бедная моя крошка!..

Через минуту, с трудом сдерживая слезы, она дрожащим голосом промолвила:

— В этой урне, моя бедняжка, прах твоего отца!

И снова зарыдала.

1874

Капрера, 25 июня 1874 г.

Дорогой мой Джованьоли,

Я залпом прочел вашего «Спартака» несмотря на то, что у меня совсем нет времени для чтения; я от него в восторге и восхищен вами.

Надеюсь, что наши сограждане оценят великие достоинства этого произведения и, читая его, убедятся в необходимости сохранять непоколебимую стойкость, когда речь идет о борьбе за святое дело свободы.

Вы, римлянин, описали не лучший, но наиболее блестящий период истории величайшей республики — период, когда надменные властелины мира начинали уже погрязать в тине порока и разврата, но, несмотря на то что это поколение было источено испорченностью и разложением, оно породило исполинов, равных которым не было ни у одного из предыдущих поколений, ни у одного народа и ни в одну эпоху.

«Из всех великих людей величайшим был Цезарь», — сказал знаменитый философ. И действительно, деяния Цезаря возвеличили описанную вами эпоху.

Вы изваяли Спартака, этого Христа — искупителя рабов, резцом Микеланджело. Я, как раб, получивший свободу, благодарю вас за это, а также за то глубокое волнение, которое я испытал, читая ваше произведение.

Не раз слезы катились из глаз моих, не раз чудесные подвиги рудиария приводили меня в волнение, и я был немало огорчен тем, что ваша повесть оказалась такой краткой.

Пусть же воспрянет дух наших сограждан при воспоминании о великих героях, почивших в нашей родной земле, земле, где больше не будет ни гладиаторов, ни господ.

Неизменно ваш

Джузеппе Гарибальди

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В середине XIX века Италия, раздробленная на отдельные области и княжества, находилась под игом австрийцев и жестоко страдала от неограниченной власти римской церкви.

На борьбу за национальную независимость и воссоединение Италии поднялись все передовые силы страны. Сражаясь под знаменами народного героя Джузеппе Гарибальди, патриоты-добровольцы освободили многие области Италии от австрийского господства.

Автор «Спартака» Рафаэлло Джованьоли (1838–1915) принимал активное участие в освободительной борьбе своего народа, сражаясь в армии Гарибальди.

Всю страсть гарибальдийца и патриота, все свои мысли передового человека он выразил в одном из лучших своих романов — «Спартак». В этом романе Джованьоли повествует с большим знанием исторического материала об одном из самых крупных восстаний рабов, вспыхнувшем в Древнем Риме (74 или 73 г. до н. э.). Во главе восстания — раб-гладиатор Спартак, человек широкого ума, обладающий блестящим талантом полководца. Ему удалось поднять и сплотить разноплеменную массу рабов, создать из них дисциплинированное войско, в течение трех лет одерживавшее победы над римскими легионами. Армия Спартака росла с каждым днем, в нее стекались обездоленные и угнетенные со всех концов Италии. Популярность Спартака среди рабов была велика, так как он добивался равноправия для всех людей независимо от их национальности и стремился освободить их от всяческого угнетения и эксплуатации.

Но рабы до конца не понимали цели своей борьбы. Это лишало их стойкости, сплоченности, целеустремленности.

Восстание Спартака было обречено на неудачу: римский рабовладельческий государственный строй был еще крепок, а «новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества».[179]

Восстание рабов было подавлено, но имя вождя восставших — Спартака, поднявшего рабов против могущественного военного и государственного аппарата Рима, стало символом борьбы за свободу. К. Маркс в письме к Ф. Энгельсу говорит, что Спартак — «великий полководец… благородный характер, истинный представитель античного пролетариата».[180]

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*