Олег Ерохин - Гладиаторы
Сарт потер ушибленный бок. При малейшем движении боль в боку резко усиливалась, вероятно, было сломано ребро… Что ждет его теперь? Наверное, казнь. Но когда? А может, сначала будет расследование? Может, он сумеет оправдаться — он ведь был жрецом Таната только для того, чтобы разрушить храм Таната изнутри. Но дадут ли ему возможность сказать что-либо в свое оправдание? Ему и Валерию. Ведь он, Сарт, разрушал храм по указке Валерия.
Сарт сделал усилие, пытаясь вспомнить, где он видел Валерия в последний раз — в храме или в тюрьме, среди мертвых или среди живых. Но то ли память его подвела, то ли Валерия не было при последнем обряде: так ничего определенного о Валерии и не шевельнулось в сознании его.
Так что же его ожидает? Смерть или… оправдание? Нет, зря он надеется, ему не оправдаться. Ведь он участвовал во всех обрядах жрецов последние несколько дней — оставшиеся в живых жрецы подтвердят это, тогда как о его намерениях знал один Валерий. И даже если Валерий в тюрьме, и даже если Валерий расскажет все, как было, то разве поверят ему и Валерию?
Он в чем-то просчитался, и поэтому оказался в тюрьме. Но в чем? Быть может, ему следовало удрать, как только он получил возможность свободно передвигаться по храму и выходить из него, махнув рукой на Валерия? Но это означало предательство — предательство того, кто спас его, а навыков предателя у него не было. Нет, все правильно. И нечего сокрушаться о том, что не изменишь. Лучше подумать о том, что делать теперь.
Итак, что же он имеет? На силу надеяться не приходилось: его отделали так, что раньше, чем через месяц, ему не восстановиться. Оставалось только надеяться на ум, то есть на изворотливость — качество, которым, кажется, не обделили его боги.
Так чем же поможет ему так называемый ум? Хотя бы… напоминанием о Нарциссе. Вообще-то Каллист и Паллант тоже пришли на память, но их пока что лучше отложить в сторону: вряд ли после того, как он надул их обоих с притворным покушением на Клавдия, они будут к нему благосклонны. Другое дело — Нарцисс. Хотя Нарцисс и расплатился сполна за его услугу золотом, тем не менее Нарцисс может ему помочь, надеясь на его помощь в будущем. Но как сообщить Нарциссу, что он нуждается в Нарциссе?
Превозмогая боль, Сарт подошел к двери и стал стучать в нее, сначала руками, а затем и ногами. За дверью — ни шороха. Сарт вернулся на подстилку.
Он никого не заинтересовал своим стуком — что ж, придется ждать, пока им заинтересуются…
Сарт скучал недолго. Прошло, наверное, с полчаса после его безуспешной попытки привлечь к себе внимание, и в камеру вошли трое. Двое были с мечами, а третий помахивал толстым шнуром. Потом в дверях показался четвертый. На нем одном была тога, остальные же были в туниках и надетых поверх туник панцирях.
Нетрудно догадаться, что шнур теребил палач, — в римских тюрьмах практиковали удушение.
— Ты, жрец, уличен в том, что участвовал в человеческих жертвоприношениях, запрещенных понтификами и неугодных богам. На основании эдикта цезаря и согласно воле сената и народа римского ты приговорен к смерти префектом города, — произнес человек в тоге, в котором Сарт еще до того, как он зашевелил губами, заподозрил по его постному лицу служителя Фемиды.
Замолчав, человек в тоге скучно посмотрел на палача. Вероятно, оглашать подобные приговоры было его обязанностью, которая ему уже обрыдла.
Такое равнодушие Сарту не понравилось.
— Подождите! — крикнул египтянин, поднимаясь. — Я — слуга Нарцисса! Я нс был жрецом, я был лазутчиком Нарцисса, переодетым под жреца! Только прикоснитесь ко мне — будете иметь дело с Нарциссом!
Палач замялся. Человек в тоге устало вздохнул:
— И с кем только мне ни приходилось так вот встречаться: и с «дальним родственником» императора, и с его «давним другом», а однажды даже — с императорским «внебрачным сыном». Страх смерти обостряет воображение, тут уж ничего не поделаешь… Не беспокойся, приятель, все будет быстро и хорошо, ручаюсь тебе. Давай, Квинт!
Сарт отступил к стене. Раз уж довелось умереть, то он умрет в сражении, в противоборстве — как воин, а не как обессилевший от страха трус. Стражники, неторопливо вытащив мечи из ножен, стали подбираться к нему с боков, а палач взял свой шнур за концы…
— Вот он! Этого я ищу! — услышал Сарт знакомый голос.
То был Марк, и вместе с Марком в камеру вошел тучный человек в серебряном панцире, размерами и блеском напоминавшем хороший таз. Сарт знал, кем был спутник Марка: он видел его несколько раз на пирах у Калигулы. То был Гай Куриаций, начальник Мамертинской тюрьмы.
