Григор Тер-Ованисян - Геворг Марзпетуни
Узнав о том, что наши князья покинули царя и что страна стонет от ужасов голода и войны, греческий император и патриарх написали государю сочувственное послание. Написали они и католикосу, увещевая его объединить армянских князей и общими усилиями изгнать врага из страны. Католикос много сделал для этого, но князья не послушались его советов. Его святейшество спустился в Таронскую долину и попытался примирить с царем несколько могущественных князей. Однако и эта попытка потерпела неудачу. Тогда он вынужден был написать императору и патриарху о позорном сопротивлении князей и просить помощи. Греческий император пригласил к себе царя и католикоса. Католикос уклонился от этой поездки, опасаясь, что ему попутно будет сделано предложение о соединении армянской и греческой церквей. Царь же, не имея причин для отказа, выехал с приближенными князьями и свитой в Константинополь. Остальное тебе известно. Ты знаешь, какой роскошный прием оказали ему в Византии, какие праздники давались в честь армянского царя, как его венчали царской короной и мантией и какими ценными дарами одарили царя и князей.
— Да, об этом мне рассказывал князь Геворг, — заметила царица.
После этих событий армянские князья воспрянули духом и воодушевились. Гагик Арцруни, могские и андзевские князья изгнали полчища Юсуфа из своих владений. Наши войска вытеснили арабов из северных областей. Юсуф не мог прийти в себя от неожиданности. Когда же пришла весть, что царь Ашот возвращается в Армению с греческими войсками, ужас охватил его. Не теряя времени, Юсуф собрал остатки своих войск и бежал из Двина в Атрпатакан. Царь вернулся, увенчанный славой. Без труда он овладел снова землями, занятыми арабами. Кое-где ему было оказано сопротивление, но перед объединенными силами греков и армян враг был бессилен. В стране воцарился мир. Народ ожил, поля и сады зазеленели, земля покрылась плодами, а люди стали наслаждаться покоем. Начались празднества.
— Кажется, начало празднествам положил мой деверь Абас?
— Да. Еще до возвращения государя он женился на дочери князя абхазов Гургена. Они давно любили друг друга.
— Со времени коронации. Их дружба началась на моих глазах.
— Но народ порицал Абаса. Он женился раньше старшего брата, своего государя.
— За что же его порицать? Вероятно, абхазская княжна была привлекательней дочери Саака Севада!
— Нет, моя царица, вашу свадьбу пришлось отложить из-за непредвиденных событий. Тиран Юсуф, узнав о союзе царя с греками, поспешил натравить на царя сильного внутреннего врага. Хитрый, как сатана, он короновал спарапета Ашота Деспота и послал его в Армению, чтобы братоубийственной войной ослабить армянскую страну и овладеть ею.
Так поступил он в свое время с Гагиком Арцруни, чтобы ослабить силы царя Смбата. На этот раз, видя, что Гагик отошел от него, он выдвинул спарапета. Нашим врагам выгодно, чтобы армяне сами уничтожали себя. Что Юсуфу? Одному он подарит корону, другому даст княжество. Титулами возбудит тщеславие князей и восстановит их друг против друга. Достигнув же цели, он отнимет у них и корону и княжество. Так поступали все коварные властители. А изменники, готовые предать родину ради личных выгод, всегда найдутся.
— Да, царица! Спарапет понимал коварство Юсуфа, но все же не остановился перед тем, чтобы изменить родине в угоду своим тщеславным замыслам. Он начал братоубийственную войну против своего двоюродного брата и законного царя. Он устроил резню, разорил города и села, но потерпел жестокое поражение под Вагаршапатом, где царские войска разбили его. После этого он вынужден был бежать в Двин. Вот эти злодейства Ашота Деспота и мешали вашей свадьбе. Государь хотел восстановить мир в стране, а потом уж заняться подготовкой праздничных торжеств.
— Седа, ты все помнишь?
— Помню, как вчерашний день.
— Так мало времени прошло… всего два года. Боже мой… Столько пережить за такой короткий срок!
— Бедная моя повелительница, как ты страдала…
— Да, Седа, я много страдала. Мне кажется, что прошли долгие годы. Мне нет еще двадцати пяти лет, а я уже чувствую себя старухой.
— Ты и сейчас хороша, как ангел.
— Хороша… Кому нужна красота твоей царицы?..
