Рафаэлло Джованьоли - Спартак
Хотя Крассу было неприятно посылать такое сообщение, он все же отправил в Рим гонцов и, снявшись с лагеря, со всем своим войском бросился по следам Спартака.
А тем временем фракиец намеревался пересечь горы и из Кавлона большими переходами пройти через Скилакий, направляясь к горам Новоастр и Полеокастр.
Но пять дней спустя, когда они дошли до этих мест, Гай Канниций, который не желал изменить свой упрямый характер смутьяна, с шумом покинул лагерь увлекая за собою пять легионов; он кричал, что сначала надо разбить Красса, а затем идти на Рим. Не обращая внимания ни на угрозы, ни на просьбы Спартака, он, соединившись с Кастом, вышел из лагеря гладиаторов и расположился в восьми — десяти милях от него.
Спартак послал к мятежникам Граника и Арторикса, но они неизменно отвечали, что заняли весьма удобную позицию и здесь будут ждать Красса, чтобы дать ему бой.
Опечаленный неразумным поведением этих легионов, Спартак, по своему характеру, не мог бросить их на произвол судьбы: мятежников ждало неизбежное поражение. Фракиец решил задержаться в лагере, надеясь на то, что бунтари образумятся, но из-за этого потерял много времени и преимущество, которое он получил, обогнав Красса.
Итак, гладиаторы стояли на месте, а Красс, также делая быстрые переходы, на четвертый день достиг высот Полеокастра, где находились легионы Гая Канниция, и со всей силой обрушился на них. Тридцать тысяч солдат Каста и Гая Канниция сражались с большим мужеством, но если бы не быстро подоспевшая помощь Спартака, они неминуемо были бы уничтожены.
Как только появился фракиец, тотчас же разгорелся ожесточенный бой; ночь разъединила сражающихся: ни та, ни другая сторона не уступила ни пяди земли. Гладиаторы потеряли двенадцать тысяч убитыми, а римляне десять тысяч.
В ту же ночь Спартак, у которого было меньше войска, чем у неприятеля, снялся с лагеря, уговорив отделившихся следовать за ним, и направился в Бизинияну, преследуемый Крассом, который, однако же, не отважился напасть на него.
Спартак укрепился на высокой обрывистой горе, решив выждать там благоприятных обстоятельств; Канниция и Каста он убеждал в необходимости сохранить единство, говорил им, что в данную минуту разумнее всего избегать боя с Крассом, что на Красса надо будет напасть и разбить его в удобный момент, сначала утомив его переходами и обходами. Каст и Канниций после разговоров со Спартаком как будто успокоились; они не были враждебно настроены против него — наоборот, уважали его и восхищались им, но оба не терпели узды дисциплины и безрассудно желали как можно скорее вступить в бой с врагом.
Три дня Спартак стоял лагерем близ Бизинияна, под прикрытием горы; затем на четвертую ночь, когда свирепствовал ураган, под шум дождя и раскаты грома, ослепляемые зигзагами молний, Спартак и его войско бесшумно спустились по крутым тропинкам в тишине и скрылись от Красса, направившись форсированным маршем в Кларомонт.
Красс догнал гладиаторов через восемь дней и занял позиции, дававшие ему возможность снова запереть Спартака на горе, где тот расположился лагерем; Каст и Канниций опять отделились от фракийца и отвели оба свои легиона в отдельный лагерь, в шести милях от того места, где укрепился Спартак.
Два дня Красс обозревал местность и позиции врага, а затем ночью отправил один легион занять холм, весь покрытый деревьями и кустарником, приказав солдатам спрятаться там и обрушиться на Каста и Канниция с тыла, когда Скрофа с тремя легионами нападет на них с фронта. Красс намерен был полностью уничтожить эти двенадцать тысяч гладиаторов в течение одного часа, до того как Спартак подоспеет к ним на помощь; а после этой вылазки он собирался напасть на самого Спартака, у которого из-за потерь, понесенных в сражении под Поликастром, и после уничтожения двенадцати тысяч солдат в легионах Каста и Канниция, Должна была остаться армия всего в пятьдесят тысяч человек; Красс считал, что ему удастся полностью окружить эту армию, пустив в ход свои девяносто тысяч солдат.
Ливий Мамерк, командовавший легионом, отправленным Крассом в засаду, так умело повел своих солдат на указанные ему высоты, что Каст и Канниций ничего не заметили. Мамерк опасался, что доспехи легионеров будут сверкать на солнце и это выдаст врагу их присутствие, а потому приказал своим солдатам закрыть ветками шлемы и панцири, что и было сделано.