Служитель в тоге растерянно оглянулся.
— Все в порядке, Домиций. Я передаю этого человека вот этому (Куриаций показан сначала на Сарта, затем на Марка).
— А как же приказ префекта? — беспомощно пробормотал Домиций.
— Префект приказал казнить жрецов, кстати, не перечислив их поименно, а этот человек — не жрец. Он слуга Нарцисса, — пояснил начальник тюрьмы.
— О чем я только что сказал и за что едва не поплатился жизнью, — быстро подхватил Сарт. — Ведь ты, приятель (Сарт прищурился на бедного Домиция), только потому и заторопился с веревкой, что услышал от меня о Нарциссе, разве нс так? А кому не по нраву один из лучших людей Рима, тому, небось, и император не по душе!
Домиций побледнел. За все время его службы, такой размеренной, подобных недоразумений ни разу не было.
— Я… выполнял приказ…
Тут выступил Марк:
— Ладно, Домиций. Я вижу, ты ошибся, и не более того. Так и быть, Нарцисс не узнает о твоей торопливости.
* * *Когда рабы подняли и понесли носилки, любезно предоставленные начальником тюрьмы, Сарт спросил:
— Так как же тебе, Марк, удалось вытащить меня?
— А вот, — Марк показал Сарту кусок пергамента. — Вот, читай.
— Повелеваем повиноваться…
— А ниже?
— Печать императора и подпись, а рядом — подпись и печать Нарцисса… А, знакомая штучка. Обладающий этим, как я понимаю, может приказывать, словно он император. Тиберий, помнится, никогда не раскидывался такими, при Калигуле что-то похожее имел только Каллист, а Клавдий… выдал это даже Нарциссу, а тот, очевидно, тебе. Хотя не исключено, что после того случая в саду Нарцисс для Клавдия стал тем же, кем был Каллист для Калигулы… Я не прав?
— В основном прав, — улыбнулся Марк, пряча пергамент. — Клавдий и в самом деле выдал это предписание Нарциссу, а тот передал мне, однако Нарцисс, насколько мне известно, еще не безраздельно властвует в императорском кабинете, хотя и хочет этого достичь.
— А ты, я вижу, достиг при Нарциссе не меньшего, чем Нарцисс при Клавдии, раз уж он передал тебе такое?
Марк покачал головой:
— Нарцисс передал мне этот клочок пергамента с печатями на сутки — завтра утром я должен вернуть его. Так что смотри сам, хожу ли я в любимчиках у Нарцисса или нет.
— И на время заполучить такую штучку, согласись, совсем не просто. Но вот что… (Сарт почесал в затылке.) Что-то я не понимаю… Неужели он дал тебе это предписание для того, чтобы ты спас меня? Но откуда он узнал, что я нуждаюсь в помощи? От тебя?
— Нарцисс не знает о том, что я воспользовался вещицей, которую он дал на время, для твоего спасения. Он мне дал ее для другого…
Марк замялся.
— Надеюсь, я не помешал тебе выполнить это «другое»? — забеспокоился Сарт.
— Нет… Тут вот какая история. Я помог Нарциссу в одном деле, и поэтому он, в свою очередь, взялся избавить мою сестру Орбелию от негодяя, ставшего ее мужем. Речь шла о жизни моей сестры… Нарцисс дал мне солдат и предписание императора, дарующее полную свободу действий: негодяй был сенатором, иначе его нельзя было одолеть. Так думали мы, получилось же иначе. Смерть опередила нас, настигнув Пизона.
Орбелия сейчас у меня дома. Провожая ее ко мне, я случайно услышал, что какой-то храм будто бы разрушает городская стража. Я вспомнил о тебе. Кстати, знаешь, почему тогда, у Остийских ворот, я отказался бежать из Рима вместе с тобой? Как раз в этот день я мельком видел Орбелию, и мне показалось, что она нуждается в помощи. Так и было.
Сарт вздохнул:
— А я-то думал, что ты отказался бежать со мной из-за Нарцисса…
У дома Марка — бывшего дома Децима Юлиана — рабы остановились. Марк помог Сарту выбраться из носилок и повел его в дом, отослав рабов с носилками к их хозяину.
На пороге показалась Орбелия.
— Это мой друг, ему нужна помощь, — объяснил Марк. — Пока он будет жить у нас.
— Я не задержусь у вас, госпожа моя, — сказал Сарт, качнувшись в полупоклоне, и тут же скривился от боли.
— Я помогу! — воскликнула Орбелия, кидаясь к египтянину…
Марк и Орбелия провели Сарта в спальню, и там Сарт с их помощью опустился на ложе. Подошел управляющий. Велев управляющему присматривать за больным, Марк отозвал Орбелию в сторону и сказал:
