Влад Менбек - Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана
Чиркудай проспал до следующего дня. Он это понял, когда очнулся и ощутил, что отдохнул хорошо. А, посмотрев на солнце, увидел его почти в зените Вечного Синего Неба. Небо над Русью было красивее, чем в монгольских степях. Это он признавал. Почувствовав рядом женщину, Чиркудай повернулся, и увидел улыбающуюся Сочигель, наливавшую ему кумыс из бурдюка. Он был рад, что взял с собой в такой длительный поход её и сына.
Напившись, Чиркудай присоединился к тысячникам, вытаскивающих руками горячую баранину из котлов. Его командиры были рады ему, он это тоже чувствовал.
– Где Анвар? – поинтересовался Чиркудай у Сочигель.
– Вон… за тем холмом, – показала рукой Сочигель: – Юй Ун учит его стрелять из лука по-китайски.
Вот уже и сын учится мастерству, хотя преподаватель женщина Субудея. Но Чиркудай видел, что она, как и он, перебивала стрелу на лету, и уважал её мастерство.
После обеда тумен построился. Охранной тысяче Чиркудай приказал оставаться в лагере, охранять женщин и детей, которых командиры и нукеры, как и он, взяли в поход.
Гонец доложил, что тумены Субудея и Тохучара находятся в одном дне пути от них, в сторону Днепра. Еще он сказал, что больше всего дружинников скопилось справа, перед воинами Тохучара. Чиркудай решил идти с семью тысячами направо, отослав к Субудею две тысячи своих нукеров.
Сейчас численность его тумена составляла десять тысяч человек из-за потерь, и ещё одного обстоятельства: построив селение в Крыму и назвав его Бахчисарай, несколько сот разноплеменных воинов, в том числе и монголов, получившие тяжелые ранения, попросились остаться в крымском городке. Они надеялись, что товарищи вернутся. И хотели для них освоить новые места. Чиркудай согласился, удовлетворив просьбу нукеров. Точно так же поступил Субудей, оставив в Шарухани несколько сот воинов.
Семитысячный корпус монголов мчался по степи, разрезая бегущие под копытами коней серебристые волны ковыля. Войско обтекало ямы и овражки, от которых сильно смердило падалью, и над которыми вились вороны. На дне лежали уже обклеванные птицами и, уже обглоданные лисицами и волками, трупы славян. Монголов среди них не было. Конечно же, и их убивали, но товарищи вовремя хоронили убитых. С небольшими остановками, корпус мчался до темноты. В полночь им встретился гонец от Тохучара с охранной десяткой и сообщил, что на их тумен с севера движется около десяти тысяч конных и пеших дружинников из Рязани, и смердов.
Отослав шесть тысяч своих воинов на помощь Тохучару, Чиркудай, с одной тысячей продолжил путь к Днепру, стараясь успеть туда раньше, чем Мстислав. Князь двигался быстро, меняя загнанных коней, но не на свежих, а на уставших. Поэтому Чиркудай рассчитывал его перехватить раньше, чем тот взберется в ладью.
И только к вечеру следующего дня Чиркудай увидел широкий Днепр, одновременно получив от очередного гонца известие, что десять тысяч дружинников и крестьян, спешивших на выручку, полностью уничтожены. Он помчался со своей тысячей вправо, вдоль берега, зорко посматривая на воду, боясь пропустить струги. Но к своей радости никого не встретил.
Вновь наступила ночь. Передохнув, Чиркудай дождался луны и ринулся дальше. И, наконец, обнаружил плывущие ладьи. Но, приостановившись, понял, что лодки не плыли, а стояли на месте в двухстах шагах от берега, заякорившись за илистое дно.
Приказав тысяче залечь и спрятаться, Чиркудай пешком поднялся на безымянный курган с каменным идолом на вершине, и сел около него, решив ждать столько, сколько потребуется. Он понял: кормчие в ладьях тоже ждали князей.
Под утро Чиркудай вздремнул, слушая и разделяя звуки сквозь сон. Распознал заунывное пение ветра и дальний топот копыт. Потом неожиданно различил шорох: к нему подползли нукеры охранной десятки. Он велел тысячнику положить в двадцати шагах от него десятку, но тот ослушался, положил целую сотню, которая притихла, уткнув носы в землю, чтобы даже нечаянным чихом не выдать себя. Чиркудай видел это, но сотника ругать не стал. А в тёмных, ещё неосвещенных солнцем оврагах, притаились остальные девятьсот нукеров, с конями.
Ждать пришлось недолго. Именно на этот курган и вымахали трое всадников. Спешились и призывно засвистели кормчим на ладьях. В лодках кто-то зашевелился. Это было видно в утреннем полумраке на тёмной воде
В одном из троих всадников Чиркудай узнал Мстислава Удатного. Он был очень широк в плечах и, очевидно, крепок в ногах. По нему не было видно, что он проделал такой длинный путь. А его сопровождающие, как только коснулись земли, так сразу же и повалились в траву.