В тревоге ждал Мамерк наступления ночи и зари следующего дня, назначенного для нападения на врага с тыла. Но неблагоприятная для римлян судьба пожелала, чтобы у подножья этого холма, в угоду религиозному рвению окрестных жителей, был сооружен небольшой храм Юпитеру Величайшему Лучшему. Хотя храм этот в последнее время был покинут, все же Мирца продолжала приносить здесь жертву отцу богов. Мирца боготворила своего брата и ежеминутно тревожилась о нем; религиозная по своим убеждениям и благоговевшая перед всевышними богами, она никогда не упускала случая принести умилостивительную жертву за Спартака.
В этот день, воспользовавшись удобным случаем, Мирна отправилась в сопровождении верной Цетуль в храм Юпитера, ведя за собою белого козленка, которого она хотела принести в жертву на покинутом алтаре Юпитера.
Подойдя к храму, Мирца увидела на хребте горы римских солдат. Одни сидели на корточках, другие лежали в траве; они таким образом были «обнаружены этими двумя женщинами, приносившими дары богам за неприятеля». Не вскрикнув, не выдав своего испуга хотя бы малейшим движением, Мирца внутренне возрадовалась счастливому случаю, внушившему ей желание совершить жертвоприношение, — в этом она видела явное покровительство богов; она бесшумно двинулась в обратный путь и, быстро миновав долину, поспешила в лагерь Канниция и Каста, чтобы предупредить их о засаде; затем, в сопровождении все той же эфиопки, побежала предварить Спартака.
За час до полудня Гай Канниций приказал двум легионам, которые были с ним, сняться с места, и они кинулись со всем пылом на войско Мамерка. Тот попытался отбить неожиданное нападение, но должен был тотчас же отправить к Крассу контубернала с просьбой о присылке подкреплений.
Римский полководец немедленно отправил два легиона, а Спартак послал в помощь своим два легиона; бой длился много часов и из схватки перешел в большое сражение; на место боя помчались и прибыли почти одновременно Спартак и Марк Красс со всеми своими легионами: разгорелась битва более кровопролитная, чем все, происходившие до тех пор.
Весь день бились с большим мужеством и необыкновенной яростью; наступила ночь, и сумрак, окутавший бойцов, положил конец сражению.
Римляне потеряли свыше одиннадцати тысяч убитыми, гладиаторы — двенадцать тысяч триста, и среди них погибли мужественно сражавшиеся Канниций, Каст и Индутиомар: все трое — командиры легионов.
Спустя четыре часа после сражения Спартак, собрав войска, продолжал свой поход. Он шел по самым крутым поросшим лесом тропинкам, направляясь к Петелинским горам.
Красс, оставшись победителем па поле сражения, Приказал сжечь трупы римлян и, к величайшему удивлению своему и всего своего войска, увидел, что из числа двенадцати тысяч трехсот гладиаторов, павших в этом сражении, всего лишь двое получили раны в спину, все же остальные погибли, раненные в грудь.
После этого сражения, когда войско Спартака скрылось в горах, Красс пожалел, что написал сенату и хлопотал о подкреплении, прося помощи у Помпея и Лукулла, тогда как он в действительности истощил силы гладиаторов, а слава победы над ними может быть приписана двум другим полководцам. Он решил поэтому закончить войну с мятежниками до прихода из Италии Лукулла и раньше, чем Помпей, уже вернувшийся в Рим со своим войском, отправится в Луканию. Поручив командование шестьюдесятью тысячами солдат квестору Скрофе, Красс велел ему преследовать Спартака, не давая гладиаторам ни отдыха, ни сроку; с остальными двумя легионами (около двадцати тысяч человек) со всей поклажей и обозом, делая переходы днем и ночью, он направился в Турни, а оттуда в Потентию, рассылая по округе трибунов для набора солдат, чтобы сформировать новые легионы; он обещал высокое награждение всем, кто поступит в его армию.
Тем временем Спартак, сделав обход, из Кларомонта направился в Невокастр, оттуда в Танагр, а из Танагра обратно в Кларомонт, для того чтобы измотать войско Красса, которое, как он предполагал, идет за ним следом. Он не знал, что в тылу у него только Скрофа. Спартак хотел застигнуть Красса в таком месте, где ему не давало бы преимущества численное превосходство его сил, и только тогда фракиец желал вступить с ним в бой.
Скрофа донимал отступавшего Спартака, часто завязывал стычки с его арьергардом, имея частичное преимущество; не раз к Скрофе в плен попадали целые манипулы гладиаторов, которых он затем вешал на Деревьях у дороги.