— Ты опять начинаешь грустить…
— Помню, точно это было сегодня… Я находилась в верхних покоях замка. Со мной были молодые служанки. Внизу, во дворе, отец отдавал приказания отряду гардманской конницы, который ночью должен был отправиться в Агстев, чтоб повести находившееся там войско в Вагаршапат, на помощь царю. Вдруг вдали, по ту сторону гардманского моста, я заметила красный флаг, парящий в воздухе. «Девушки, что там такое?» — спросила я служанок. Все посмотрели в ту сторону. Вдруг самая зоркая из них крикнула: «Гонец!» — «Гонец», — повторила я, и сердце у меня забилось. «Это от царя», — подумала я. От радости перехватило дыхание. Если ты помнишь, незадолго перед этим восстали владетели Гугарка — князья Гнуни. Царь с моим деверем Абасом подавил это восстание. Потом оба брата отправились навестить князя Абхазии Гургена. Отсутствием царя воспользовался Ашот Деспот и занял Вагаршапат. Царь и брат его Абас немедленно вернулись из Абхазии и направились в Вагаршапат. Гардман они проехали ночью. Царь говорил с отцом лишь несколько минут. Меня он велел не тревожить. Никто из вас не знал о приезде царя.
— Царь предполагал напасть на Ашота Деспота врасплох. Никто не должен был этого знать.
— Верно. Перед отъездом царь сказал отцу: «Если святой кафедральный собор поможет мне изгнать Деспота, я пошлю к тебе гонца с красным флагом и вернусь в Гардман праздновать свадьбу». Отец говорил мне об этом. Можешь себе представить, как я ликовала, когда заметила красный флаг! От волнения у меня отнялся язык, я ничего не могла сказать отцу, и только когда одна из служанок крикнула: «Князь, едет гонец!» — и отец вопросительно посмотрел на меня, я, еле живая от радости, закричала: «Да, да, с красным флагом!» — и сбежала вниз. Лицо мое пылало. Ты помнишь этот день, Седа?
— Разве можно забыть его? Вся крепость ликовала. Князь подарил воину-вестнику прекрасный меч, коня и горсть золота. Это был Мушег, нынешний начальник крепости.
— Да, он самый. Мне хотелось, чтобы ему сделали еще более ценный подарок, но я не решилась сказать об этом отцу.
— За два дня, — продолжала Седа, — Гардман принял праздничный вид. Конные воины, которые должны были ехать в Агстев, отправились в Гугарк, Сюник, Арцах и другие города приглашать армянских князей на свадьбу. Государь намеренно запаздывал. Когда он приехал, все князья, сепухи, главы нахарарских родов и княжеские семьи находились уже в Гардмане. Князь Абхазии приехал за день, а царь Грузии задержался в Гандзаке, чтобы одновременно с нашим царем прибыть в Гардман. Князь Гурген Арцруни, когда-то отвергнутый тобой, не только приехал на свадьбу со своей свитой, но, желая доказать свои дружественные чувства к царю, поскакал в Гандзак, чтобы привезти грузинского царя Атырнерсеха в Гардман за день до прибытия Ашота. Это ему удалось. Атырнерсех приехал вечером, а государя мы принимали утром.
— Да, вы все принимали своего государя!.. Гардман помолодел, даже горы и холмы ликовали. Народ был ослеплен роскошью армянских князей, а Саак Севада поразил всех пышностью своих одежд и доспехами. А я? Я, Седа, принимала не только царя Ашота, гордость армянского государства, но… Мне не стыдно сейчас сказать об этом!.. Да, Седа, я принимала того, кто был венцом моих надежд, моим безграничным счастьем, небом моего блаженства… Я принимала того, кто был моим пламенным сердцем, моей жаждущей душой, чей взгляд покорял меня, чей голос звучал в моих ушах как мелодии херувимов. И этот витязь, этот бог, Седа, был моим женихом, моим будущим мужем… О, разве можно было вынести столько счастья? Все пышные приготовления, почести, оказываемые князьями, воодушевление гардманцев и всех армянских войск казались мне недостаточными. Мне хотелось для Ашота Железного чего-то большего… Ведь он был лучшим из лучших, выше и великолепнее всех армянских князей. Ах, Седа, если бы мужчины знали, как мы, женщины, ими гордимся! Хрупкое женское сердце превращается в алмаз, когда оно полюбит героя. Они тогда не сходили бы с пьедестала, перед которым наше любящее сердце поклоняется им.
«Бедная женщина…» — прошептала про себя Седа.
— Отец мой, прежде чем ехать с телохранителями навстречу царю, распорядился, чтобы я, как царская невеста и дочь могущественного гардманского князя, не выходила из своих покоев и не показывалась народу до того, как государь по приезде в замок пригласит меня к себе. «Этого требует обычай», — сказал он. Но я… о невозвратные минуты счастья… не могла устоять и нарушила правила благопристойности. Весь Гардман собрался чествовать государя. Разве я могла отказаться от этого удовольствия? Я распорядилась, чтобы заперли вход в мои комнаты, приказала служанкам никого не принимать и вместе с одной из них поднялась по тайной лестнице на вершину самой высокой башни. Ты бывала там, Седа?