Чиркудай молча вышел из-за каменного истукана и похлопал ладонью по его древнему, изъеденному песком и ветром, плечу. Мстислав резко повернулся на шум. Дружинники, суетясь, вскочили на ноги.
Пристально посмотрев на странного варвара с серой прядью, выделяющейся в начавших седеть волосах, с двумя мечами за спиной, Мстислав стал озираться, высматривая других монголов. Но никого больше не заметил. Нукеры спрятались хорошо. Однако князь не поверил, что вот так вот просто, этот гог-могог, с ничего не выражающим, как у истукана, лицом, поджидал его здесь. Он уже видел, что эти воины не ездят в одиночку, тем более, не ходят пешком.
С легким звоном Чиркудай выхватил из-за спины императорский клинок и, показав его кончиком на двуручный меч Мстислава, несколько раз дернул саблю вверх, предлагая: давай, вынимай…
Мстислав понял приглашение. Оглянувшись ещё раз, он сорвал с плеч грязное корзно, и одним ловким движением выхватил оружие. Чиркудай пошёл вокруг Мстислава легким боковым шагом, провоцируя его на атаку. Но князь по походке монгола сразу понял, что имеет дело с сильным противником. И Чиркудай, наблюдая за вкрадчивыми перемещениями Мстислава, тоже понял – перед ним мастер.
Два дружинника, застывшие в стороне, выхватили мечи, и сделали попытку, приблизится к монголу, когда он проходил мимо. Но, одним неуловимым движением клинка, Чиркудай, со звоном, перерубил одному из них его меч, а второму моментально снёс высокую войлочную шапку, свистнув тонким лезвием клинка. Воины шарахнулись в сторону. Они сообразили, монгол не стал их убивать потому, что хочет сразиться с князем.
И отошли, повинуясь сердитому взгляду Мстислава, мимолетно глянувшему на них. Коган старался не отвлекаться от перемещений непонятного для него дикаря, так легко расправившегося с его лучшими дружинниками. Лодочники, начавшие было грести к берегу, заметили залегшую невдалеке от князя и бешенного гога-могога сотню нукеров, и застопорили ход, затабанив веслами.
А Чиркудай с Мстиславом медленно кружили недалеко от каменной бабы, под лучами восходящего солнца. Мстислав, как раз стоял лицом к тому месту, где залегла охранная сотня и, очевидно, увидел их. Но, дернув губами, переключил внимание на соперника. Он догадался, что нукеры будут только зрителями.
Чиркудай тут же понял по его взгляду, что его охрана приподняла головы из травы, старясь разглядеть всё, не пропустить ни одного приема, которые будет использовать их туменной. Он не показал им никакого знака, с требованием – залечь обратно. А дружинники Мстислава, обнаружив рядом множество врагов, сникли и сели поодаль, отдав себя в руки божьи.
Наконец разведка закончилась, и Мстислав, злой из-за разгрома, и устав от этого гиблого похода, сделал обманный выпад, показывая, что хочет чиркнуть кончиком меча по голове степняка. Но тут же вернул оружие назад и вниз, думая подрубить ему ноги.
Чиркудай сразу заметил, что Мстислав не очень сильно переместил центр тяжести, когда рубил голову, и поэтому ожидал рубящий удар по ногам. Он без труда отклонился от меча, а затем просто перепрыгнул через свистнувшее у колен широкое лезвие. И сразу же упал на бок, в свою очередь, резко секанув кагана по ногам.
Однако и Мстислав тоже был знаком с этим приемом, и, перепрыгнув через свистнувшую саблю Чиркудая, тоже упал на бок, пытаясь рубануть лежащего монгола вдоль тела. Чиркудай успел откатиться от кончика его меча на толщину пальца и, сделав сильный мах ногами в воздухе в виде ножниц, как его учили в Шаолине, вытащил самого себя на голову, всей движущейся вверх массой тела. Простояв на голове мгновение, он моментально сломался в поясе, и оказался на ногах. Это трюк был проделан за доли секунды.
Мстислав поднялся на ноги чуть-чуть позже Чиркудая, но другим приемом: он резко поднял прямые ноги вверх, и, опрокинувшись на спину, перекатился через голову и тоже оказался в стойке.
Чиркудай одобрительно кивнул головой. А Мстислав, оценив умение монгола, удивленно приподнял брови, и нервно оскалил зубы в хищной улыбке.
Они оба были мастерами высокого класса.
Ещё несколько раз противники сближались, скрещивали мечи, и расходились, не пытаясь рубиться. Лишь проводили каскады обманных движений. Но ни один из них не попал в ловушку, устроенную другим. А нукеры из сотни, поняв, что обнаружены, встали во весь рост, и внимательно наблюдали за поединком, не приближаясь к дуэлянтам.
